Сначала несколько слов о собеседнике. Родился Олег Геевский в столице Восточной Сибири, в 1980-м окончил Иркутский политехнический по специальности «промышленное и гражданское строительство». Трудовую биографию начинал с мастера СМП-172 треста «Иркутскпромстрой». Возводил здание типографии Дома печати на ул. Советской, объекты мебельной фабрики в Ново-Ленино, пивоваренного завода на Синюшиной горе. Два года возглавлял Свердловский райком комсомола. Во времена перестройки по предложению директора Иркутского ДСК Александра Шустикова создал и руководил молодёжным жилищным кооперативом (МЖК). Возглавляемое им подразделение строило многоквартирные дома и детские садики в Иркутске, Ангарске, Шелехове, Усолье-Сибирском, Байкальске, Лесогорске. В 1994-м Олег Геевский уходит в многоцелевое объединение «Ермак». С начала 2008-го – председатель совета директоров, затем – генеральный директор ООО «Ангарский цемент». С 2004 года – депутат Думы города Иркутска.

– Олег Анатольевич, не слишком ли мрачную картину нарисовали вы в своём выступлении на съезде строителей?

– Нет. Сегодня наш стройкомплекс выглядит словно после лобового удара в стенку. Подтверждение тому – падение объёмов строительных работ ниже 70% по отношению к аналогичному периоду двух последних лет. Да, ввод жилья нынче, скорее всего, сохранится на прошлогоднем уровне, но это благодаря солидным заделам прошлых лет. В Иркутске, к примеру, он составляет почти 500 тыс. кв. м. Однако каждый из нас понимает, что такое ввод и что такое строительно-монтажные работы. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Успокаивая себя нынешними показателями, мы получим «ноль» в 2010–2011 годах.

Почему стоят краны, не разрабатываются котлованы под новые дома? Да потому, что нет заказчика. Строителю необходим заказчик, другого варианта просто нет. К примеру, в промышленном строительстве частный заказчик выстраивает некую программу и пытается во что бы то ни стало её реализовать. Если социальные объекты хоть и недостаточно, но финансируются государством и местными органами власти, то в жилищном строительстве ничего этого нет, на 80–85% оно возводится за счёт средств частного заказчика. А он у нас сегодня весьма малочисленный – от 10 до 15% работающего населения области.

– А как же с национальным проектом «Доступное и комфортное жильё – гражданам России»? Чего можно от него ожидать?

– Вообще-то это конституционное право наших граждан. И сегодня государство должно признать: либо оно не в состоянии исполнить собственный проект, либо не может обеспечить своих граждан квартирами. В 60-е годы прошлого века в Германии было принято подобное решение, и государство за 8–12 лет обеспечило всё работающее население 25 «квадратами» на человека. Затем объявило: дальше кредитование берите на себя. Сегодня Германия имеет 44–45 кв. м на человека. Мы тоже в советские времена вводили массовое, масштабное строительство, и, как результат, люди уходили из бараков и получали неплохие квартиры.

А что имеем сейчас? По прошлому, казалось бы хорошему, году на жителя области построили лишь по 0,25 кв. м (Иркутск вышел на 0,6 кв. м), хотя должны строить не менее 1 кв. м на каждого человека в год – параметр, установленный президентом и правительством России. Если мы не выйдем на этот рубеж и люди останутся без квартир, как они могут доверять своей власти и защищать своё Отечество? У них, у нас, у идущей за нами молодёжи должен быть мотив и стимул проживания в Сибири. Для начала хотя бы нормальные условия. Иначе получится как в Монголии, когда из населяющих страну двух миллионов человек 1,3 миллиона расселились вокруг Улан-Батора в юртах и сараях. Бросили насиженные места и перебрались в столицу: «Здесь мы хоть кормиться можем». Может, и у нас этот процесс уже начался? Съедемся все в треугольник Петербург – Москва – Сочи и будем там жить.

Если сегодня люди, принимающие решения, думают, что мы должны выживать только за счёт нефти и газа, то в России достаточно «содержать» 30–40 млн. человек, а если думают по-другому, то давайте развиваться. Либо мы выйдем на массовое строительство и создадим условия для наших граждан, либо окончательно загубим стройкомплекс. Это взаимосвязанные факторы: не будет стройки – не будет ничего другого.

– В поддержку малоимущих государство придумало систему ипотечного кредитования. Почему она у нас не приживается?

– Ипотека придумана ещё древними греками. Дело это хорошее, но она проблему доступности жилья не решает. Необходимо резкое увеличение объёмов вводимого жилья. У нас загвоздка в том, что, привлекая «короткие деньги», мы пытаемся использовать их «в длину», выдавая кредиты под 20% и более. У такой ипотеки есть только один плюс: она позволяет получить деньги на покупку жилья «здесь и сейчас». Но взамен собственник расстаётся с суммой, которой бы хватило на покупку двух квартир. Это ненормально, мы всё наизнанку выворачиваем, не случайно одни сравнивают ипотеку с «минным полем», другие – с «ловушкой». Если «капиталисты» дают кредит под 4–5% на 20–40 лет, а мы под 20% на три года, то где же всё-таки социальное государство? Развитие системы ипотечного кредитования – это путь решения жилищной проблемы при условии устойчивой работы тех, кто пожелает её оформить.

– Свою лепту в строительство жилья должна внести нынче программа «Переселение граждан из ветхого и аварийного жилья» – на её реализацию область получила солидную поддержку из федерального бюджета. Как используются эти средства?

– Действительно, из Фонда ЖКХ на этот год Приангарью выделено 1,2 млрд. руб. Это 30 тыс. кв. м жилья как минимум. Более того, есть реальная возможность получить ещё два раза по столько. Это тот самый вариант, о котором мы так мечтали – покончить с убожеством, уйти от развалин. Первый транш получен, но деньги не используются из-за неразберихи, отсутствия взаимного понимания между строителями и властью. Конфликт возник из-за плохо организованного конкурса. Победила в нём компания, которая не в состоянии справиться с работой, хотя условия весьма понятны и логичны: 70-процентная готовность строящегося жилья и наличие официальной документации. Имелся бы у чиновников чёткий анализ, кто из подрядчиков соответствует этим условиям, и не случилась бы эта свистопляска. В результате пришлось разрабатывать новые условия конкурса под компании, которые имеют в наличии и дома высокой готовности, и необходимую документацию. Представляете, сколько драгоценного времени потеряно?

– Что ещё, на ваш взгляд, тормозит развитие массового строительства жилья?

– Все причины, сдерживающие рост объёмов жилищного строительства, я бы разделил на две части: административные и технологические, то есть выделение земельных участков и обеспечение их инженерной инфраструктурой. Это должно решаться масштабно в рамках инвестиционных проектов, разрабатываемых на уровне субъектов и Федерации в целом с помощью средств федерального бюджета. Земля в руках муниципалитетов – почему она стоит бешеных денег? Боженька создал землю, а мы её стали вдруг продавать, делая на этом бизнес. А почему не подготовить площадку на условиях бюджетов всех уровней: сделать снос, проложить транспортные, энергетические, инженерные сети? Это же 15–20% от стоимости объекта. Застройщик не платит за подключение энергетикам, тепловикам, водоканалу и строит для бюджетников более дешёвые дома.

Массовое строительство не может не быть индустриальным, унифицированным. Иркутскими инженерами и архитекторами переработаны и модифицированы типовые серии многоэтажных домов, позволяющие снизить себестоимость, сократить сроки и повысить качество работ. Перспективы многоэтажного строительства – это крупные города нашей области, где оно будет развиваться. Но это ни в коем разе не исключает малоэтажного, индивидуального жилья, отвечающего высоким требованиям в части технического оснащения и комфорта.

Тормозит и отсутствие системы территориального планирования, схем и генпланов застройки. Говорим о комплексной застройке и не понимаем, что это прежде всего генплан, или проект застройки. Бессистемный подход приводит, как мы в этом не раз убеждались, к многочисленным нарушениям, жалобам и скандалам. Сегодня в Европе строят просторнее, чем в Иркутске. У нас нет в достаточном количестве ни подготовленных площадок, ни материалов, ни кадров.

– Потери несут не только строительные компании, но и поставщики сырья, материалов. Что ждёт в этом сезоне «Ангарский цемент»?

– По первому кварталу сделали сезонную поправку, падение объёмов продаж достигло 60% в сравнении с прошлым периодом, сейчас – 50%. Предприятие выстоит за счёт поставок в другие регионы. Выходим на рынок Монголии, будем конкурировать с китайскими фирмами. Посещение российским премьер-министром этой страны мы «ознаменовали» реализацией первых тонн ангарского цемента. Имеем поддержку министра по строительству Монголии, вице-мэра Улан-Батора. Будем включаться и в программу РЖД по реконструкции монгольских железных дорог. Там планируется замена деревянных шпал железобетонными.

В регионе в прошлом году реализовали более 800 тыс. тонн цемента. Да, сегодня некоторые программы сворачиваются. Но не только жилищное строительство существует в регионе. Мы мечтаем о возведении нового аэропорта, как о большом заказе, о программе по освоению нефтяных и газовых месторождений на севере области, о строительстве набережной и Маратовского кольца в областном центре, ряде других проектов. Сейчас активно сотрудничаем с нашими постоянными партнёрами, внимательно относимся к каждому из них и предпринимаем шаги, чтобы взаимно поддержать друг друга.

Будет способствовать работе строительной отрасли и отмена 18-процентного НДС на ввозимое оборудование, не имеющее аналогов. Сколько надо было времени, чтобы это понять? Меня переворачивает, когда слышу, что у нас в 5–6 раз производительность труда ниже, чем в Европе и США. При этом забывают, что там рабочие вооружены современной техникой и оборудованием, а у нас – лопатой. Сегодня мы либо создадим нормальные условия и будем работать, либо окончательно угробим стройкомплекс.

– Президент Союза строителей Иркутской области Юрий Шкуропат в своём выступлении говорил о некоем занавесе между администрацией и строителями. Что, по-вашему, это означает?

– Утверждаю, что ни одно из профессиональных сообществ так не зависит от взаимоотношений с властью, как строители. Ни одно из сообществ не может быть такой надёжной опорой региональной власти, как строители. Мы, как никто другой, жёстко

связаны друг с другом. Это и отвод земли, и технические условия, и кадры, и ресурсы, и потребители… К великому сожалению, у нас сложилась порочная практика, когда отсутствовал диалог власти со строителями, не было общего понимания, общих позиций. Не было взаимной работы, партнёрства между властью и строительным комплексом, на что и сетовал Юрий Шкуропат. Думаю, мы, строители, тоже в этом виноваты, так как не умеем чётко сформулировать и донести до власти свои проблемы так, чтобы быть услышанными. Донести и вместе с властью выработать план и реализовать его. Вот это и явится совместным продуктом.

Новый министр строительства и дорожного хозяйства Руслан Болотов в своём выступлении на съезде нормально обозначил существующие проблемы, дал оценку состоянию дел в отрасли. Словом, появилась надежда, что ситуация поменяется к лучшему, что найдём и общее понимание, и общие позиции, и сообща станем решать актуальные задачи.

Положительный момент кризиса ещё и в том, что он заставит нас объединиться, вступить в быстрый и эффективный диалог. Очень рассчитываем на то, что с приходом в региональную власть людей энергичных, грамотных, амбициозных наконец закончится чехарда с руководителями. Строители за то, чтобы власть приходила надолго и включалась в долгосрочные программы. От оценки надо переходить к конкретике.