[width=»40%»]
Когда мы сводим песню на студии, у нас есть семейный ритуал: жена, дочка и две кошки
вместе со мной собираются в ванной – там хорошая акустика, поэтому там стоит
магнитофон, – усаживаются и устраивают специальное прослушивание

Ударил авторитетом

С Ильёй Кнабенгофом рассчитывать на эксклюзив не приходится, потому что пообщаться с музыкантом можно и не будучи журналистом: на сайте «Пилота» указан личный электронный ящик лидера группы, и каждому написавшему можно получить ответ. «Я и на метро езжу, правда, сейчас уже редко, потому что времени не хватает. Мне очень нравится пользоваться общественном транспортом, – признаётся Илья. – Некоторые люди на улицах меня узнают, но никто на шею не бросается, просто здороваются, спрашивают, как дела, просят автограф. Когда не играешь в искусственный ажиотаж, как иногда делают артисты, люди тебя воспринимают адекватно».

На концерте в Иркутске, посвящённом выходу нового альбома «Пилота» «1+1=1», группа вела себя свободно. После выступления Илья задал залу традиционный для концертов «Пилота» вопрос: кто пришёл впервые? Поднялось несколько десятков рук, в основном из числа тех, что во время концерта с «козами» скакал у самой сцены. «Дневники-то принесли? Поставлю отметку за хорошее поведение, чтобы перед родителями отчитались», – пошутил Илья, потому что большинство новичков явно пришли на выступление после школьных занятий.

– Вы в Иркутске уже седьмой раз, как изменилась местная публика «Пилота»? Это повзрослевшие прежние поклонники или подростки, которые недавно открыли для себя группу?

– Тех, кто пришёл впервые, не так уж много, процентов 25 – 30. Напротив, большое количество взрослых людей. Среди наших слушателей я знаю даже несколько семей, которые мало того, что ходили на «Пилот», когда ещё не были семьями, – они на нашем концерте познакомились, поженились после этого, а сейчас у них уже дети растут, с которыми они на концерт приходят. Такие истории случались не единожды.

– Ощущаешь ответственность перед молодыми поклонниками?

– Каждый раз, наверно, человек чувствует ответственность за то, что он делает. Ответственность – это же аспект совести. Если у человека одно есть, то есть и второе. Это взаимозависимые вещи.

Чертовская юность

Детство самого Ильи Кнабенгофа прошло в рабочем районе Ленинграда «Ульянка». Случались и дворовые разборки, и драки «район на район», вспоминал он. После восьмого класса Илья поступил в Ленинградский кинотехникум (где, кстати, учился в то время и лидер группы «Аукцыон» Олег Гаркуша), рядом с которым находился Ленинградский рок-клуб.

Среди металлистов, с которыми общался Илья, было модно придумывать себе страшные прозвища типа «Смерть» или «Паук». Илья стал «Чёртом». «В детстве я был знаком с очень хорошим человеком, носившим такую же кличку. И только за это прозвище большинство взрослых людей относились к нему заведомо плохо, – говорил Илья. – В то время как откровенных подлецов общество воспринимало хорошо только потому, что те приходили в белой рубашке и вежливо улыбались. Тот человек рано погиб, а я ещё подростком дал себе слово, что возьму его кличку, чтобы расчистить себе дорогу от глупых людей, которые принимают только по одёжке».

В свою первую группу – «Эксгуматор» – Илья попал тоже во время учёбы в техникуме. Как позже признавались музыканты, тексты «Эксгуматора» сводились к строкам: «Чудовище вида ужасного схватило ребёнка несчастного» – чем страшнее, тем лучше. Так началась настоящая «панковская» юность Ильи Чёрта: с выступлениями в клубах, пьянками и путешествиями автостопом. И восемью годами наркотиков. «Это были 90-е, и молодёжь никому не была нужна, – вспоминал потом Илья. – Нужно было самому разбираться с проблемами, а проблем было выше крыши: жить не на что, учиться не на что, работать негде. «Завтра» вообще не существовало, и никто не знал, как жить дальше, поэтому разбирался с этим как мог: кто-то вешался, кто-то в тюрьму попадал, кто-то спивался. Я похоронил уже многих своих друзей, которые так и не смогли порвать с наркотиками. Я понимаю, что оказался достаточно тупым человеком, которому всё хотелось познать на собственных ошибках. С тех пор прошло уже много лет, и я думать забыл о подобных допингах».

После Илья Кнабенгоф прошёл посвящение в буддийской школе и полтора года учился там медитации и йоге, которыми занимается регулярно.

– Скучаешь по бесшабашной юности?

– Нет, всё должно быть в своё время. Вчера я ехал в концертном автобусе и думал: наверно, молодым ребятам кажется, что это очень здорово – жить на пределе, и что мы до сих пор так и существуем. Хочется им объяснить, что неинтересно всю жизнь делать одно и то же. Это как если тебе всю жизнь запрещали есть сгущёнку, а ты дорвался, съел подряд банку, вторую, третью, а от четвёртой уже тошнит. Тут то же самое. Двух лет ежедневных тусовок хватает на всю жизнь, устаёшь от этих бесконечных мотаний: там проснулся, здесь проснулся, «а ты кто?», «а где я нахожусь, а что за город?» – это очень быстро изматывает и теряет смысл.

– Ты уже несколько лет вегетарианец, не употребляешь алкоголя, не куришь. Не тяжело рокеру соблюдать такой жёсткий режим?

– Наоборот, если бы я пил-курил и ел рыбу с мясом, я бы не смог жить в нынешнем ритме. Мы же на гастролях, бывает, спим по четыре часа. А концерты проходят каждый день. Причём я же не стою весь концерт у стойки, для меня выступление – это два часа спорта.

Семейная критика

Группа «Пилот» существует уже 12 лет. Когда ребята начинали, Илье было 24 года и он солировал в питерской грандж-группе «Military Jane», имевшей локальную клубную популярность, которая играла кавер-версии западных рок-коллективов и свои песни. В 1996 году «Military Jane» послушал лидер группы «ДДТ» Юрий Шевчук, который назвал музыку отличной, но признался, что он не понимает ни слова из того, что поёт Илья, и посоветовал петь на русском языке. Илья писал песни уже много лет и наконец-то исполнил их друзьям-металлистам, которые вначале не были в восторге от перспектив смены имиджа. Тем не менее в январе 1997 года на базе «Military Jane» образовалась группа «Пилот». В 2001 году Юрий Шевчук поучаствовал в записи альбома «Пилота» «Сказка о Прыгуне и Скользящем», где в промежутках между песнями читал прозу, написанную Ильёй Чёртом.

– Существует ли человек, на мнение которого ты ориентируешься, когда записываешь новую песню? Насколько для тебя принципиальна в вопросе творчества точка зрения Юрия Шевчука, чьим протеже ты считаешься?

– Я бы не сказал, что я протеже Шевчука. Это придуманная кем-то глупость. Помогали многие, конечно. Несколько старших товарищей. Юра Шевчук, Марьяна Цой, Саша Рикошет (основатель группы «Объект Насмешек»), группа «TEQUILAJAZZZ». Костя Кинчев очень хорошо поддержал в своё время. То есть нас не бросали. Но ни продюсера, ни человека, для которого я бы писал песни, не было и нет. Я всё это делаю для Бога, наверно.

Конечно, мои первые слушатели и критики – это моя семья. Когда мы сводим песню на студии, у нас есть семейный ритуал: жена, дочка и две кошки вместе со мной собираются в ванной – там хорошая акустика, поэтому там стоит магнитофон, – усаживаются и устраивают специальное прослушивание.

– И как кошкам последний альбом?

– Слушают. По их реакции ощущалось, что какие-то песни недотягивали. Серьёзно, кошки хорошие критики, они чувствуют музыку и очень чутко реагируют. Младшая, например, начинает подпевать, а старшая, если музыка не нравится, разворачивается, будто говорит «фи», и уходит, а если нравится, то сидит, уши навострит.

– Как твоё творчество влияет на дочь? Ты позволяешь ей как-то эксплуатировать образ ребёнка рокера?

– А она не пытается этого делать. Её ближайшие подружки знают, кто я, ходят с ней на концерты нашей группы и других рок-коллективов. Но дочь никогда не кичилась приближенностью к рок-эстраде. Хотя, в принципе, ей есть чем похвастаться: с пятилетнего возраста на коленях у Кости Кинчева сидела.

А я, наоборот, один раз пришёл в её школу «ударить авторитетом». Когда меня пригласили на родительское собрание. Я оделся, как положено, в кожу, кольца с черепами надел, ирокез – появился как настоящий рокер. Родители с учителями на меня посмотрели и поняли, что со мной разговаривать бесполезно. После этого все решили, что дочка моя при таких родителях – просто герой, тем более что она учится на пятёрки.

Признак возраста

«Пилот» начинал с «гаражного» рока, с надрывных текстов про войну и одиночество, и бесшабашных – про алкоголь и безделье. За такую дворовую лирику песня «Пилота» «Братишка» вошла в саундтрек к фильму «Брат-2». В последних трёх альбомах Илья Чёрт всё больше стремится анализировать действительность и философствовать. Например, пояснение к альбому «Сказка о Прыгуне и Скользящем» растянулось на 35 страниц цитат, объяснений и ссылок на религиозные теории, начиная от Библии и заканчивая Карлосом Кастанедой. Последующий альбом «Ч/Б» был создан под влиянием книги «Эйнштейн и философские проблемы физики XX века», подаренной Илье поклонником группы. Альбом «мягкий и мелодичный, к тому же посвящённый, извините, теоретической физике, – сказано в одном из московских музыкальных журналов. – В концепции сам Чёрт мог бы сломать ногу, но вообще музыка хорошая». Последнюю же пластинку «1+1=1» лидер группы называет «совершенно некоммерческой», поскольку в её текстах он снова углубляется в философию существования мира. «Есть математика абсолюта, которая говорит: ничего в мире не прибавляется и не убавляется. В конечном счёте всё остаётся неизменным. Именно поэтому и появилась формула «1+1=1», – объясняет сам автор. Его философия уже была оценена научным сообществом. С недавних пор по просьбам студентов и преподавателей Илья начал читать лекции в московских университетах. Последняя была по теме «Концептуализация мироздания».

– Расскажи об арифметике последнего альбома «1+1=1». В разных интервью ты о ней говоришь по-разному.

– Это так кажется. Потому что я пытаюсь сказать о вещах, которые невозможно описать словами, их можно познать только через собственный опыт. Сколько ни рассказывай о прыжке с парашютом, ты не поймёшь, что это такое, пока не прыгнешь. Даже если у тебя прекрасное воображение и ты уже всё про это прочитала: книжки, инструкции, узнала баллистику, знаешь все модели, когда ты прыгнешь – всё окажется по-другому. И хорошо, если штанов мокрых не будет. То же самое здесь. Сколько ни рассказывай о Боге, когда впервые сталкиваешься с Ним, всегда испытываешь шок, и результатом, как правило, бывают мокрые штаны, потому что это страшно. Переворачивается вся жизнь в одно мгновение и навсегда.

– За тем, как изменялось твоё мировоззрение, можно следить по дискографии: начинал с пластинки «Война» и песен типа «два наркомана и город-герой»…

– Это эволюция моих слов людям, но не сознания. Я получил понимание внезапно, в одну секунду. И потом с этим многие годы разбирался. Как, например, дали тебе ребёнка на руки, и начинается долгий путь взросления: как кормить, как пелёнки менять. Здесь – то же самое: ты пробуждаешься и начинаешь жить заново, снова учишься ходить, кушать, разговаривать. Сначала я вообще просто боялся этого, думал, что меня примут за сумасшедшего, и продолжал петь про похмелье и наркоманов, трали-вали. Потом я потихоньку начал искать новые слова. Опыт общения с людьми подсказывает, когда что-то можно говорить, а когда не стоит.

– В последнем альбоме одно из стихо-творений сочинила твоя поклонница. Часто поклонники присылают тебе стихи?

– Да, это стихотворение мне очень понравилось, я написал сочинившей его девушке Марии письмо с просьбой использовать её материал и получил согласие. Но если брать основную массу стихов, которые приходят мне от поклонников, то, на сердце руку положа, хороших очень мало, процентов пять. Потому что понятно, что в определённом возрасте стихи пишут все, кому не лень, это как портвейн в подворотне пить – признак возраста, ничего с этим не поделаешь. Хотя, конечно, бывают очень хорошие стихотворения.

Рок из подворотен

С 2003-го группа «Пилот» помимо собственной работы организует сбор и выпуск песен молодых музыкантов со всей страны под общим названием «Рок из подворотен». «Пилот» проводит конкурс среди начинающих рок-групп, по результатам которого лучшие песни включаются в сборники с одноимённым названием. Уже выпущено четыре пластинки, и, судя по исполнительскому уровню некоторых групп, их сложно вообразить играющими в подворотне.

– Ты чувствуешь необходимость поддерживать молодые таланты, потому что сам когда-то получил помощь от известных музыкантов?

– Да, наверно, можно сказать, я так отрабатываю карму (смеётся). Отдаю долги: мне помогли, теперь я помогаю. Возникает какая-то цепь преемственности.

– Проект окупаемый?

– Мы на этом ничего не зарабатываем, но выходим в ноль. Получаем примерно то, что тратим. Спонсоров у нас нет, деньги, которые задействованы в этом проекте, поступают непосредственно от группы «Пилот». Организацией долгое время занимался один я, но в последний год мне помогал администратор нашего сайта Пашка. Он так загорелся этой темой, что готов свои личные средства на неё потратить. Сейчас его понесло, он будет делать концерт «Рок из подворотен» в Питере. Я говорю: «Паша, тормози, спустишь на это все деньги семьи!». А ему нравится.

– Есть люди, которые с помощью проекта выбились из толпы начинающих исполнителей?

– Ещё нельзя сказать, что сильно выбились, но толчок наш проект даёт. Ведь и группу «Пилот» не все знают, не так уж мы известны по стране. Но вот на одной из пластинок, например, «засветилась» группа «Кошки Jam» – они натурально были ребятами из подворотни, которых слушали пятеро друзей. А теперь группа ездит на гастроли в другие города, собирает народ в клубах, даже выступает на чьих-то концертах хед-лайнером. Всё зависит от самого коллектива, мы просто доводим его творчество до широкой массы людей. Когда-то так же нам помог Костя Кинчев. Перед одним из концертов «Алисы», когда группу «Пилот» не знали дальше Питера, он сказал: «Ребят, вы перед нами сыграйте полчаса, а как себя подадите – от вас зависит». Для нас это был ужас, потому что нашей группы не значилось даже в афишах. Есть документальная съёмка такая: мы поднимаемся на сцену, вот как на эшафот, потому что восемь тысяч народу кричит: «Алиса! Алиса!». Я думал, сейчас нас просто похоронят, закидают бутылками и мусором. Но мы справились.

Маме доказано

Сейчас «Пилот» на сцене чувствует себя комфортно. Во время иркутского концерта Илья между песнями зачитывал прозаические отрывки из последнего альбома, пускал мыльные пузыри, рассказывал истории из жизни. «Как-то мы с друзьями были в Мексике, и нам с нашим мексиканским товарищем по имени Педро нужно было ехать до места назначения часов шесть или семь. И, чтобы не было скучно, мы развлекали друг друга песнями: наша компания – русскими, а Педро – мексиканскими. И оказалось, что мексиканские песни в основном с хорошим концом и про любовь, а русские, если пытаться в нескольких словах перевести их иностранцу, очень печальные. Например, про что, спрашивает Педро, замечательная «Песня Чебурашки». А мы говорим: «Это песня про одинокую игрушку, которую все бросили». «А душевная песня «Степь да степь кругом»?» – интересуется Педро. «А это про почтальона, который замёрз в степи, – отвечаем мы. – А «Чёрный ворон» – про стервятников, которые летают над телом умершего воина». Мы с вами очень суровые люди!» – заключил Илья Чёрт. Чтобы повысить градус позитива, иркутский концерт «Пилот» заканчивал жизнерадостной песней «Мама» – одной из немногих весёлых композиций группы. С мамой у Ильи сейчас тёплые отношения. Именно она первая позвонила ему после концерта.

– Почему сложилась такая традиция – заканчивать концерт «Мамой»?

– Так повелось, даже не помню, когда это началось. Просто я всегда любил фильмы с хеппи-эндом, а грустных концов терпеть не могу. Даже когда очень хороший фильм заканчивается либо так себе, либо плохо, я сразу жалею: «Чёрт, ну зачем смотрел?». Я не люблю расстраиваться. А когда всё кончается хорошо, люди в слезах счастья и улыбаются, сразу думаешь: «Господи, ну хоть у кого-то всё получилось». Мне тоже нравится, чтобы концерт заканчивался на позитиве. «Мама» – это самая подходящая для этого песня: дурацкая, детская, веселушная, когда можно взяться за руки, попеть хором, – это правильно.

– Много говорят о явлении «дети известных родителей» и гораздо меньше – о родителях известных детей. Как твоя деятельность отражается на их жизни?

– Вообще, отец никогда не был против того, чем я занимался, хотя и не был за. Он предоставил мне свободу быть тем, кем хочется. Но всё равно он намекал: мол, нужно обеспечивать самого себя. Мой старший брат, очень практичный человек, серьёзный бизнесмен, всегда говорил: «Главное – надёжность в жизни, уверенность в завтра, поэтому нужен хороший заработок». Всю жизнь он считал, что я полный шалопай и оболтус, но махнул на это рукой. А вот мама поначалу была против того, чтобы я играл в группе, она считала, что это потеря времени. Поэтому когда я стал зарабатывать своим творчеством себе на жизнь и показал родителям, что могу на эти деньги не только хлеб покупать, но и им помогать и нормально содержать семью, они согласились с моим выбором. А потом уже, конечно, мама стала мною гордиться, и теперь, когда меня по телевизору показывают, она вместе с подружками смотрит. А мне очень нравится фраза Земфиры: «Маме доказано – самое главное».

Фото Евгения КОЗЫРЕВА