В первый раз он попал в театр в десятилетнем возрасте. Но любовь к театру, уверяет Виталий Сергеевич Нарожный, возникла раньше. С пяти лет он жадно и беспорядочно читал. И всё, что касалось театра, – пьеса, рецензия, репортаж в «Огоньке» или другом журнале из тех, что были под рукой, – вызывало у него жгучий интерес. За ними вставал неизвестный, прекрасный, манящий мир. Прямо как у Блаженного Августина: «Я ещё не любил, но уже любил любовь и, любя любовь, искал, кого бы полюбить».

Десятилетним мальчуганом попал в Хабаровске в ТЮЗ на спектакль «Аленький цветочек». Следом – на «Воробьёвы горы» Алексея Симукова. И – поехало! Как вошёл в театр, так и не выходил из него. Так он сам о себе говорит.

В Хабаровске увидел впервые и столичные театры: МХАТ – проездом из Японии, Театр сатиры…

Виталий Сергеевич уверяет, что никогда не видел себя в театре никем больше, как зрителем. Единственно, кому завидовал, – тем, кто пишет о театре. В детстве, как и многие, пытался несколько раз выступить на сцене. Но навсегда решил для себя: в зрительном зале интереснее! Своему увлечению Нарожный уже более полувека верен беззаветно.

Выбрав для жизни профессию инженера, он, словно шуткуя, говорил: «Она мне и кусок хлеба даст, и на билет в театр останется». Всю жизнь проработал на «железке», как железнодорожники называют меж собой своё ведомство. А рядом в его душе всегда жил театр.

В 35 лет его неотвратимо потянуло на театроведческий факультет Питерского театрального вуза. Поступил на заочное отделение. Учился истово, с жарким азартом. С театром стал жить, можно сказать, в обнимку. При сближении с миром сцены обнаружил, что он в чём-то непригляден, но для него он всё равно остался волшебным.

Диплом получил с отличием. Дипломную работу писал о своём земляке Александре Вампилове. Был с ним близко знаком и гордится, что угадал большого драматурга в человеке, на которого тогда ещё кое-кто посматривал снисходительно-покровительственно. Не раз доводилось слышать, как он рассказывает о Вампилове. Это безумно интересно. Погруженность в драматургию сибирского классика соседствует в этих рассказах с сокровенными впечатлениями о личных встречах. А ещё он обычно показывает редкие фотографии позднего Вампилова из личного архива. И портрет оказывается объёмным и законченным, если его возможно когда-нибудь закончить.

В 30 лет впервые написал о театре – о гастролирующем в Иркутске оперном театре из Новосибирска.

Ещё будучи железнодорожником, он сочинил книгу об Иркутском ТЮЗе, публиковался в трёх десятках сборников, выдал на-гора три сотни рецензий. Пишет он прозрачно и захватывающе. Очень просто и весьма изысканно. Редкое сочетание, которое ему органически присуще. Ему всегда есть что сказать. Он опирается на свой богатейший зрительский опыт, на глубинные познания в области театра, на свою отменно развитую сенсорную систему, воспринимающую звуки, краски, запахи сцены, обогащающие и выявляющие смысл действа.

Нарожный знает о театре ВСЁ. Штудирует театральные книги. Именно штудирует, это слово он сам употребляет. Для него это не обязанность, а счастье. Добывает всю новую театральную литературу через все возможные каналы. В театре он академик, эрудит, всевед.

К слову «театровед» относится настороженно: «Есть ли такая профессия или это псевдоним затянувшегося хобби?». Но если верно, что те-атровед ведает театром, то ему это определение очень подходит.

Помнится, на «круглом столе» одного из иркутских Вампиловских фестивалей наш Нарожный подправлял в фактических неточностях столичного театрального критика из самой первой шеренги – Веру Максимову. Знай наших!

В некоторых квартирах есть помещение без окон, которое в просторечии зовут «тёщиной комнатой». Есть такая комната и в квартире Виталия Нарожного. Эта не столь уж маленькое помещение сплошь заполнено – ни за что не догадаетесь, чем. Театральными программками. Фанатик театра Виталий Сергеевич смотрел тысячи спектаклей и продолжает жадно этим заниматься. Он не пропускает ничего, что означено на театральных афишах и в Иркутске, где живёт, и в любом месте, где приходится быть. Как только ему станет известно, что в каком-то спектакле введён даже на эпизодическую роль новый исполнитель, он тотчас мчится, чтобы это увидеть. В зрительных залах он оказывается не реже двух раз в неделю. А во время фестивалей и поездок в столицы этот режим «ужесточается».

Иные спектакли смотрит по многу раз. Скажем, на него произвело впечатление, что в Иркутске появился оперный спектакль: на открытии музыкального театра давали «Кармен». Несмотря на известное несовершенство опуса, бегал на него раз 6-7 кряду.

В Москву, в Петербург, а то и в Киев он ездит регулярно, посвящает этому едва ли не все отпуска. И ездит за одним – смотреть новые спектакли.

Театральные программки для него и бесценные реликвии, и рабочий инструмент. Он то и дело, как «скупой рыцарь», перебирает свои сокровища, бережно вглядывается в каждый «дублон». Виденные спектакли живут в нём, извлекая со дна души сонм самых разных чувств. Богатство!

В новосибирском театре «Красный факел» сгорел архив. Восстановить всё театру, приехавшему на гастроли в Иркутск, помог Нарожный.

Как-то на фестивале «Театральная осень на Байкале» Нарожного попросили рассказать о московских и петербургских премьерах – он только что вернулся из традиционного вояжа в столицы. Рассказывает он прекрасно, ибо каждое явление ставит в ряд, определяет тенденции, соотносит и с недавним, и с более отдалённым прошлым. А ещё он привёз на Байкал в подмогу своему рассказу целую библиотеку из «тёщиной комнаты»: программы, буклеты, проспекты, рекламные издания, книги и книжицы… Ну, голова идёт кругом, когда окунаешься в этот бурелом. Вот тебе и «тёщина комната».

– Чем жив современный театр? – спрашивают Нарожного.

– Театр всегда жив живыми людьми.

Спектакли, известное дело, бывают всякие. После одного летишь окрылённый. А другой – не прожуёшь, подавишься. Он оценивает всё трезво, как знаток. Рассуждая об ином спектакле, не оставляет от него камня на камне. Но смотрит всё с жадностью и любопытством: «Всё равно живой человек на сцене интересен».

«Живой» для него – ключевое понятие. К кино он относится прохладно, а телевидение просто не любит и избегает: «На экране, в отличие от сцены, не живой человек, не мир, а тень мира». Правда, и тень театра тоже. Только по этой причине какой-то интерес к кино и ТВ он всё же проявляет.

Иркутский фонд Марка Сергеева вкупе с творческими союзами присуждает ежегодно титул «Интеллигент провинции». Виталий Нарожный – в  числе обладателей этого звания. Оно словно для него придумано. Вот уж воистину интеллигент. С большой буквы.

«Далеко зашедшее хобби» дало свои плоды. Когда он оставил основную работу – в тот срок, когда это положено, – второй диплом вывел его на новую стезю: сегодня он преподаёт историю театра в Иркутском театральном училище. Юным существам, заражённым театральной «инфекцией», ему есть что рассказать и о театре, и о жизни.

Коллеги по первой работе при встречах говорят, что завидуют ему, оседлавшему ещё одного коня и скачущему с азартом и упоением по любимой дороге.

… Приближается вечер. Куда он идёт сегодня? Ну  конечно, в театр! Куда ему ещё идти?