Вот и это письмо ничем не отличалось от десятков ему подобных. Слово за слово, в привычную схему встраивалась бытовая скукотища:  нерадивый дворник, плюс сосед, дымящий махрой на лестничной площадке, плюс ценник в соседнем магазине, подскочивший на полтора рубля, плюс …

Строчка за строчкой, как по укачивающей зыби, скольжу по исписанному листку школьной тетрадки. Всё предсказуемо: вот сейчас, перед подписью автора, последует наконец то ли смиренное «напечатайте, чтобы все знали», то ли возмущённое «примите, наконец, меры». Вдруг – будто невесть откуда взявшийся ухаб на заезженной дороге:

– Нам всё-таки легче — над нами Большая Медведица, мы вверх головами ходим. А тем, кто под Большим Южным Крестом, каково? Как они там, на другой стороне Земли, держатся?

Скорее по инерции, чем осознанно, отложила странное послание к тем немногим, что, подкапливаясь в течение дня, проходят у меня по разряду «трудных». То бишь требующих какого-то оперативного ответного действа. Но с этим-то что было делать? Вроде человек ни на чью конкретную голову кару не кличет и сам в «спасательном круге» нужды не имеет. Проще всего списать его письмо в архив и благополучно о нём забыть. Так бы и поступила, если бы не ехидная дразнилка: «Как они там, на другой стороне Земли, вниз головами держатся?». Словно навязший на слуху примитивный мотив, от которого никак было не избавиться, дурацкий этот вопрос занозой застрял в сознании, раздражая и веселя в самые неподходящие минуты. Не поверите, но так продолжалось несколько дней, пока не решилась сделать первый шаг.

Набрала оставленный в письме рядом с домашним адресом номер телефона и, назвав себя, с места в карьер:

— Михаил Григорьевич, «они» там, под Большим Южным Крестом, не падая, ходят головами вниз потому, что у всех у них на пятках магниты – к центру Земли притягивают.

— Не думаю, что ваша версия вполне корректна, — ответил мне как ни в чём не бывало чуть глуховатый спокойный голос. – Впрочем, если найдёте немного времени, приезжайте – подискутируем…

Мне бы возразить: мол, давайте в редакции встретимся, коль тема лично вам так важна. Но ведь не возразила. И, честное слово, это был чуть ли не единственный случай в моей практике, когда не «письмо позвало в дорогу» (была когда-то такая розовато-слезливая рубрика в каждой уважающей себя газете), а самое что ни на есть примитивное любопытство. В один из последних дней декабря 2006 года я тряслась в маршрутке на самую окраину одного из спальных микрорайонов Иркутска, мысленно ругаясь и издеваясь над собой. Глупее ситуации не придумать: и времени в предновогодье всегда нехватка, и повод встречи никчёмный. Правда, теплилась надежда на нечто яркое, необычное, нежданное, притаившееся за квартирной дверью обычной блочной пятиэтажки. Но и она улетучилась.

Жильё как жильё – чисто, скромно, чтобы не сказать бедновато. Хозяин, если не считать костылей, на которых встретил меня, — человек обыкновенный. Неброской внешности. Профессии неяркой: бухгалтер – ну что может быть для мужского характера прозаичней и скучней? Только присмотревшись к нескольким карандашным рисункам (его рисункам) на стенах, задержавшись взглядом на маленьком портрете Лермонтова (почему Лермонтова?) над тахтой, бегло пробежав по именам на единственной в однокомнатной квартире книжкой полке (всё тот же Лермонтов рядом с Ахматовой и почему-то Маршаком), решила, что профессиональное чутьё всё-таки не подвело меня.  

Инвалид с детства, назло болезни окончивший школу, а потом с отличием финансово-экономический институт. Тот самый, на фундаменте которого поднялся нынешний Байкальский государственный университет экономики и права. Нудный придира, не позволявший бюджету предприятия, в котором проработал три десятка лет, «терять» ни одного рубля. Чем немало ещё в советские времена раздражал многих своих сослуживцев. Упрямец, не согласившийся на сомнительное предложение руководства акционерного общества, в котором надеялся «ещё немного поработать после пенсии», и уволившийся «по собственному желанию».

Жизнь как жизнь. И в ней, по его убеждению, не было и нет ничего «этакого». А что письмо в редакцию отправил, завершив его «размышлизмом» о тех, кто «ходит по другую сторону нашей планеты вниз головой», так, если честно, сделал это назло отчаянию, как он выразился, «вползающему в душу». Помолчал и признался: взглянешь на всё вокруг с иронией – помогает.

Я так и не написала материал о Михаиле Григорьевиче Кулакове. Зато с того декабрьского дня, одного из последних в 2006 году, у нас появился общий пароль. Вот и в эту новогоднюю ночь, как и в две предыдущие, я первой сниму телефонную трубку и скажу ему, бросив вызов всем своим минувшим и грядущим обидам, передрягам, тревогам:

— Михаил Григорьевич, нам всё-таки легче: мы под Большой Медведицей вверх головами ходим.

Надеюсь, что и сейчас услышу в ответ глуховатый, спокойный, ироничный голос:

— А вот «они» там, под Южным Крестом, вниз головами ходят и не падают…