– Ты не рехнулся случаем? – после минутного замешательства сказал Степаныч. – Новогодний праздник променять на какую-то лунку… Ненормальный.

«Может, и впрямь ненормальный?» – подумал я вслух. Но тут же внутренний голос продолжал нашёптывать: подумаешь, Новый год, сколько было этих праздников за десятки прожитых лет? А чем запомнились? Застольем, телефонными поздравлениями, «голубыми огоньками» да концертами по «ящику». Скукота. А тут Байкал, килограммовые сиги, хариусы, окуни!..

К 30 декабря все сомнения развеялись. Упаковывая снасти, вспомнил, как сосед грозился одолжить парочку хороших мормышек. «Авось не передумал», – ткнул я пальцем в соседский звонок. Из приоткрывшейся двери показалась мордашка восьмилетнего племянника Степаныча школьника Вовки: «Дядя Саша, а я тут ёлочные игрушки собираю».  «Всяких фокусов за полвека рыбалки насмотрелся, но чтобы ёлочные игрушки… – натягивая полушубок, ворчал Степаныч. – Давай быстрее, на электричку опаздываем».

В вагоне электрички нас бурно приветствовали несколько таких же, как и мы, «ненормальных» рыбаков-любителей. Полдесятка угловых скамеек были завалены шубами и рюкзаками. На возвышавшихся в проходах горбовиках красовались горки хлеба, сало, румяные пироги, термосы с дымящимся чаем.

– Все в сборе, можно отправляться? – ухмыльнулся выглянувший из кабины электровоза помощник машиниста. – Вы там поосторожней, синоптики ветер и снег обещают.

– Раз так, может, и забираться  далеко не стоит? – откликнулись из угла. – Как мыслите, господа-товарищи? Где сходить будем?

Мы шумно закусывали, толкуя об удачливых местах и клёвых мушках. Мало кто из нас представлял конечный пункт маршрута, садясь в электричку Слюдянка – Мысовая. Каждый из сидящих напоминал пловца, который входит в воду, не видя противоположного берега. Он только знает, что берег есть. А что ждёт его в пути – штиль, шторм или тайфун, – неизвестно. И каждый прекрасно понимал, что вчерашняя ситуация никогда не повторится. Всё будет по-другому – и погода, и удача. Одно это уже закручивало фабулу предстоящей рыбалки до высочайших нот, щекотало нервы даже самым опытным и хладнокровным.

Меня обычно «хватает» до старого железнодорожного моста, прозванного из-за его овальной конструкции «горбатым». Однако на этот раз знакомые уговорили ехать с ночёвкой аж до Мишихи. «В зимовьюшке и Новый год встретим, – убеждал Руслан Брянский. – Дров побольше наготовим – не замёрзнем».

Мишиха встретила позёмкой и холодным ветром с Байкала. Пока пилили-рубили сухие берёзы и осины и готовили свои рыболовецкие снасти, с гор спустились свинцовые тучи, пошёл снег. «Хватит сидеть, пошли на лёд, чувствую, будет сегодня клёв», – подгонял рыбаков Брянский.

И он угадал. Клёв был отменным. Когда на берег пришли сумерки, возле моих лунок покоились два десятка полукилограммовых хариусов. Но какое-то неосознанное чувство притупляло эту радость. Особенно тоскливо стало, когда рыбаки стали сматывать свои снасти и потянулись к последней электричке. Спешили к новогоднему столу. А мне торопиться было некуда, и от этого становилось как-то грустно. Пронзительный свисток и шум удаляющегося электропоезда окончательно поверг в уныние.

Когда уже совсем стемнело, я направился в сторону зимовья, рассуждая о том, как буду переживать длиннющую ночь. Но уже на подходе к пристанищу увидел такое, что сразу отбросило в сторону грустные мысли. В окошке горел свет, сквозь приоткрытую дверь доносились оживлённые голоса, смех, в нос шибал приятный запах специй закипавшей ухи.  Каково же было моё удивление, когда, переступив порог, увидел лица почти всех ехавших утром в электричке рыбаков. Они буквально облепили стоявшую посреди стола украшенную снежинками маленькую ёлочку. «Ну, Вова, удружил! Спасибо», – рыбаки  хлопали паренька по плечам, совали в руки сладости. А Руслан Брянский одарил его самой «клёвой» мушкой.

Поток благодарностей прервал раздавшийся за окном хлопок сигнальной ракеты. За ним последовал зычный бас:

– Эй, мужики! Есть предложение встретить новый год на берегу всем вместе. Организуем общий банкет!              

Через полчаса полянка, на которой Вовка успел соорудить огромный костёр, стала заполняться свитерами, полушубками, тулупами. В руках бутылки самых разных марок и калибров.

– Сегодня, в канун нового года, здесь собрались самые неистовые, самые отъявленные рыбаки, – торжественным голосом произнёс пожилой мужик Прокопий. – Предлагаю первый тост за нас.

Сигнальные ракеты, фейерверки, громкое «ура» осветили и разорвали морозный воздух, упругим эхом прокатились по тайге и побережью.

– За Байкал, за батюшку! Пусть он всегда будет щедрым для нас, и пусть сгинут все его недруги! – произносили сокровенные тосты собравшиеся.

Над Мишихой, над Байкалом, над всеми нами витало чувство торжественности, необычности. Суровое безмолвие казалось прекрасной страной из необъятного, заснеженного горами «славного моря» и бездонного чёрного неба. В такие минуты забываешь мелочность быта, беденежье, инфляцию и прочие невзгоды. Хочется лишь одного: слушать и созерцать.  И это чувство, а также по-детски возбуждённые лица «отъявленных», рыбацкие были и небылицы, лившиеся из их уст до рассвета, запомнились на всю жизнь.

А клёв в первый новогодний день оправдал наши надежды. Батюшка Байкал проявил к нам отеческую благосклонность и щедрость. Спасибо ему за этот удивительный праздник!