Апофеоз так апофеоз!

30 августа 1857 года, в день тезоименитства государя императора, иркутский военный генерал-губернатор М.Н. Муравьёв, только что возвратившийся из трёхмесячной поездки на Амур, давал званый обед, а вечером – бал. Город был замечательно иллюминирован, и на спектакль в городском театре был объявлен свободный вход. Но лучшее общество собралось именно на балу.

Или, скажем, в мае 1814 года в Иркутске был построен для плавания по Байкалу галиот «Александр»; это было безусловной победой доморощенных мастеров, поэтому спуск галиота на воду сопровождался громом пушек, ружейной пальбой, после чего городской голова Медведников дал обед, а вечером – бал. А три года спустя балом праздновалось бракосочетание великого князя Николая Павловича. И снова изящные женские костюмы чередовались с мундирами военных, фраками и сюртуками штатских. Съехались в десять, а разъезжались уже  к утру.  

Как правило, бал давался генерал-губернатором или городским головой, и давался с размахом, не стесняясь числом приглашённых (от трёхсот человек), музыкантов и количеством блюд в меню. Ужин подавался уже после двух часов ночи, но буфет открывался сразу, как садились за карточные столы.

До конца девятнадцатого столетия на должность иркутского городского головы избирались исключительно  состоятельные предприниматели, выдававшие деньги на бал из собственного кошелька. Губернаторам же полагались представительские, а складывались они из доходов государственных типографий. Однако развитие печатного дела привело к появлению многочисленных частных типолитографий с их  переплётными изысками, игрой шрифтов, виньеток и пр.  Реальные доходы государственных типографий от такой конкуренции упали – в соответствии с этим и губернаторские балы  начали тяготеть к самым обыкновенным танцевальным вечерам.

Утраченный блеск

В нарядах уже не было блеска, ужин подавался символический либо вовсе не подавался, и к полуночи все толпились уже возле гардероба, беспокоясь, как добраться до дома.  Такие вечера имели чисто практическое значение – познакомить молодых людей одного круга; например, 3 января 1888 года генерал-губернатор граф Игнатьев пригласил воспитанниц Девичьего института и выпускников юнкерского и промышленного училищ. В конце девятнадцатого столетия в Иркутске прописались и балы по случаю окончания очередного учебного года. Как и во всём, что по случаю, в них не было никакого блеска; некоторую приподнятость придавало разве что присутствие губернатора с супругой.

Жена генерал-губернатора Горемыкина ввела моду на домашние балы с числом гостей человек в пятьдесят, не более. Развлекали их главным образом постановкой комедий, и главный фокус был в том, что в роли артистов выступало  высшее чиновничество с семьями.

Танцующий губернатор

Танцующим губернатором называли в Иркутске генерала Пантелеева. В отличие от предшественников он не спешил отправляться для обозрения вверенного ему обширного края и о благе  жителей здешних мест помышлял не много, но при этом  с удовольствием и умело устраивал всевозможные балы, увлекая других. В адъютантах у Пантелеева состоял князь Черкасский, в паре с князем Оболенским дирижировавший оркестром. Взглянуть на них

съезжалось всё местное общество, девицы на выданье были в совершенном ударе, танцевали без устали и с большой неохотою разъезжались, уже в пятом часу утра. Типичный светский человек, Пантелеев непринуждённо рассуждал на любую тему, с неподражаемым изяществом восседал за карточным столом и вёл даму в танце. Пантелеевские рауты и балы продолжались недолго (так же, как и его губернаторство), но так закружили местное общество, что без всяких на то причин он получил звание Почётного гражданина Иркутска.

Каблучки с колокольчиками

Наследники иркутских  купцов-миллионеров,  выраставшие в неге и роскоши, сделали бал способом постоянного времяпрепровождения. В их особняках, поражавших оранжереями и серебряными сервизами более 70 пудов весом, разумеется, были бальные залы. И сюда с неизменным удовольствием отправлялись и стар и млад, но в особенности – барышни на выданье, потому что балы, кроме прочего, стали ярмарками невест.

Бальная пора в Иркутске  выпадала на зиму и, в общем, была очень недолгой, а к следующей зиме подрастали уже как новые невесты, так и новые приданые – поэтому каждый бальный сезон был очень дорог. Готовясь к нему, прибегали к всевозможным ухищрениям: например, завели моду на каблучки с крошечными серебряными колокольчиками, перезвон которых заглушал порой и музыкантов.  Тогда же пошла мода  на духи, вводимые внутривенно: отчаянные барышни за один вечер ухитрялись менять несколько ароматов и, случалось, прямо с бала попадали в больницу, а оттуда – на кладбище. Увы, до конца девятнадцатого столетия большинство женщин не имело профессии и, не обеспечивая себя, полностью зависело от замужества.

Ещё одна новая форма бала прижилась в Иркутске в восьмидесятых годах девятнадцатого века и связана с именем Владимира Платоновича Сукачёва, возглавлявшего местное благотворительное общество. Скажем, в феврале 1882 года состоялся бал-базар в пользу Детского сада, давший  более двух тысяч рублей.

Призы взяли «Монополька» и «Абажур»

С постройкой в Иркутске нового здания Общественного собрания стали возможны невиданные доселе балы, собиравшие до 1300 человек. Это были совершенно иные уже, театрализованные, костюмированные балы-конкурсы с довольно серьёзным призовым фондом. Зрелищность и в то же самое время демократичность этого действа (маски всех уравнивали) притягивали огромное число участников и по-настоящему будили фантазию. Скажем, в январе 1904 года один из главных призов достался за костюм «Местная пресса», а другой  – за «Надгробный памятник канцелярии трёх адвокатов». Публика аплодировала авторам костюмов «Распродажа Алексеева», «Магазин Щелкунова и Метелева», «Современное дитя» и «Иркутск». 22 июля 1904 года на  карнавале-гулянье в Интендантском саду призы получили мужской костюм «Монополька» и женский костюм «Абажур».

«Признак» блестящей жизни

Карнавалы-гулянья, прописавшиеся в Иркутске в начале двадцатого века,  стали своего рода балами для  среднего класса. В сущности, осуществилась вековая мечта обывателя, для которого бал был признаком принадлежности к светскому обществу. Одним из доступных  «признаков» блестящей жизни стало ношение в карманах конфетти: прогуливаясь в Интендантском саду, молодые люди «из простых» бросали конфетти в хорошеньких барышень.

Не имея ни навыков, ни умения  блистать, они довольствовались суррогатом, искренне принимая его за настоящее. В феврале 1901 года  в зале городской думы давались бесплатные  любительские спектакли, после которых приглашали потанцевать и воспользоваться буфетом. Публика состояла из семей приказчиков и ремесленников, и они ещё долго потом с упоением рассказывали, как были «на балу».

Обзаведясь зданием для клуба, приказчики торжественно объявили через «Иркутские губернские  ведомости», что отметят открытие балом. Читая об этом, большинство подписчиков откровенно иронизировало, и уже в следующем номере газеты, от 13 августа 1904 года, появилось уточнение, что на самом-то деле речь шла о завтраке по подписке с последующими танцами.

Кому – мазурка, а кому и кекуок

Кстати, о танцах. К началу двадцатого века совершилась танцевальная революция, разделившая бальное общество на два лагеря. «После концертного отделения в Общественном собрании начались танцы, в которых преимущественно принимала участие молодёжь наших учебных заведений, и только мазурка соблазнила взрослых», – писали «Иркутские губернские ведомости» 27 октября 1904 года.

В ту пору у гимназистов и гимназисток были в ходу новый чардаш, эпашок, кекуок, польский модерн, и учились им главным образом друг от друга. Впрочем, балетмейстер оперной антрепризы К.И. Барбо обучал всем новейшим танцам на Большой*, 9, напротив городского театра.

Но даже хорошо обучившиеся и имеющие природную грацию танцевали только в закрытых помещениях, а на летних площадках в Интендантском саду «ходили как стеклянные, боясь разбиться от живой улыбки», как писал скрывшийся под псевдонимом Джон Вагабонд корреспондент «Иркутских губернских ведомостей».

И лишь  июльский карнавал 1904 года, устроенный местным музыкальным обществом, удался вполне. Но и тут не обошлось без конфуза: публика  так увлеклась, что двое зрителей лишились портмоне.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.

* К. Маркса