Главный символ социально-политической веры современного мира – средний класс. С ним обычно связывают надежды на обретение спасающего от всех напастей счастливого сочетания стабильности и развития. «Общество двух третей» – общество, в котором 60-70% населения примерно равны по достатку и схожи в мировоззрении, – рассматривается как более реалистичная цель исторического развития в противовес утопиям всеобщего равенства и кошмарам всеобщего неравенства.

Ещё древний мыслитель Аристотель прославлял людей среднего достатка. Он рассуждал – и не без оснований – о том, что нет людей более опасных для общества, нежели самые богатые и самые бедные. Одни свободны от всех общественных условностей в силу богатства своего, другие – от того же самого, но в силу бедности, и только «средние» надёжны и полезны.

Критические марксистские умы уверяли, что средний класс придумала мировая буржуазия для противодействия периодическим капиталистическим кризисам перепроизводства. Средний класс всегда готов потреблять товары и услуги по возрастающей траектории. Он готов одалживаться у банков для того, чтобы не прерывать процесс потребления. И этим самым он поддерживает экономическое развитие. Позитивные либеральные умы настаивали на простенькой формуле: если есть средний класс, то в долгосрочной перспективе всё будет хорошо, если его нет, то очень скоро всё будет очень плохо.

Моральные критики психологии среднего класса утверждают, что представители среднего класса живут двумя, точнее, между двумя не очень позитивными установками – завистью к тем, кто выше их в социальной иерархии, и презрением к тем, кто ниже. Моральные апологеты психологии среднего класса настаивают, что именно средний класс воспроизводит ценности (семейные, трудовые, общекультурные), которыми обеспечивается жизнеспособность общества как такового. Рафинированные эстеты презрительно говорят про «средних»: мидло. Говорят с особым выражением, чтобы собеседник расслышал в этом новоязовском слове отголоски слова «быдло». Политики мечтают завоевать электоральные симпатии среднего класса. Политическая партия, за которую голосует «средний класс», получает право позиционировать себя как наиболее солидная и надёжная.

Иногда разговоры о среднем классе приобретают несколько иррациональный оттенок. Помню, как на протяжении всех 1990-х годов политики и публицисты причитали наперебой: как жаль, что у нас нет среднего класса! Ах, сформировать бы нам средний класс. Потом случился август 1998 года с его дефолтом, а также инфляцией. И все стали говорить о том, что эти печальные события уничтожили средний класс, что средний класс погиб. Как же он мог погибнуть, если его не было? Я, помнится, тогда создал ироническую теорию, по которой средний класс в России появляется только тогда, когда он погиб. То есть он может существовать только в качестве «погибшего».

Социологи, кстати, утверждают, что, согласно опросам, относят себя к среднему классу примерно 60-70% людей в России. То есть в перспективе анкетной социологии мы уже как бы добились создания пресловутого общества двух третей. Сами социологи объясняют такие ответы тем, что людям очень хочется быть среднеклассерами, им неудобно называть себя бедными. Разумеется, им не хватает наглости назвать себя богатыми. Вот они и приписывают сами себя к среднему классу, хотя, если пользоваться какими-либо отличными от их самосознания критериями, никаким средним классом они не являются.

Так вот что это за критерии? Хочется уточнить понятия. Что же такое средний класс? Что значит быть средним классом?

Один американец остроумно заметил, как можно вычислить принадлежность к среднему классу в США. По факту наличия в семье газонокосилки. Газонокосилка указывает, что семья живёт в отдельном доме, значит, она не из бедных. Но в то же время она экономит на услугах газонокосильщика, предпочитает справляться со стрижкой травы на лужайке самостоятельно, значит, она не из богатых.

Я бы предположил, что в СССР критерием принадлежности к советскому среднему классу мог служить принцип «трёх шестёрок». Кухня в шесть квадратных метров, шестая модель «Жигулей» и шесть соток дачного участка. Если выбрал все эти цифры – значит из средних.

Есть, кроме газонокосилки, другой известный критерий среднеклассовости западного образца – жизнь в кредит. Бедным кредитов никто не даёт, потому что они бедные. А богатым они не нужны, ибо они и так всё могут купить. Что и говорить, ещё несколько месяцев назад мы были очень близки к этой модели.

А вот сейчас? Что значит принадлежать к среднему классу в России конца 2008 года?

Обсуждаем сей вопрос в одной компании. Перетираются какие-то цифры – две тысячи у.е. ежемесячного дохода для столицы и тысяча у.е. ежемесячного дохода для провинции. Вот показатель среднего класса. Один из участников дискуссии предлагает свою версию: «Принадлежность к среднему классу – это не доходы, а особая динамичная психология. Главное в ней – отсутствие страха потерять работу. В том смысле, что, потеряв одну работу, человек обязательно найдёт другую. Он готов терять и находить работу. Он не привязан к одному единственному рабочему месту».

Романтичненько звучит. Но может быть и так. Впрочем, велика вероятность того, что многим доведётся проверить на себе этот критерий столь желанной принадлежности к среднему классу.