Иркутский академический театр драмы им. Н.П. Охлопкова
под занавес уходящего театрального сезона показал две
премьеры: пьесу А.Н. Островского «Шутники» и мистерию
по пьесе Бертольда Брехта «Человек есть человек». Казалось
бы, налицо представители разных исторических эпох,
разных драматургических направлений, но, невольно соединенные
одной сценической площадкой, временем и художественными
устремлениями постановщиков, они — эти пьесы двух великих
драматургов — неожиданно стали как бы логическим продолжением
друг друга. Это естественно, ибо в центре внимания и
у Островского и у Брехта стоит человеческая судьба,
которая во многом сопряжена с жизнью и деятельностью
окружающих, с развитием исторической обстановки и волею
случая. Именно они становятся как бы лакмусовой бумажкой,
определяющей нравственный потенциал человеческой личности.
История, а с ней и человеческие судьбы, как известно,
развиваются по спирали, и потому каждое поколение людей,
возвращаясь на новом витке к исходному, но с иным качественным
состоянием, получает и демонстрирует плюсы и минусы
своего интеллекта, поведения, человеческой значимости
в иной, превосходной по сравнению с предыдущим витком
развития, степени. В этом контексте нам видится то удивительно
общее, что вдруг отчетливо проявилось для нас при сопоставлении
двух театральных премьер.

Режиссерская деятельность засл. арт. РФ Геннадия Гущина
во многом сопряжена с поиском и открытием пьес либо
неизвестных зрителю, либо мало идущих на сцене. Это
позволяет режиссеру проявить творческую самостоятельность
в реализации постановки, подвигает его на поиски эмоционально
зрелищного и психологического толкования, что в последующем
будет объяснять зрительский интерес к его работам в
театре. Так случилось и с пьесой «Шутники». Она из числа
ранних у А.Н. Островского, в ней сюжетно только намечены,
обозначены те социальные столкновения бедных и богатых,
которые потом более драматично и напряженно будут отражены
в пьесах более счастливой сценической судьбы драматурга
— «Таланты и поклонники», «Волки и овцы» и др.

В центре «Шутников» — судьба Павла Прохоровича Оброшенова,
который в силу обстоятельств отставной чиновник,
обремененный двумя дочерьми и множественными долгами.
Засл. арт. России Николай Дубаков, который создает образ
Оброшенова, всегда отличается какой-то удивительно щемящей
искренностью актерской палитры. Он искренне любит своих
героев, сопереживает их трагической или комической ситуации.
Вот и Оброшенов чрезвычайно любящий отец, стремящийся
обеспечить дочерям благополучие, чего бы ему это ни
стоило. Что и говорить — маленький человек, но тем
ценнее тот сиюминутный бунт, который позволяет себе
Оброшенов в столкновении с купцом Хрюковым. Проснувшийся
Человек, встрепенувшаяся гордость, они будут раздавлены
обстоятельствами, но они подспудно живы и зреют и потому
столь ценны в пьесе и спектакле. Чрезвычайно колоритный
образ купца Хрюкина создает арт. Виктор Ведерников.
Здесь и безусловная типажность персонажа, которая определяется
и завидной внешностью артиста, и его умением возвыситься
над внешностью и создавать цельные, глубоко индивидуальные
образы с широким диапазоном глубоко характерных черт.

Вообще нужно отметить, что режиссеру Г. Гущину удалось
создать гармоничный ансамбль персонажей, которые, оставаясь
в структуре созданного Островским действия, честно проживают
свою персональную жизнь в описанной ситуации. Я считаю
самым замечательным, что режиссер продемонстрировал
уважение к драматургу и поставил спектакль на трогательной
ноте правоты и справедливости, не стараясь ничего ни переосмысливать,
ни дополнять, ни переиначивать. Да, классика нужно уважать
и беречь, особенно в наши дни, когда значительное число
режиссеров считают для себя подобное варварство делом
«творческой дерзости». Ложь! Классик потому и классик,
что на вечные времена высококачественно, высокоидейно
и высоколитературно отразил глобальное социальное явление,
которое доступно пониманию на всей территории Земли
и во все времена.

И вот рядом Бертольд Брехт. Другое время, другие герои,
но тема человека в новых условиях остается по-прежнему
актуальной. Брехт — драматург, я бы сказал, жесткий,
даже во многом беспощадный. Вот и в пьесе, представленной
режиссером Артуром Офенгеймом, «Человек есть человек»
на сцене нет положительных героев: все ее герои под
влиянием ситуации, попадая в сети ими же подстроенных
мистификаций, теряют человеческое достоинство, порядочность
и честность, и потому на сцене создается некий совокупный
портрет комплекса человеческих пороков, неизменно приводящих
человека к нравственной и физической деградации. Режиссеру
удалось создать коллектив различных, живых и убедительных
индивидуальностей, разыгрывающих условно сказочную историю,
но с серьезным философским подтекстом. В спектакле А.
Офенгейма нет присущей Брехту жесткости, он больше
напоминает комедию и потому в общей сути воспринимается
несколько облегченно, но я полагаю, что в таком виде
постановка Офенгейма соответствует смыслу и назначению
театра эпического (по определению Бертольда Брехта)
с обозначенным Брехтом эффектом отчуждения. «Смысл техники
эффекта отчуждения, — пояснял Брехт, — заключается
в том, чтобы внушить зрителю аналитическую, критическую
позицию по отношению к изображаемым событиям». Думается,
что этой цели постановка Офенгейма полностью соответствует.
Пожалуй, трудно выделить кого-либо в этом слаженном
ансамбле, все актеры, а это В. Веслополов, А. Дулов,
Е. Солонинкин, Н. Константинов, засл. арт. России А.
Булдаков, Л. Богаченко, Г. Марченко и О. Шмидгаль и,
наконец, А. Офенгейм как артист, прекрасно воссоздают
непростую концепцию пьесы.

Отдельно хотелось бы отметить сценографическое воплощение
рецензируемых спектаклей. Бывший и все же наш, теперь
уже со многими почетными регалиями, насквозь театральный
Юрий Суракевич создал для «Шутников» совершенно простое
и такое «интернациональное» оформление, которое нисколько
не противоречит Островскому и в то же время может быть
приписано любому месту страны, а уж Иркутской области
— несомненно. Сценография постановки Брехта строится
художником М. Футлик на различных перестроениях патронных
ящиков, и такая «аскетическая примитивность» активизирует
зрительскую фантазию, обостряя сценическое восприятие
пьесы.

Театр им. Н.П. Охлопкова достойно завершает театральный
сезон,еще раз демонстрируя свое уважительное отношение
к произведениям мировой сценической классики.

Р.S. Пока писал эти заметки о постановке Иркутского
драматического, довелось посмотреть некоторые спектакли
«Сибирского транзита». Только что посмотрел «шизофренический
апокалипсис» режиссера Олега Пермякова по роману Н.В.
Гоголя «Мертвые души». И решил закончить свои заметки
более емко и без тени намека на местничковый патриотизм:
Иркутский драматический, ты воистину академический!