!I5!
В семейном роду Галеевых, почти 100 лет назад ставших
сибиряками, с трепетным почтением передается от старших
к младшим одна дорогая семейная реликвия. Называется
она «мухамадия», или шажере, что в переводе с татарского
означает родовая книга, родословная.
!I2!
Галина Николаевна Макогон, известный в Заларинском районе
краевед, заведующая местным музеем и родная внучка
автора этой книги, много лет мечтает добраться до желанной
рукописи деда, но ее старые тетки свято блюдут наказ
отца хранить его записки, передавая их следующему младшему
в роду только в случае смерти хранителя. Книгу берегла
после смерти Сахиб-Галея Давлетшина его жена Гайфа Сафина,
бабушка Галины, затем их старшая дочь Кадыча, с наказом,
чтобы передала затем следующей по старшинству дочери
— Халисе.

Кадыча еще жива, хотя и глубокая старуха, и к «мухамадии»
никого не подпускает, блюдя семейный наказ. Так что
родословная пока ждет своего часа и своего перевода.
Дело в том, что написаны эти семейные записки на арабском
языке, которого из нынешнего рода Галеевых никто не знает.
Дед Галины Николаевны Сахиб-Галей Давлетши-улы (сын
Давши) был, судя по всему, человеком глубоко образованным
— знал несколько языков, писал стихи, и жизнь прожил
яркую и не простую. Записки свои он принес с первой
мировой войны, и с тех пор их никто еще не читал, хотя
хранили чрезвычайно бережно.

А Галина Николаевна, хотя и не получила пока доступа
к своей родословной, историю своего рода, во всяком
случае его сибирские страницы, знает уже достаточно
подробно, тем более что изучение родного края стало
с некоторых пор ее профессией.

Что привело сто лет назад сюда, в Сибирь, татар из Уфимской
губернии, понять несложно: столыпинская реформа двинула
на бескрайние сибирские просторы безземельных крестьян
всех волостей и окраин России, в короткое время сделав
Сибирь многонациональной.

Сахиб-Галей прибыл в Заларинский район 34-летним, с
престарелыми родителями, женой и братьями, сам пятый.
Всего в поисках лучшей доли из их деревни Такарлик
двинулись девять семей.

Но и в Сибири уфимцам не очень повезло — все лучшие,
легкие земли уже были заняты более скорыми переселенцами.
Им же отвели участки в глухой тайге на берегу речки
Хоры, в поселенческом пункте Русь.

Вековые деревья в три обхвата, короткое лето, до ближайшего
жилья версты и версты… Превращение таких участков
в пашню требовало каторжного труда, огромных физических
сил, времени. Прежде чем стать пашней даже после раскорчевки,
земля должна была по крайней мере два года «киснуть».
Так что жили сначала тем, что давала тайга: кедрач
здесь был богатый, ягоды, грибы, рыба, зверь. Кроме
того гнали скипидар, варили деготь, добывали живицу.
Правда, и власти достаточно щедро одаряли за освоение
таежных земель ссудой на скот, сельхозинвентарь, посевной
материал. Так уфимские татары стали русинцами, приписанными
к Хор-Тагнинской волости. А мать Галины — первым ребенком,
родившимся в Руси, ставшей новой родиной рода Галеевых.

В 1914 году дед ушел на первую мировую. Все заботы о
доме и семье легли на его брата Саид-Гали. Ко времени
возвращения деда с войны в 1918-м Саид-Гали с родней,
наконец, подняли дом.

Впрочем, дед не засиделся в новом доме: не успев снять
солдатскую шинель, он с головой окунулся в революционную
«бучу», которая не миновала и их таежной Руси. Здесь,
в этих самых местах, орудовала банда Замащикова, здесь
проходил отряд Нестора Каландаришвили, с которым дед
с боями дошел до Байкала.

Надо сказать, что татарская диаспора приняла революцию
с энтузиазмом. Объяснить это нетрудно: татарам в Сибири
выпала нелегкая доля — ко времени их поселения в Сибири
лучшие земли были уже расхватаны, и разбогатевшие старожилы,
пользуясь трудным положением, нанимали татар в батраки,
нещадно эксплуатируя и притесняя. Так что революционным
агитаторам ничего не стоило обернуть возникшую на этой
почве классовую ненависть в свою пользу. Татарская молодежь
сама, с восторженными криками разрушила свою мечеть,
перевела на татарский язык «Интернационал» и распевала
его во время маевок на Красной Горке. Огромное обаяние
таких личностей, как Нестор Каландаришвили, тоже сыграло
свою роль.

К середине 30-х годов семья деда стала заметно прибывать,
и он решил перевезти родню поближе к цивилизации, в
Залари. Будучи человеком грамотным, уважаемым людьми и
властями, он организовал татарский колхоз «Нариман» («Дружба»).
Позже к нему присоединился и его брат с семьей.
!I1!
Татары продолжали держаться вместе, пытаясь сохранить
свой язык, свою культуру, традиции и обычаи. Построили
татарскую школу, где преподавался родной язык, создали
татарский пионерский отряд, ставший одним из лучших
в области. Ребята занимались серьезным
трудом: разводили кроликов, гусей, кур, уток, поросят.
Между прочим, праздник ощипывания гусей — каз имэсэ —
до сих пор один из самых радостных и почитаемых у татар.
В этот день спецы по ощипыванию ходят по дворам и «обрабатывают»
гусей. Хозяин должен приветить и накормить работников.
Затем вся деревня в ритуальном марше-полутанце несет
ощипанных птиц к реке, где следует обряд обмывания гусей.
Собирается перо, готовятся вкусные блюда, словом, праздник
всей деревни. Так вот, пионерский отряд тоже выращивал
гусей.

Учителя для школы прислали из Усть-Орды. Молодой татарин
Садык Юсупович Салаватов возглавил немало добрых школьных
дел, но он же стал и инициатором разгрома мечети. Старики
вспоминают, что когда рухнул минарет, оттуда выпорхнул
белый голубь и полетел на восток.

Во время войны многие молодые парни из татарских семей
ушли на войну, а те, что остались, помогали фронту чем
могли. Кстати, татары — замечательные пимокатчики. Они
накатали для фронта два эшелона пимов и отправили их
бойцам. Об этих эшелонах и организаторе акции Мызгине
писал иркутский писатель Гавриил Кунгуров в своей книжке
«С подарками на фронт»…

Но вернемся к семье Галеевых. Дед руководил колхозом
до конца своей жизни. Всего у них в семье было семеро
детей.

Его дочь, мать Галины Николаевны, Сахиба Сахибовна,
тоже вышла замуж за татарина — так было принято в
роду. Калимулла Сафиуллович Аширов был в семье старшим
сыном. В их деревне Ламат Симбирской губернии было 8
мечетей и ни одного клочка свободной земли. Ашировы
были потомственными животноводами — они ходили по деревням,
лечили и откармливали скот. Работа приносила достаток
в хозяйство. И Ашировы попали в список раскулаченных
выселенцев, составленный усердным председателем. Добрые
люди предупредили семью, и они в ночь, погрузив свой
скарб на поезд, тайком покинули деревню и отправились
в Иркутск. Но, видно, горе шло за ними следом. В Иркутске
обнаружили, что потеряли квитанцию на весь свой багаж,
а там в перины женщины зашили все деньги. Так и остались
в чем мать родила. Однажды отец, придя на вещевой рынок,
увидел, как распродают их добро. С ним случилась истерика,
он запил, так и сломался. И пришлось старшему брать
заботы о семье на себя. А когда женился, кормить еще
и младших братьев Сахибы — к этому времени отец их
умер.

Занимался он тем же, что и у себя на родине, — ходил
по деревням и лечил животных. Попал как-то на постой
к Галеевым и тут присмотрел себе невесту.

Однажды, вернувшись домой после очередной поездки, он
застыл, потрясенный, у порога: за столом сидели пьяные
отец и председатель, чьей милостью они оказались в Сибири.
У председателя был виноватый, заискивающий вид; как
выяснилось потом, пришел и его черед выселяться из родных
мест. На столе стояли бутылка и тарелки с супом. Кровь
ударила в голову сына. Не помня себя, он схватил тарелку
и выплеснул содержимое в лицо председателю. В тот же
день тот исчез из поселка.

— А вообще-то отец был добрый человек, — вспоминает Галина
Николаевна, — большой выдумщик и фантазер, мастер рассказывать
сказки. Он вырастил и поставил на ноги всех своих сестер,
всем помог получить образование.

В 1939 году он ушел на фронт и прошел всю войну. И, представьте,
9 мая в Кенигсберге его контузило. Да так, что пропала
и память, и речь, целый год он не мог говорить. Потом
вернулось и то, и другое, и отец стал рассказывать о
войне. Его очень поразил Запад, жизнь за границей, порядок,
чистота, зажиточность. А у нас мама к его возвращению
работала на лесозаготовках, простудила ноги в холодной
воде. И тут вдруг удача — на нашу облигацию выпал крупный
выигрыш. Отец покупает фотоаппарат и становится местным
фотографом. Вся Заларинская округа съезжалась к нему
фотографироваться. Его так и звали — «татарин-фотограф».
!I4!
Фотоаппарат был кормильцем семьи, в которой подрастало
семеро детей. И все выучились, все получили образование.
Калимулла Сафиуллович дожил до правнучки. Дочка Галины
Николаевны Ирина сделала деду к Дню Победы славный подарок
— Юлечка родилась аккурат 9 мая. Ежегодно в этот день
все родные и близкие сходились в дом старого фотографа-
фронтовика, теперь к этому празднику прибавился день
рождения Юлечки.

— А как сложилась судьба брата вашего деда — Саид-Гали?
— спрашиваю Галину Николаевну.

— Очень достойно. Саид-Гали долгое время возглавлял
плодово-овощную базу в районе, а потом стал муллой.
Его сын Тагир Саидович Галеев — очень уважаемый в районе
человек, заместитель мэра Заларинского района, двадцать
лет в руководителях района.

Сама Галина Николаевна мечтала преподавать литературу,
и мечту свою осуществила — 14 лет учила детей местной
школы русскому языку и литературе. Но этого ей было
мало. Человек от природы пытливый, она хотела больше
знать о крае, который стал по воле судьбы родиной ее
отцов и ее родиной и который она полюбила искренне и
навсегда. Она сумела заразить этой любовью своих питомцев,
каждое лето уводя их в походы по родным местам и открывая
вместе с ними все новые подробности из жизни своей малой
родины. Так родилась идея создать в Заларях краеведческий
музей. И теперь это стало главным и любимым делом ее
жизни.
!I3!
Ее можно слушать часами — с такой увлеченностью она
рассказывает об истории деревень и поселков района, знает
едва ли не поименно всех старожилов и историю их появления
в этих краях. И ведь она права: история практически
любой семьи — это история родины. Сумела же она через
историю своего рода проследить всю историю татарских
переселенцев в районе, написав об этом несколько научных
статей. Теперь ее мечта — прочесть записки деда. Наверняка
там есть его воспоминания о предках из Уфимской губернии.

— Ничего, — уверена она, — сделаем перевод.
И откроем еще одну страницу нашего рода, а значит, и
отечественной истории.