Открываю наугад несколько подшивок, листаю страницу
за страницей и не перестаю удивляться. Тишина… Куда
делись громкие, яростные призывы обуздать правых уклонистов,
оппортунистов всех мастей, кулацко-эсеровских приспешников.
Потом догадался: во-первых, чистка в партии закончилась,
во-вторых, страсти после убийства Кирова поутихли, и,
наконец, главное — весь 36-й шел под знаком обсуждения
проекта Сталинской Конституции. Тишина эта была затишьем
перед бурей 37—38 годов. Газета вдруг расцвела радугой
крупных, ярких фотографий новаторов, передовиков колхозного
и индустриального фронтов. Тогда были сплошь «фронты»,
даже литературный, и тот был фронтом.

Ну что ж, какое время — такие песни… Даже фотографии:
упрямо сжатые губы, взгляд решительный и
твердый, как курс к окончательной победе социализма
в отдельно взятой стране.

И, конечно, вся газета — о самом курсе: на индустриализацию,
на коллективизацию, на отпор врагу. Кампанейщина —
жуткая: вот полосы, посвященные займу, вот — МТС, вот
— «голос женщины». Табуном пошли съезды (Советов Сибири),
колхозников и транспортников, армейские, угольщиков
и строителей. Несколько страниц посвящены долгожданному
окончанию строительства моста через Ангару. Директор
строительства Холин пишет в газете: «Завершилась героическая
эпопея… Мост, о котором иркутяне мечтали столько лет,
пущен в эксплуатацию… Теперь лучшие архитекторы Москвы
получили задание изготовить для устоев арочной части
моста шестиметровые фигуры красноармейцев и партизан (?!)
и статую товарища Сталина». «Статую тов. Сталина — это
понятно, но при чем тут фигуры партизан?» — хочется
спросить тов. Холина. На что тов. Холин, будь он жив,
обвинил бы нас в политической недозрелости, как минимум.

По сравнению с двадцатыми годами газета стала суше,
строже, деловитей. Статьи, особенно на партийные темы,
изобилуют сплошными «указивками»: «Надо, безусловно,
партия требует, обязывает, следит, не допустит» — и
прочее в угрожающих тонах. Люди и так надорвались
на энтузиазме, за что же их понукать? Но убеждать —
это ведь долго, а вот напугать — и проще, и быстрее.
Трудно сказать, насколько газета отражала действительное
настроение людей (ведь давали слово только «согласным»,
«шипящие» его, естественно, не получали). Наивная и
светлая вера простых людей в то, что партии все подвластно,
она все сметет и преодолеет выражалась вот в таких строчках.
Вчитайтесь в текст, настолько он показателен в
этом смысле: «Встал я сегодня рано-рано: решил первым
проголосовать за светлую жизнь, за товарища Сталина.
Зашел в наш клуб железнодорожников, а было 3 часа ночи,
урны закрыты еще. Смотрю: в углу фигура какого-то
парня. Умоляю его разрешить мне первым проголосовать,
уважить старика. Но он говорит: проси, что хочешь, отец,
но только не это. Мой голос за товарища Сталина будет
первым. Вот это парень. Настоящий…»

А стиль-то, а пафос: «Никогда еще таких захватывающих
достижений и побед не добивался советский народ, никогда
так светлы, зримы, величественны и неповторимы не были
дни нашего торжества, как в дни подготовки к выборам
в Верховный Совет. Объяснение этому беспримерному энтузиазму
одно — Сталинская Конституция. Проголосуем за наше
счастье…»

«Я — токарь-стахановец вагонной службы Иркутск-I. Общего
заработка в тысячу рублей нам хватает на хорошее питание,
одежду и развлечения. Всей семьей недавно просмотрели
важнейшие постановки краевого драмтеатра. Ходим в цирк
и кино, культурно отдыхаем.

В часы отдыха прочитал «Петр 1», «Как закалялась сталь»,
«Цусиму», «Тихий Дон», «Поднятую целину». Выписываем
«Вост-Сиб. правду» и «Вост.-Сиб. путь». Хорошо питаясь,
разумно проводя отдых, весело и легко работаю на производстве».

А. ДАДЫКИН.

Появилась постоянная рубрика «После наших выступлений»
(сейчас исчезнувшая со страниц газет, а жаль).

«Как только на иркутском хлебозаводе был получен номер
«ВСП» от 30 сентября, в бригадах началось обсуждение
статьи «Бюрократы саботируют торговлю хлебом». Нам
стыдно, — заявил на собрании бригадир Софин, — страна
располагает изобилием продуктов, а мы выпекаем скверный
хлеб. Нужно взяться за бракоделов! «В своих выступлениях
рабочие говорили о чести рабочего класса, о недопустимости
работать плохо. Тут же все рабочие и ИТР приняли новые
обязательства, чтобы поставить заслон браку на хлебозаводе.
Уже завтра иркутяне могут проверить, расходятся
ли их слова с делом».

З.Н.

Газета стала перепечатывать передовые из «Правды», что
делалось по специальному распоряжению ТАСС. Приведу
небольшой отрывок, в котором ясно-понятно сказано, кто
должен и имеет право работать в газете, а кто нет.

«Враг намеревался использовать и партию в своих контрреволюционных
целях. Шпионы-диверсанты, белогвардейцы, агенты иностранных
разведок, бандиты из троцкистско-зиновьевской шайки обманным
путем овладели партбилетом, чтобы, прикрываясь великим
званием коммуниста, служить контрреволюции, бороться
за реставрацию капитализма. Процесс троцкистско-зиновьевских
фашистских наймитов, цепных псов капитализма показал,
что даже после чистки в партии остались гнусные
предатели, замышлявшие террористические покушения против
страны социализма и ее лучших сынов. В этой связи особенно
важная роль отводится пеити, ее кадрам.

Некоторые крайкомы и обкомы свой интерес к газетным
кадрам ограничивают лишь подбором редактора. Этого мало!
Нужно знать каждого литсотрудника, каждого репортера
в лицо! Корректура и типография также играют громаднейшую роль.
Враг, пролезший на пост (!) корректора, может нанести
большой вред.

Плодотворно выступать на журналистском поприще может
в нашей большевистской печати только тот, кто всего
себя, до последней капли крови, отдает делу социализма.
Нужно делом доказать, что ты достоин доверия, которое
тебе оказывает партия».

Газету называли, по «образному выражению» В.И. Ленина,
«колесиком и винтиком партийного механизма», «приводным
ремнем партии», «подручным» и прочими ласковыми словами.
Что вы хотите от «приводного ремня», уважаемые читатели?..
Будь свобода слова» тогда, в трудные
30-е годы, — кто знает, может, и общество наше было
бы другим? А находясь под пристальным партийным «колпаком»,
могла ли газета себе позволить то, чего не позволено
было никому? Мало того, срабатывал и «внутренний контроль»,
ведь газетчики в основном были членами ВКП(б).

И, как всегда, приведу для читателей
объявления. Их удивительное свойство — дать в коротеньком
тексте широкую картину быта далеких от нас 30-х годов.

«Иркутский горотдел труда и горздрав предупреждают,
что с 25 сентября объявлено о перерегистрации медперсонала:
врачей, зубных протезеров, лекпомов, акушерок, сестер
охматлада (!). Неявившихся ожидает штраф в 100 рублей».

«Иркутская «Радиотельсеть» ставит в известность, что
ею выпущен и поступил в продажу справочник краевых телефонов,
каковой необходимо приобрести всем абонентам незамедлительно».

«Предлагается ЖАКтам и РЖСКТ под личную ответственность
немедленно представить сводки в горисполком по мобилизации
средств (?!) и впредь таковые предъявлять еженедельно…»

«Инжбюро ВЭО доводит до сведения потребителей электроламп,
что лампы впредь будут отпускаться исключительно при
условии возврата перегоревших».

«Иргостеатру требуются сотрудницы для работы… в опере».
(Выходит, у нас и опера была?).

«Сегодня — показательный процесс над взяточниками из
квартбюро».

«Пристала лошадь гнедой масти. Спросить на улице 5-й Армии,
25».