Не раз замечала: по мере приближения самолета к
Ербогачену все сильнее начинают звучать во мне вот эта
славная мелодия, вот эти прекрасные слова. Вы их тоже,
наверное, помните.

Долго будет Карелия сниться,
Будет сниться с этих пор,
Остроконечных елей ресницы
Над голубыми глазами озер.

Порою кажется, что создатели той чудной песни
Пахмутова и Добронравов отнюдь не после поездки по
далекой и, конечно, прекрасной Карелии написали ее, а
побывав когда-то в нашей Катанге. Вот она, моя земля, летом
под крылом самолета: бесконечные озера и елей мохнатых
ресницы, стога сена. Снуют люди, бегают кони, движутся
трактора, сенокос идет. Какой чистый прозрачный воздух.

Уже одним этим мил и дорог тот край. Но вместе с тем он
уникален, богат, неповторим. Протяженность его по
Нижней Тунгуске — 1200 километров, по прямой — 800
километров. Но по прямой только ворон летает. В общем,
где еще найдете такой громадный район? А под крылом
самолета поистине зеленое море тайги. Огромные запасы
угля, калийной соли, других полезных ископаемых.

Еще не столь давно работали здесь три крупнейшие
экспедиции. Искали нефть, газ. Однако в последние годы
кому-то показалось то занятие делом лишним, ненужным, и
вот уже свертываются работы, уезжают специалисты,
покидают успевшие обжить и полюбить этот край их семьи.
Пустеют школы.

— За последнее десятилетие численность населения упала с
десяти тысяч человек до 4,6 тысячи. «Пришлые покинули район,
а местные остались, — с грустью признает мэр Галина
Евгеньевна Головченко. И тут же добавляет, — мы
вернулись в прежние границы, которые были в 60-е годы».

Что значит лишиться трех экспедиций? В 60-е годы в
Ербогачене было всего лишь одно промышленное предпритие,
это типография с тремя работниками. Вот к чему вернулись.
А ведь сегодня все перешли на самофинансирование. С кого
же брать налоги, чтобы сформировать приемлемый районный
бюджет? С охотников, точнее с прежних коопзверопромхозов?
Увы. Реформы, новые правила игры, рыночный романтизм
представителей прежней администрации сыграли такую
роль, что уже не являются те, образно говоря,
градообразующие предприятия крепкими,
высокоэффективными. К этому вопросу еще вернемся, но
чувствую, что читатель готов задать риторический вопрос:
«А кому вообще живется легко и вольготно на Руси?»
Действительно, сколько у нас было районов, городов,
которые славились в прошлом своей тяжелой промышленностью
или горнодобывающей, имели развитые перерабатывающие
предприятия, крепкое сельское хозяйство. Где они
сегодня? В передних ли шеренгах шагают? Увы. Где-то
заворовались, кто-то замерзал в не самую холодную зиму,
а мэры иных районов, когда-то даже знаменитых, бежали
сломя голову от проблем и трудностей. Чего же ожидать
тогда от региона, и в прошлом не самого развитого
экономически, удаленного от областного центра на тысячу с
лишним километров, к которому нет ни железной дороги, ни
даже гравийной? Медленной и холодной смерти?

— Ну уж скажете, — смеется теперь мэр Головченко. —
Живем, духом не падаем. Живем со светом, теплом,
дровами. Жилье есть. Люди стараются. Знаете, какой у нас
стойкий народ.

Многого стоит оптимизм этой женщины. Ведь после 1991-го к
власти в районе пришли, мягко говоря, идеалисты рыночного
пошиба. Хотя, казалось, какие еще рыночные реформы тут
проводить, тайга же кругом. Но с тайги и пытались начать.
Помню, как еще лет десять назад возмущались охотники из
Преображенки намерением тогдашних властей приватизировать
охотничьи угодья. «У нас оружие в руках, — говорил
один из них. — Перебежал соболь с одного участка на
другой и сразу спор: чей зверек. Как бы тут карабины не
заговорили.» Не очень-то прислушивались к их мнению. Вот
и другой районный руководитель все время верещал: частник
нас накормит. Имея в виду, что можно и без молочных ферм,
коопзверопромхозов прожить.

Сказать, что начальники во всех бедах виноваты, было бы
не совсем справедливо. Но своими непродуманными намерениями
порождали у людей какую-то нервозность, неуверенность. К
тому же сами они не проявляли особой активности в защите
сложившегося уклада, не очень-то отстаивали
справедливость. Ну разве это не дикость, тысячи
кубометров дров как-то заготовил Преображенский
коозверопромхоз для школ, детсадов, других бюджетных
организаций и ни одной копейки за это не получил. У
государства, видите ли, денег нет. Ну ладно компенсировало
бы оно эти затраты, так нет же, по другому принципу
действовало. «Товар производили, зарплату начисляли?
Платите налоги. Ах, нет. Ставим на счетчик.» И поставили.
Сейчас нет коопзверопромхоза как такового. И первый удар
само государство и нанесло.

Все знают, чашку разбить легко, а вот черепки собирать да
сосуд восстанавливать… Вон он тот же Преображенский
коопзверопромхоз каким крепким был. Соболя и белку
промышлял, мясо диких животных добывал, рыбу ловил,
ягоду и орехи поставлял. Мало того, свои фермы имел, коров
доил, быков откармливал. Пахал и сеял, чтобы свои корма
иметь. Это же сколько продукции производил. На все работы
начислялась зарплата, от объема зарплаты отчислялись
налоги. Но потом, как пошли все эти реформы и с верхних
этажей, и с нижних — только держись. Директор
Г. Верхотуров, человек крестьянских кровей, крепился изо
всех сил. Видел, что сплошные убытки несет ему сельское
хозяйство, но отказаться от него никак не мог. Все
рассуждал: «Кто же кормить людей будет? Опомниться же
государство должно, не оставит их голодными». В общем,
пронадеялся. В прошлом году последнюю ферму закрыли, а
теперь их самих окончательно закрывают. Но радоваться ли
тому, что директор другого коопзверопромхоза «Катангский»,
А. Андреев, почувствовав, куда ветер дует, взял и быстренько
ферму ликвидировал? Избавился вроде бы от убытков. А кто
ребятишек молоком поить теперь будет? Ведь ни одной
коровенки нет в общественном секторе. У частника
молоко приобретать?

— А у частного сектора тоже проблемы, — признает Галина
Евгеньевна. — Попробуй-ка накоси вдоволь сена. Техника
старая, все ломается, запчастей нет.

Вот какие проблемы породила ликвидация общественного
животноводства. Что делать теперь жителям Преображенки и
окрестных деревень? Женщинам дояркой не устроиться,
телятницы тоже никому не нужны, да и в механизаторах,
скотниках нет нужды. С кого спрашивать за безработицу? С
бывшего премьера, со вчерашних местных руководителей?
Их-то раз-другой ругнут, а спрашивают с нее, с мэра
Головченко. Она для них главная и последняя инстанция.
Тут еще у охотников масса вопросов.

— А охотник всегда у нас в районе был центральной
фигурой, — с какой-то теплотой напоминает Головченко. —
Но раньше проводился День охотника и рыбака, и мы все
знали, кто из них лучший. Теперь никто не скажет, сколько
добыл, например, соболя.

Вот и сюда докатилась, если не чисто рыночная психология,
то психология индивидуалиста уж точно. И ведь никто от
этого не выиграл. Напротив, сколько обид, претензий
породила такая жизнь. Но
и своих земляков тоже следует понять. Головченко не бежит
от их проблем, от острых вопросов. Напротив, ее можно
встретить за сотни километров от райцентра, в самых глухих
уголках района, где больше всего острых вопросов задают.
И вообще, кажется, ни лютые морозы, ни бездорожье,
никакие другие трудности не могут удержат ее от поездок
по населенным пунктам. Сказать, что после поездок делает
все, что в ее силах, дабы решить те проблемы, значит
спрятаться за традиционной и уклончивой фразой. Ибо тут
же можно сослаться на известный афоризм: хотели как
лучше, а получилось как всегда. Что значит «как всегда»,
мы хорошо уже знаем.

У Галины Евгеньевны иной подход, иное восприятие. Не
решишь проблему — значит похоронишь надежду, обречешь
людей на еще большие трудности. Она предпринимает немалые
усилия, чтобы привлечь внимание области к болевым точкам
района. Приглашается губернатор, и Борис Говорин
уже «вживую», а не со слов ее, то есть одного человека, знакомится с
ситуацией в регионе. Приезжают заместители губернатора
А.Соболь, С.Брилка. Изучают положение руководители
различных комитетов. После серьезной проработки
принимаются решения, направленные на сохранение
жизнедеятельности района. Да, у Катанги нет каких-либо
серьезных бюджетообразующих организаций и тем не менее…
Если в 2001 году собственные доходы района составляли
восемь миллионов рублей, то в 2001-м — 13 миллионов. На
2002 год запланировано получить 17 миллионов рублей. И
все равно, многое ли сделаешь даже при таком увеличении
сборов? Но тут надо сказать спасибо области. Она всерьез
озаботилась в последние годы судьбой Катанги. В итоге край получает
солидные дотации, размер которых составляет 82-86
процентов в общем районном бюджете. Много, скажут другие
регионы. Не будем забывать, что Катанга не просто далекая
провинция севера, это все-таки Крайний Север. Удастся
сохранить людей, базу и те средства потом с лихвой
окупятся, когда вновь начнется освоение ее богатств.
Видят это люди, чувствуют заботу и уже не падают духом.
Хоть невелики перемены, но они заметны. Разве ни о чем не
говорит хотя бы такое. Если в 1998 году в районе было 14
процентов безработных, то теперь их около шести процентов.

— Деловая, энергичная и активная женщина, — так
характеризует ее руководитель областной организации
АОЗТ «Иркутскзверопром» Владислав Кириллович
Василенко. — Она ищет пути и способы решения самых
различных проблем.

— А у нас иначе и нельзя, — уточняет начальник отдела
социальной защиты Владимир Георгиевич Зарукин. — Будешь
сидеть сложа руки — крах наступит. Нам сама жизнь не
позволяет бездельничать. Вообще-то с Галиной Евгеньевной
не одно десятилетие рука об руку проработали. И всегда
она приятно удивляла деловитостью, ответственностью.

Кстати, Головченко — не коренная северянка. В Катангу
попала после Иркутского института иностранных языков.
Учительница, секретарь райкома комсомола, секретарь
райкома партии, заведующая отделением сбербанка… Вот
такой послужной список. Кажется, что сам характер
предыдущей работы шлифовал то, что дано ей от природы. И
потому тех, кто недавно познакомился с ней поближе, порою
поражает ее умение легко входить в контакт с людьми, даже
с самыми высокопоставленными, располагать их к себе, ее
организаторские способности и какая-то пробивная энергия.

Грех вспоминать да стыдно умочать, но давно ли то в одних
регионах, то в других возникала критическая и даже
катастрофическая ситуация с теплом? А тут, на Севере
дальнем и диком, так остро проблема не стояла. Почему?
Наверное, еще и потому, что Галина Евгеньевна
поддерживала самые крепкие, самые деловые отношения с
нефтедобывающими компаниями. А те входили в положение
района, местных жителей. Можно даже говорить о
дружбе между мэром и нефтянниками, между нефтянниками и
коренным населением. Поэтому бесперебойно и регулярно
обеспечивался Катангский район нефтепродуктами. И хотя
навигация на Нижней Тунгуске длится не более месяца, но
даже села, пускай самые крупные, удается обеспечить
топливом.

Правда, есть тут еще один очень значимый момент. В то
время как из района уходили крупнейшие экспедиции,
наиболее стойкие специалисты, влюбленные в этот край,
в Север, стали поговаривать о создании своей, пускай
негосударственной, компании. Ведь здесь такие богатства,
ну разве можно смириться с тем, чтобы не поставить их на
службу человека. И вот появляется ООО «Нефтяная компания
«Данилово». Она занимается разведкой, разработкой
нефтяных месторождений, добычей нефти и ее переработкой.

По-своему воспользовались этой ситуацией администрация
района, ее мэр. Года два назад они задались вопросом,
почему бы не перевести котельные на жидкое топливо.
Подсчитали, оказалось, что это намного выгоднее. И
закипела работа. В течение короткого срока были
реконструированы котельные центральной районной больницы,
детского сада. На первом объекте затраты окупились в
первую же зиму. Теперь местным топливом отапливаются
школы Подволошино, Непы, Преображенки. Реконструирована
центральная котельная райцентра. Дальше предстоит
провести эту работу в некоторых других организациях. Вот
как дается тепло самому северному району. Кстати,
о школах и школьниках. В поселке Непа давным-давно пришла
в негодность старая школа. Взялись возводить новую, но
как часто бывает, то денег не хватает, то цены на
стройматериалы подросли. И кто знает, сколько бы длился
долгострой, да несколько лет назад избрали мэром Галину
Евгеньевну. А она, несмотря на большой жизненный путь, в
душе остается учителем. Освоилась с новой должностью,
разобралась с ситуацией. И вот снова ожил объект.
К очередному учебному году получили ребятишки
новую просторную школу.

Слушаю своих знакомых, перебираю в памяти то, что сама
видела, и удивляюсь тому, что в таком глухом, казалось бы,
краю, в таких сложных условиях не замерла жизнь, что так
много удается сделать и местным руководителям, и людям,
приехавшим сюда издалека. Почему им удается, а другим
нет? Наверное, потому, что они не только вздыхают,
кого-то ругают, но и рук не опускают, работают наперекор
всему. Вот почему еще большим уважением проникаешься к
этому краю. Ну а тем, кто хоть однажды повидал ту землю,
им

Будет сниться с этих пор

Остроконечных елей ресницы

Над глазами голубых озер.

Ты снишься мне по ночам, Катанга.

Оплачено из избирательного фонда Галины Головченко