— Александр Адамович, почему вы ушли из бизнеса и занялись
административной деятельностью? Тем более в Иркутске.
Далеко все-таки:

— С Иркутской областью я впервые начал сотрудничать еще в
1994 году. Точнее, сотрудничал банк, в котором я тогда
работал. Но бывал здесь, конечно, наездами. Потом была работа
в Усольехимпроме. Там и познакомился с губернатором
Борисом Говориным. Мы достаточно часто встречались,
обменивались мнениями. Оттуда и попал в администрацию.

Хотелось испробовать себя в ином качестве. Предприятия для
меня не то чтобы пройденный этап, но там известно, какими
методами нужно действовать, как работать. Работа в
администрации для меня новый вид деятельности, интересный с
точки зрения приложения своих сил и возможностей. Это
своего рода вызов — хватит или нет сил, умения. Уверен, я и
сам здесь многому научусь, и принесу пользу общему делу.
Сейчас у меня планов громадье, постепенно они начинают
претворяться в жизнь. Но об этом будем судить, когда дело
дойдет до результатов реализации конкретных программ.

— Решиться трудно было?

— Честно говоря, да, трудно. Пришлось бросить все,
привычный уклад жизни, дела и окунуться в совершенно
новую среду. Сам я человек легкий на подъем. Но прежде
всего пришлось думать о семье. У меня двое сыновей,
старший ходит в школу, ему 9 лет, младшему 6. Жена
работает преподавателем младших классов в средней школе.
Они пока остались в Москве, и это, конечно, угнетает. При
нормальном развитии ситуации надеюсь перевезти их в
Иркутск в ближайшие полгода.

А решающим фактором, как ни странно, оказался… ваш город.
Мне нравится здесь все — природа, климат, архитектура, люди.
Я успел поездить по стране, бывал во многих ее уголках, но так
комфортно, как в Иркутске, не чувствовал себя нигде. Даже не
знаю, чем объяснить такое состояние. Наверное, это из
области подсознания. Может быть, это мое место.
Единственное «но» — мне кажется, что в нынешней ситуации
город можно было содержать гораздо чище при сравнительно
небольших затратах. Но это мое субъективное мнение,
возможно, я не прав.

— Как человека, недавно поселившегося в Иркутске, просто
обязана спросить: вы на Байкале уже были?

— Конечно. И в Слюдянке омуль ел, и в Байкальске на горных
лыжах катался. Я увлекаюсь горнолыжным спортом, так что
для меня здесь просто рай. Вообще люблю спорт, по
возможности следил за Олимпиадой, особенно за нашу
хоккейную сборную болел. Только редко удавалось
трансляции матчей посмотреть, времени нет. С работы или
поздно вечером прихожу, уже на разбор полетов, или просто не
до того.

(Тут Александр Рудик не лукавит. Прежде чем начать
разговор, налил себе большую чашку черного кофе. «Ни
единого слова без глотка кофе не скажу» — и, извинившись,
объяснил: «Не выспался».)

Приходится перестраивать систему отношений, подходов к
проблемам. Сейчас перед областью стоит проблема
утверждения программы социально-экономического развития,
разработка инвестиционного законодательства, ревизия
ресурсных отношений. Работы очень много. Для того чтобы
составить полную картину, лично мне нужно проработать
многие документы. Я в принципе не приемлю поверхностный
подход к делам. Просмотрел бумагу по диагонали и все, решил,
кто прав, кто виноват — это не мой стиль. Для того чтобы
составить собственное мнение, мне нужно взвесить все «за» и
«против», изучить проблему с разных сторон.

— Вы курируете комитет экономического анализа и
прогнозирования. Как оцениваете экономическое состояние
области?

— У Приангарья огромный потенциал. Задача, в том числе и
моя, заставить его работать на благо региона, и в первую
очередь — населения. От этого зависит все. Будет богатым
население, будет работать и промышленность. К сожалению,
сейчас этот потенциал используется недостаточно эффективно.
Многие предприятия работают, если брать в среднем по
области, на тройку с плюсом.

Здесь очень много проблем. И одна из основных — старые
фонды. Но это беда не только Иркутской области, а всей
российской промышленности, следовательно, и решать ее
нужно на федеральном уровне. С таким оборудованием и
отсталыми технологиями мы просто неконкурентоспособны.
Современных предприятий в области очень мало. Давно
устарело оборудование на химических предприятиях,
изношены основные фонды «Иркутскэнерго». В наши
предприятия нужны большие, огромные инвестиции. Пока
этого не произойдет, в экономике кординальных изменений
быть не может. Особенно это касается Сибири, где такие
морозы и на поддержание деятельности предприятий нужны
большие энергозатраты. Спасает пока дешевая электроэнергия,
но она будет дорожать, и это естественный процесс.

Ведь почему сейчас повышаются цены на энергоносители, так
называемые тарифы естественных монополий? Для того, чтобы
подтолкнуть промышленность к перестройке. Постепенно
неэффективные предприятия выйдут из хозяйственного
оборота. Потому что, если сейчас предприятия не задумаются и
не начнут перестройку, через два-три года, при том, что
правительство заявило о росте тарифов, они станут просто
нерентабельными.

— А более мягкими мерами обойтись нельзя?

— Как вы себе это представляете? Можно было бы в один год
набрать очень много денег и обновить всю промышленность.
Но для этого нужны настолько большие деньги и настолько
грамотные управленцы, что это просто нереально. Кстати,
кадры в России — это еще одна серьезная проблема. У нас острая
нехватка квалифицированных кадров, причем на всех уровнях:
от управленцев высшего и среднего звена до
высокопрофессиональных рабочих. Знаете, был такой тип
рабочего-интеллектуала, его нам еще Меньшов показал в
нетленке «Москва слезам не верит», это Гога. Теперь таких
рабочих-мастеров очень и очень мало. И на то есть свои
причины.

— Но почему так получается, ведь очень многие вузы сегодня
готовят менеджеров, экономистов. Их что, учат плохо?

— Учат хорошо. Просто одно время, примерно с 1992 по 1997 годы,
очень многие выпускники экономических, да и не только
экономических, факультетов уходили в примитивную
коммерцию «купил-продал». Сейчас они должны были бы
иметь 3-4-летний опыт работы в экономике. Это как раз
потенциальные менеджеры высшего — среднего звена. Но их
нет, и возник определенный вакуум. Ощутили мы это не
сразу, потому что были старые кадры, те, кто работал
за идею, не уходил в торговлю из принципа.
Сейчас на предприятия пошло новое поколение выпускников,
потому что есть востребованность в промышленности. Но пока
они наберутся опыта, в течение ближайших пяти лет кадровая
проблема будет стоять остро.

Такая же ситуация сложилась в науке. По статистике средний
возраст ученого 49 лет. Это очень много. Учтите, что это
фундаментальная наука. А ведь именно от нее в итоге зависит
развитие науки прикладной, кстати, сейчас в основном
занимаются именно ею. К сожалению, сейчас не до
развития, мы просто латаем дыры, потому что нет ни средств,
ни возможностей. Вопрос снова упирается в деньги. Взять их
негде, значит, нужно стимулировать инвестиции в науку.
Одним из методов стимуляции можно считать повышение цен
на энергоносители. Если вещь дорогая, к ней и относятся
бережно. Понадобятся энергосберегающие технологии. Взять
их можно только в науке, значит, в нее придется вкладывать.
Снова мы пришли к тому, с чего начали. Потому что это целый
комплекс взаимосвязанных проблем, и решать их нужно в
комплексе, и самое главное — постепенно. Есть в нашем
национальном характере такая черта — шашки наголо и
вперед. Это не выход. Очень радует, что на уровне федерации
видна как раз системность подхода. Значит, есть перспективы.

— Область тоже вписывается в эту систему?

— В целом да. Но у области и федерации немного разные
подходы. Центр хочет выстроить жесткую вертикаль власти,
увеличить ответственность субъектов РФ. При этом подход к
построению этой системы иногда просто удивительный: мы
ставим перед вами задачу, но реальных полномочий по ее
выполнению и финансового обеспечения не дадим, потому что
боимся, что вы нас обманете: деньги потратите не по
назначению, полномочия превысите… Прямо как в
мультфильме «Трое из Простоквашино» — посылка для вас,
только я вам ее не отдам, потому что у вас документов нету.

У нас должна быть собственная цель — развитие потенциала
области с учетом развития России в целом. Не всегда
правильно, что для этого каждый раз приходится ездить в
Москву и доказывать, что нам совершенно необходимо то-то и
то-то. Все-таки из Москвы не все видно. Наверное, в какой-то
степени центр живет старым стереотипом: стоит ослабить
контроль, и в регионах моментально начнется бардак.

Сейчас меня больше всего волнует экономическое развитие
области, повышение эффективности работы предприятий, в
том числе за счет прихода эффективных собственников.

— Разве областная администрация может вмешиваться в дела
частных предприятий?

— Вмешиваться в частные взаимоотношения не может. И это
правильно, власть должна быть равноудалена от так
называемых олигархов. Но высказывать свое мнение
администрация может и должна, и к нему прислушиваются.
Нужно сделать так, чтобы его еще и учитывали.