!I1!Очень немногие из нас занимаются исследованием своей
фамилии. Обычно осознание себя как продолжателя рода
происходит, когда половина отпущенного века уже прожита.
И редкая удача подарена тому, чья профессия и внутренняя
потребность познания находят точку соприкосновения в
одной области. Таков и мой герой.

Все началось с того, что в 1992 г., когда Михаилу было
9 лет, друг (по случайному стечению обстоятельств, сын
иркутского атамана Меринова) рассказал о том, что в
нашем городе вот уже 2 года существует возрожденное
в 90-м году казачье войско, а при нем воскресная школа имени
Ермака. Тим-ча Миша и раньше слышал от родителей рассказы
о своих предках-казаках — донских по отцовской линии
и забайкальских по материнской — однако не придавал этому
должного значения, а тут появилась возможность не только
узнать, чем жили его прадеды, но и надеть на себя настоящую
казачью форму с желтыми лампасами. Начав изучать в воскресной
школе историю России, историю казачества и Закон Божий,
он осознал, что ему выпала честь быть продолжателем
рода казачьего. Именно осознание своей причастности
к казачьей культуре зародило интерес к более глубокому
изучению истории. Сейчас Михаил — студент исторического
факультета ИГУ, кроме того, он продолжает свои занятия
в ансамбле казачьей песни «Ермаковы Лебеди» (так, кстати,
называли последователей Ермака, поздних завоевателей
Сибири).

— Михаил, кто составляет ваш ансамбль, может ли прийти
туда человек «с улицы»?

— В ансамбле поют 20 человек. Это младшая группа —
учащиеся воскресной школы — и старшая — сейчас они студенты
различных вузов города. Неважно, были среди их предков
казаки или нет, т.к. существует деление на родовых
и так называемых поверстанных казаков, т.е. «без роду
без племени». Есть одно «но»: чтобы прийти в казачество,
человек должен быть крещеным.

— А как обстоит дело с музыкальном образованием?

!I2!— Музыкальные данные не обязательны. Главное здесь не
голос, а душа и понимание смысла песен. Даже человек
без слуха и голоса через некоторое время начинает петь,
копируя звучание хора.

— Каков репертуар ансамбля?

— Песни самые разные и по времени, и по тематике. Есть
произведение второй половины XVII века о защите Селенгинска
от «мунгалов» (так раньше называли монголов). Есть песни
колыбельные, их поют наши девчонки. Есть и свадебные.
Вообще репертуар настолько широк, что, если бы не ограниченные
возможности голосовых связок, петь можно было бы и три,
и четыре часа подряд.

— Расскажи, путешествует ли ваш ансамбль?

— Путешествуем мы много. Кроме того, что мы ездим в
целях так называемого культурного обмена, т.е. собираем
новые песни, бываем на ежегодных фестивалях казачьей
песни. Были в Анапе, Санкт-Петербурге, Новороссийске
и Москве. В Москве занимали 2 раза первое место. Устраиваем
выступления и у нас, в том числе и благотворительные,
в пользу воинов — участников военных действий в Чечни и Приднестровье
— и, конечно же, для господ стариков — так мы называем
ветеранов ВОВ.

— Как ты относишься к народной музыке в современном
исполнении?

— Отрицательно. Н. Бабкина исполняет казачьи песни,
но, на мой взгляд, эти песни уже потеряли свой колорит,
потеряли то звучание, которое имели 100 и 200 лет назад.
Ведь смысл обращения к народной песне именно в ее первоначальном
виде. А современная интерпретация — это частичное искажение
истории.

— Что дают тебе занятия в ансамбле?

— «Ермаковы Лебеди» — один из немногих коллективов,
занимающихся изучением истории песни и традицией ее
исполнения. Вообще я чувствую, что занимаюсь своим делом.
Как это ни громко звучит, но изучение обычаев своей страны,
а мы занимаемся культурой и возрождением российского
казачества, я считаю занятием достойным и необходимым
сегодня.