Следы от прошлогодней стихии на федеральной
автодороге Култук — Монды заметны до сих пор. Как от
пуль. Боль утихла, раны как бы зажили, а рубцы
остались. Чем выше мы поднимались,
тем чаще натыкались на следы разрушений.
Оползни, сели, размывы встречались буквально на
каждом километре. Особенно пострадали участки дороги,
соседствующие с зажатым горами Иркутом.
На 193-194 км — целое скопление техники. На прижиме
гнездились мощные бульдозеры, экскаваторы, КРаЗы.

— Это механизаторы Саянского ГУДП, — кивнул на
преградивший нам путь самосвал зам. начальника управления
дороги «Прибайкалье» Борис Вертиков. — Полки в скале
нарезают, чтобы отодвинуть дорогу от строптивой
соседки. — Помолчал секунду — другую и добавил: —
А что прикажете делать? Иркут вспять не
потечет, вот и грызем скалу с помощью взрывников.

Не оставила других вариантов природа и в Мондах,
куда мы направлялись на приемку моста, который
встретил нас оранжевыми куртками и задорным смехом
молодых женщин, наводивших марафет на парапетах и
перильных ограждениях. Как поведала гл.инженер
Слюдянского мостового предприятия (ГУМП) Елена
Кичигина, все управленцы взялась за ведра и кисти.

— Встречаем рабочую комиссию, — ответила она на наше
приветствие. — С нетерпением ждем ее указаний и
замечаний.

Члены рабочей комиссии остановились на левобережной
опоре части автодорожного моста и как бы со
стороны оценивали работу подрядчика. Часть
этого нелегкого труда скрыта от глаз там, где
плескалась прибрежная волна, другая взметнулась
вверх тремя 42-метровыми пролетными строениями и
видна за многие километры. Красивейшее инженерное
сооружение. В июле прошлого года я видел его другим:
с огромной промоиной в земполотне, подмытой
береговой опорой и рухнувшим пролетным строением.
Картина была удручающей. В поселок Монды нельзя было
ни заехать, ни выехать.

И вот в ветреный октябрьский день мы стояли уже на
новом мосту, который скреплен бесценным опытом
рабочих и инженеров и который как
бы символизировал «мосты братства», воспетые поэтом.
Не случайно секретарь местной поселковой
администрации Нина Аюшеева заметила: «Наши жители
удивились, как быстро мостостроители изменили
ситуацию и спасли нас от многих бед».

Руководители ГУМП предприняли максимум, чтобы
выдержать заданные сроки и обеспечить качество.
Правда, работать приходилось чуть ли не
круглосуточно, особенно в так называемые «пиковые»
дни, когда шло бетонирование проезжей части.
Помогла скрасить жизнь вахтовиков (а здесь
работы велись вахтовым методом) и местная власть,
обеспечившая мостостроителей необходимыми
социальными условиями, помещениями под общежития,
поварами и т.д.

Все работы по восстановлению моста у жителей Монд
промелькнули будто кадры кинохроники: вот
специалисты разбирают рухнувшую опору, вот заработал
буровой станок, вот уже готов ростверк и ригель, на
который затем взгромоздилось пролетное строение.
Параллельно мощные бульдозеры, экскаватор и самосвалы
вели расчистку и регуляцию русла,
возводились дамбы, струенаправляющие траверсы. Летом
доставили изготовленный в Улан-Удэ 55-тонный пролет.
А дальше по обкатанной схеме: сборка, монтаж
пролетного строения, бетонирование плиты и
устройство проезжей части и мостового полотна,
укладка асфальтобетонного покрытия, устройство
перильного и парапетного ограждений…

— Кстати, наш мост необычен в том плане, что два
оставшихся его пролета сборные, а новый —
монолитный, — заметила Елена Кичигина. — Проезжая
часть, естественно, заменена полностью.

Новый мост протяженностью 126 метров и шириной
11 (с пешеходными тротуарами) имеет, по сути,
неограниченную пропускную способность и выдерживает
любые нагрузки. А еще впечатляет своей
основательностью и законченностью.

И последнее. Иркутский мост в Мондах — это четвертый на
счету Слюдянского ГУМП из капитально
отремонтированных нынче мостов на федеральных
дорогах. И хотя работы велись параллельно на всех
объектах сразу, это не помешало слюдянцам ввести их
в срок. Что касается качества, то подрядчик вполне
удовлетворен оценкой заказчика и жителей
городов и поселков, где построены эти впечатляющие
сооружения.