Начиналось ее поприще в этом серьезном ведомстве с работы
медсестры в лечебно-трудовом профилактории Зорино-Быково
для бывших осужденных, подверженных алкоголизму. Работа
была напряженная, порой даже до драматизма. Доставляемые
в ЛТП авгуры зеленого змия, синие в переносном и прямом
(от татуировок) смысле, вносили нередко яркие импровизации
в режимную жизнь учреждения.

Однажды, когда почти весь мужской персонал находился
в отпусках, а единственный оставшийся в строю представитель
сильного пола ушел «на рапорт» в штаб, в лечебную часть
ворвался мелкий, тщедушный, но, видимо, горячий поклонник
Бахуса, и, угрожая четырем медичкам длинной заточкой,
потребовал немедленно сделать ему укол. Оробевшие женщины
как можно вежливее попытались объяснить алчущему процедур
больному, что обслуживание начнется по расписанию через
минут сорок, а пока шприцы еще не простерилизованы.
Но буян обнаружил крайнюю неподатливость на увещевания.
Его возбуждение росло, маты крепчали, ситуация становилась
не на шутку опасной. В какой-то момент Светлане удалось
выскользнуть из кабинета и добежать до вахты. Но находившийся
там важный прапорщик объявил, что ничего предпринимать
не собирается: мне, мол, за «боюсь» ничего не платят,
расхлебывайте своего «синяка» сами. Пришлось преодолеть
метров сто до штаба. Запыхавшаяся и взволнованная сестричка
ворвалась на совещание с тревожным известием. Офицеры сразу
мобилизовались и вскоре, загнав бунтовшика в угол, повели с ним
переговоры. Темпераментный пациент крыл всех площадной бранью,
грозился «вскрыться» с помощью своего кустарного оружия, а
блюстители порядка терпеливо просили его успокоиться и обещали
организовать необходимую для него врачебную заботу, хотя с
удовольствием навешали бы горлопану тумаков, да не велела
модная по тем временам гуманизация. Покуражившись над «мусорами»,
герой дня все-таки угомонился, а назавтра был отправлен в
психушку.

Общение с пациентами не всегда было окрашено в негативные
тона. Немало среди них, как вспоминает Светлана Павловна,
и людей толковых, сердечных даже, глядя на которых,
хотелось, чтобы удалось им набело переписать свою жизнь.

Проработав в ЛТП пять лет, Амосова была переведена
главной медсестрой в следственный изолятор Иркутска.
Служба здесь оказалась еще тяжелее. Оказывать медицинскую
помощь арестантам было трудно прежде всего из-за хронической
нехватки медикаментов, переполненности камер и больницы.
В тюрьме «прописались» туберкулез, чесотка, а потом
и ВИЧ-инфекция. Но о личной безопасности как-то никто
особенно не тревожился, старались просто, как могли,
облегчать страдания больных. О том, что служба милосердия
в СИЗО все-таки не такая идиллическая, как на «гражданке»,
жестко напомнил эпизод, когда в одном из корпусов захватили
в заложники дежурных — мужчину и женщину. Случилось
это во время утреннего просчета. Сразу было прекращено
всякое движение по тюрьме, медикам объявили полную готовность
к экстренному обслуживанию раненых. До самого вечера
начальство вело переговоры с захватчиками, требовавшими
машину в аэропорт, крупную сумму денег и оружие. Тянули
время. Трудно передать, как нестерпимо долго ползли час
за часом, как болезненно пульсировала в висках неутихающая
тревога за товарищей. К вечеру спецназовцы штурмом освободили
заложников, к счастью, никто не пострадал. И лишь когда
тревогу отменили, вместе с облегчением пришла мысль:
а ведь от подобного не застрахован никто из сотрудников.

Сейчас капитан внутренней службы Светлана Амосова работает
в отделе кадров одного из подразделений Главного управления
исполнения наказаний Иркутской области, товарищи по
службе оказывают ей уважение и доверие, ценят ее как
ответственного и надежного коллегу. А дома ждут Светлану
муж и сын, первокурсник юрфака в техническом университете.
Оба горячо приветствуют ее кулинарниые импровизации,
особенно запеченную курицу. Светлана Павловна страстная
болельшица «Сибсканы», старается не пропустить ни одного
матча. Иногда ее сопровождает сын. А супруг, психиатр
по профессии, считает стадион ареной массового психоза
и не понимает, что может объединять его уравновешенную
и мягкую Светлану с буйной оравой фанатов. Любовь к
драматизму игры, наверное, и уважение к мужеству, такому
неожиданному в ней самой.