В каждом городе есть такой район. Серые ряды
полузаброшенных бараков, заваленные мусором пустыри,
коммерческие ларьки с неизменным набором паленой
водки, и частный сектор, где проживают многочисленные
народности — от цыган до китайцев. В Иркутске таким
районом является третий поселок ГЭС. Сам я родился и
вырос совсем в другом районе, но третий знаю от и
до. Большинство моих приятелей обитали именно на
третьем, и когда я был наркоманом, то брать и мутить
привык именно там. Ибо всегда придерживался правила:
не гадь, где живешь. Зачем заморачивать в своем
районе, где тебя каждая собака знает. Лучше «делать
дела» в другом месте, где, конечно, тоже
примелькался, но по крайней мере мало кто знает мой
настоящий адрес. Вот и крутился там несколько лет.
Сколько раз покидал третий на кумарах, двигая взад и
вперед перекошенной челюстью, или упоротым в хлам,
изучая севшими зрачками соседей по маршрутному
такси. Думал, больше не вернусь в это чертово гетто,
но время шло, доза сбивалась — я вновь обнаруживал
себя на пути к третьему поселку, к очередному барыге
или на точку. Когда находился на третьем, просто
забывал, что где-то есть улицы, залитые светом
неоновых огней, мои сверстники ездят на машинах и ходят с
красивыми девчонками. Да и не нужны они мне тогда были. Зачем
все это, когда я на третьем?

Этот район
монополизировал мой мозг, правил им и безжалостно
вытеснял все остальное. Именно там сконцентрировано
основное количество героиновых точек. Наркоманы едут
туда со всего Иркутска, чем и пользуются местные
торчки, всегда можно и ногами поработать или
развести кого-нибудь, либо просто кинуть приезжего
лоха. Был такой случай. На цыган, что героином
торговали, накатил суровый ОБНОН. Начались перебои с
порошком, позакрывали все точки, кто-то из наркоманов
начал пить
водку, кто-то на гашиш подсел, а кто и шуршал в
поисках еще не закрытых точек. И в течение десяти
дней приезжал на третий один балбес из некоего
сельского района, героина ему очень хотелось. Так
чтобы его кинуть, среди аборигенов очередь заранее
выстраивалась. И кидали его, и уезжал он в свое село
без денег и пороха, и все думали, что не вернется
больше. А на следующий день снова мелькала по району
его красная куртеха, и снова приставал он к местным:
«Помогите… Где взять?» И снова слышалось: «Пошли».
И все заново: лохи — не мамонты, сами не вымрут.

Внешний вид района убогий, бесцветный. Под любым
забором можно найти кучу одноразовых шприцев,
особенно весной и летом, ведь зимой все это
богатство укрыто снегом. А когда он сходит,
интересные «подснежники» растут на третьем, но не
нужно собирать их в букеты, а то можно подцепить
какую-нибудь гадость — от ВИЧ до бытового
сифилиса. Сам видел, как ночью кто-то рылся под
окнами, выискивая свой «баян», выкинутый полгода
назад — вмазаться нечем, а до аптеки далеко. Кстати,
как потом выяснилось, бывший работник
правоохранительных органов. Ну и раз уж речь зашла о
ментах, то расскажу еще немного. Местные менты —
это особый тип, контролируют третий, кроме города,
еще и районные отделы. Они друг друга стоят, я это
могу как специалист заявить, очень хорошее имею
представление (хотя лучше бы не имел, здоровее был
бы). Сколько эта братия в день денег делала?
Считайте сами: год назад на третьем было около
двадцати барыг, каждого из них нужно проверить, с
каждого торчка деньжат побольше снять — труд,
конечно, не легкий. Примерно раз в месяц устраиваются
массированные облавы, половину выпускают, половину
закрывают — подобие лотереи. К слову, барыг
героиновых не трогают. Пускай торгуют, торчков
вокруг себя культивируют. А то хлопнешь барыгу,
потом другого ищи, подходы к нему пробивай,
контрольный закуп делай. А тут — вот он, свой, под
носом. И потому не редки на третьем случаи, когда
барыга уже под следствием и под подпиской продолжает
торговать месяцы и годы, иногда и оперским кайфом.

Невеселая там протекает жизнь — от вмазки до вмазки,
от кражи до кражи, от грабежа до грабежа. Вырваться
оттуда удается лишь единицам, и то многие
возвращаются. Я, к примеру, делал это в течение трех
лет, пока не просто захотел отказаться от
наркотиков, но и понял, что нужно менять свою жизнь
в корне. Даже после этого мой поиск продолжался еще
почти год, пока я не познакомился с программой «12
шагов» и центром реабилитации «Перекресток семи
дорог». И сейчас, не употребляя никаких наркотиков
уже год, я приезжаю на третий в качестве менеджера
аутрич (в рамках проекта «Снижение вреда от
употребления внутривенных наркотиков»). Я смотрю на
ту жизнь, что течет в поселке, и вижу: ничего не
изменилось, и вряд ли когда изменится, если не
прикладывать к этому усилия. Теперь я понимаю, что
наркотики перестает употреблять каждый наркоман. Но
и знаю, что не многим это удается сделать при жизни.
И даже если человек сегодня еще не пришел к тому,
что надо бросить, то нам необходимо сделать все,
чтобы к тому моменту, когда он будет, наконец,
готов, он пришел без тяжелых смертельных болезней,
передающихся через кровь. И, наверное, только поэтому,
имея год трезвости, я сейчас занимаюсь аутрич-
работой.

С надеждой на то, что меня видят трезвым и
кто-нибудь из наркоманов захочет получить помощь и
обратится в реабилитационный центр

Для наркоманов и их родителей телефон доверия в Иркутске
560-622, в понедельник, среду и пятницу с 18 до 20 часов.