В начале семидесятых УВД по Иркутской области возглавил
обаятельный и общительный полковник Владимир Дмитриевич
Иванов. Он быстро установил контакт с представителями прессы.
Часто не только приглашал журналистов на откровенные
беседы, но и предлагал поучаствовать в неопасных операциях
милиции. Это было новое веяние в работе тщательно скрытой до того
системы НКВД-МВД, поэтому мы с удовольствием откликались на все
инициативы полковника Иванова.

… Настойчивый стук в двери разбудил всю мою семью во
втором часу ночи. «Милиция! Товарищ полковник Иванов просит Вас
срочно приехать на обыск», — ответили из-за дверей на мой вопрос, кто
и зачем стучит в такой поздний час. Я выглянул в окно: у подъезда
действительно стоял милицейский «газик» с проблесковым маячком.
Наспех одевшись, спустился к машине. Там уже сидел
фотокорреспондент нашего отделения Агентства Печати Новости
Виталий Белоколодов с полным «боевым» комплектом камер и
объективов.

Помчались по ночному Иркутску к микрорайону Солнечный, где
в то время были построены первые многоэтажки. Сопровождающий
офицер милиции ничего сообщить нам о причине поездки не мог.
Только сказал, что на месте нас ждет сам начальник УВД, от него все и
узнаем. Остановились у подъезда, который охраняли два вооруженных
сотрудника в форме. Поднялись на седьмой этаж в обыкновенную
двухкомнатную «хрущевку». Здесь было полно народа: молодые
сыщики, их руководитель — капитан Юрий Костовский, представитель
городской прокуратуры, понятые, полковник — начальник финансовой
службы УВД, и сам Владимир Дмитриевич Иванов в гражданской
одежде. «Ну, теперь, кажется, все в сборе. Начинайте обыск!» —
приказал Иванов.

Мы с Виталием Белоколодовым вначале даже не могли понять,
что и где собираются искать милиционеры.
Железная кровать, облезлый комод, такие же стулья, лампочка
без абажура. Ни телевизора, ни книг, ни буфета с посудой. Вообще,
трудно было предположить, что здесь живет кто-нибудь. Единственное,
чего было много в квартире, — это семечек. Да, самых обыкновенных
подсолнечных семечек. Целые горы возвышались на полу по углам
комнаты и под кроватью, в кухне и даже в туалете. Вот с этих семечек
сыщики и начали обыск. Разгребли одну горку и извлекли оттуда
множество слипшихся, грязных бумажных комочков. А когда их
развернули и разгладили, оказалось, что это деньги. Рубли, тройки,
пятерки, десятки и даже ассигнации по двадцать пять рублей. Сыщики
очистили центр комнаты, и под пристальным взглядом начальника
финансовой службы разложили купюры на полу. Затем разгребли
вторую горку семечек и вновь нашли деньги. Потом еще и еще.
Вытащили из-под кровати тазы, заполненные семечками, — и там
купюры. В стенном шкафу, в ящиках комода, за мусорным ведром в
кухне — отовсюду сыщики доставали хозяйственные сумки,
коробки из-под обуви, стеклянные банки, заполненные деньгами вперемешку с
семечками. Еще нашли десятка два новых платьев с плечиками и
этикетками из магазинов, что ясно указывало на их «воровское»
происхождение. Обыск и пересчет денег продолжались до рассвета.
Затем милиционеры привезли несколько картонных коробок,
запечатали в них деньги и отвезли их под охраной в Госбанк на
площадь Кирова. А утром В.Д. Иванов доложил руководству области,
что в результате проведенной милицией операции в государственный
бюджет сдано около семидесяти тысяч рублей. По ценам того времени
на эти деньги можно было приобрести восемь лучших советских
автомобилей «Волга» плюс много еще чего полезного…

Откуда же появились такие огромные деньги в той странной
квартире?
Следить за старушкой-рецидивисткой легендарный иркутский
сыщик подполковник Михаил Николаевич Фомин, «дядя Миша»,
начал сразу после ее очередного освобождения из лагеря и появления
на Центральном рынке. Правда, непосредственно за старушкой
следили молодые ученики дяди Миши во главе с Юрием Костовским.
Сам дядя Миша к ней не приближался, поскольку она знала
подполковника в лицо: это он отправлял ее на последнюю отсидку.
Поймал рецидивистку прошлый раз дядя Миша тоже на рынке, взял с
поличным за мошенничество. Но, как ни искал ее тайники с деньгами,
все же не нашел: за многие годы тюремных скитаний она научилась
прятать свои сокровища. «Нет у меня никаких тысяч, придумываешь
ты все, гражданин начальник!» — клялась на допросах старушка. «Да, у
тебя денег нет. И у бурят, что торгуют мясом на рынке, тоже денег нет.
Ни денег, ни мяса! Куда ж они испарились? Корову продал, деньги
никто не украл, а пересчитал вечером, и половины суммы не
набирается. Просто чудо какое-то», — усмехался М.Н.Фомин. «Чудо,
чудо!» — ехидно вторила ему рецидивистка и отправлялась на
очередную отсидку в лагерь.

Вскоре после ее возвращения в Иркутск дядя Миша узнал, что
домик на окраине города, где обитала старушка, снесли. Опытный
сыщик сделал вывод, что рецидивистка теперь вынуждена
перепрятывать все свои накопления. Он пытается узнать новый адрес
бабки через адресное бюро, но там она не числится. Подполковник
ставит задачу перед молодыми сыщиками: проследить путь старушки с
Центрального рынка, где она опять появляется ежедневно, до ее нового
жилища. Но опытная мошенница засекает слежку и ловко исчезает в
центре города, используя проходные дворы и подъезды. Тогда дядя
Миша принимает решение взять рецидивистку на рынке с поличным во
время очередного ее преступления. Привезти ее в милицию, получить у
прокурора постановление о проведении обыска по месту жительства.
Если, конечно, сумеют узнать адрес этого местожительства. Сыщики и
бригадмильцы (ребята и девчата — добровольные помощники милиции)
с утра до вечера дежурят в торговых рядах на рынке, постоянно сменяя
друг друга для маскировки. Наконец их терпение и профессионализм
руководителя приносят успех.

В зимний день, когда температура в Иркутске опустилась до
минус 38 градусов, дядя Миша узнает, что старушка-рецидивистка,
которой накануне исполнилось 72 года, с утра появилась у мясных
прилавков. Кольцо наблюдателей сжимается, сыщики внимательно
следят за каждым жестом мошенницы. Они ждут момента, когда она,
словно поправляя волосы, ловко спрячет под головным платком только
что полученную от продавца сдачу с большой купюры и мгновенно
вновь протянет к продавцу трясущуюся руку и начнет требовать свои
деньги. Будет кричать, плакать, призывать в свидетели стоящих за ней
в очереди сообщников. Те станут апеллировать к другим, ничего не
подозревающим покупателям. Начнется шум, нервозность. Это «кино»
будет крутиться до тех пор, пока обескураженный неопытный продавец
не выдаст «несчастной старушке» сдачу во второй раз. А через полчаса
та же картина повторится в другом конце торгового зала. И так за день
старушка с компаньонами-бичами «обрабатывали» более десятка
продавцов. И не только мясников. Любимыми ее клиентами были
также многочисленные продавцы семечек. Протянула тройку в уплату
за стакан, два раза по 2 рубля 80 копеек выманила сдачу. И так раз 20
за день. Вот откуда и масса семечек в квартире.

После задержания на рынке до позднего вечера старуха
держалась стойко. «Оформляйте мошенничество на двадцать рублей! В
тюрьму меня все равно не отправите, возраст вышел. Где живу? Нигде!
Надо — ищите!..» Настроение у нее резко изменилось, когда дядя Миша
предложил ей снять валенки и поднял в них стельки. Там он
обнаружил ключ от квартиры, совсем новый ключ. Но где эта
квартира? По тому, как испугалась и напряглась старуха, было ясно —
сыщики на правильном пути. И тут дядю Мишу осенило: за снесенный
домик старухе по закону должны были дать новую квартиру, ордер на
нее выписать. Но ничего этого не сделали, нет на нее никаких
документов. А вдруг ордер дали кому-то другому, кто не проживал
фактически в старом домике, но числился формально? Оставив старуху
под охраной, сыщики бросились в адресное бюро на улицу Урицкого.
Точно! В домике была прописана дочь рецидивистки, которая с ней
давно не жила и носила другую фамилию. По заявлению матери,
присланному из лагеря, власти выписали ордер на новую квартиру в
Солнечном на фамилию дочери. Каким-то образом старуха
исхитрилась получить ордер и ключи от новой квартиры, не оставив
следов в документах. Потому милиция и не могла отыскать ее
место жительства…

К полуночи было получено постановление прокуратуры об
обыске квартиры в Солнечном. Предположение подполковника
Михаила Николаевича Фомина о спрятанных там многих тысячах
рублей полностью подтвердилось…