Топонимические вопросы

Однако нужно помнить, что название улицы говорит не только о ней, но и о тех, кто дал ей это имя, кто ходит по ней каждый день. В названиях улиц отображена история города, память о населявших его людях, достопримечательностях и в значительной степени – об их идеологических предпочтениях. Когда мы даём имена улицам, мы формируем и наследие для наших потомков.

В Иркутске долгое время топонимика была наукой чисто теоретической – названия новым улицам давали редко. Один из разработчиков городского плана 1981 года, выполненного на базе кафедры архитектуры и градостроительства Иркутского политехнического института, Валерий Щербин писал: «Улицы – это пространственные ориентиры, не только знаки, но и показатель культуры и духовной оседлости граждан. В них – память и традиция, созерцание и точность, любовь и благодарность».

Сейчас градостроительная практика такова, что в городе строятся не улицы, а жилые кварталы, состоящие из многоэтажных блок-секций, формирующих квадраты и круги. Для коммунальных служб большой проблемой становятся дома, имеющие общий адрес «под палкой» – то есть номер дома с дробью. На улице Лермонтова в Иркутске один из таких адресов доходит до /24. Это откровенно уродует топонимическую карту города.

Топонимы нужно рассматривать как исторический памятник, фиксирующий все особенности жизни города – от рельефа до занятий жителей, от важных объектов до памятных событий. В настоящее время в Иркутске в принятии решений на уровне обсуждения и консультирования органов исполнительной власти принимает участие общественность. В областном центре комиссия по топонимике и увековечиванию известных в городе людей и событий была создана при мэре Борисе Говорине, и возглавил её профессор Александр Дулов, которого позднее сменил профессор ИГУ Александр Гимельштейн. В соответствии с уставом города наименование улиц относится к полномочиям мэра Иркутска. Но для осуществления этих полномочий мэр создает комиссию, которая формирует экспертный взгляд, а он, как правило, ложится в основу принимаемых решений.

Исторический Иркутск, старейший русский город Байкальской Сибири, казалось бы, обладает полным набором ценностей, обеспечивающих городскую идентичность, особость, непохожесть. Однако обратимся к критериям, с помощью которых Н. Анисимов предлагает измерять городскую идентичность:

– общность городского сообщества (насколько едиными является видение горожанами своего прошлого, настоящего и будущего, связанного с городом);

– уникальность города (представления горожан об общей степени уникальности города, его общих и особых черт);

– восприятие города «вне контекста» (в отрыве от нации, страны, региона);

– уровень положительной оценки (уровень городского патриотизма, интерес к городской культуре и истории);

– реализованный практический потенциал идентичности (наличие положительных примеров реализации общегородских проектов).

Применение вышеназванных инструментов даёт основания для вывода о кризисе городской идентичности в Иркутске. А так как уникальная топонимика является важнейшей частью уникальности города, мы имеем возможность подтвердить этот вывод анализом событий 2016 года, названных масс-медиа «иркутской топонимической войной».

Топонимические памятники организуют культурно-историческое пространство местности, в которой бытуют, подчёркивают её уникальность и своеобразие, обеспечивают историческое преемство, свидетельствуют о древности и историчности окружающей их среды, фиксируют события, запечатлевают утраченные городские объекты, особенности рельефа, имена и занятия жителей.

Топонимические вехи

В 1920 году в Иркутске были заменены 70 из 185 топонимов – десять имён площадей и предместий и 60 названий улиц. В дальнейшем эти изменения продолжились. Массовые переименования шли в это время по всей стране – победители закрепляли имена своих героев и свои идеалы в местных топонимах. Тем самым страница, связанная с дореволюционными названиями городских объектов, была перевёрнута.

В 1934 году было произведено 25 переименований, в 1940-м – ещё 58.

Стоит отметить, что для многих губернских, да и уездных городов, до прихода советской власти была характерна оригинальная топонимика. Специфической особенностью Иркутска были купеческие топонимы. Конечно, такая практика свойственна не только данному городу, потому что нередко наименование улицы шло от собственника крупного магазина. В Иркутске тоже такое случалось, но чаще это были «наградные» названия. Иркутское купечество славилось своей филантропией. Средства, которые они отправляли на благотворительные цели, выделялись, как правило, не на меценатство – поддержку культуры, искусства и науки, а на дома призрения, учебные заведения и социальные нужды. У нас есть некая недооценка масштабов благотворительности той эпохи, несравнимых с современными объёмами спонсорства. Среди иркутских купцов были те, кто потратил на благотворительные цели миллион рублей, когда стоимость одного пуда (16 килограммов) муки была 36 копеек ассигнациями. Подобная практика поощрялась императорским правительством. За благотворительную деятельность купцов награждали орденами и высокими чинами по Табели о рангах, а городское сообщество называло в их честь улицы. Таких улиц было множество, что и образовало иркутскую «особость», поскольку такая топонимика была абсолютно оригинальной.

Советский Иркутск после 1920 года строился и расширялся, а значит, советская топонимика появлялась и естественным порядком. Так, улицы в посёлке Энергетиков назывались в честь энергетиков. Как и по всей стране, в городе стали появляться улицы, названные в честь учёных, писателей, деятелей искусств. Всё это сформировало советскую топонимику, в которой были интересные элементы, и, безусловно, она также имеет настоящую историческую ценность.

Поэтому если говорить о топонимической реставрации (именно этот термин здесь будет наиболее уместен), то её резонно применять исключительно к историческому центру столицы Прибайкалья. Именно здесь исторические названия являются памятниками истории и культуры. Существует масса законодательных актов, защищающих памятники архитектуры, но, к сожалению, совсем нет законодательства, охраняющего топонимические памятники.

В Иркутске с 1960-х годов существовало активное общественное движение по сохранению культурных памятников. Проблематика городской идентичности допускалась даже подцензурной советской прессой, воспринимаясь как культуроведческая. Значение исторических топонимов для городской идентичности общепризнано в профессиональной и культурной среде. Это создало условия для сравнительно раннего манифестирования темы топонимической реставрации. Историки, краеведы, деятели культуры пришли к концу XX и началу XXI века с определённой общей идеей восстановления ряда исторических топонимов.

Но волна частичной топонимической реставрации 1990-х годов в исторических российских городах была почти полностью проигнорирована иркутскими властями. Прецедент, однако, был создан – предместью Марата было возвращено название «Знаменское», но решение было очевидной уступкой инициаторам – деятелям иркутской культуры и было реализовано обдуманно формально, без отражения в улично-адресной и транспортной сети и оповещения жителей.

В 1996 году Борис Говорин, возглавлявший одновременно и Думу и администрацию города Иркутска, инициировал и провёл решение городской Думы «в целях увековечивания памяти ныне здравствующих Героев Советского Союза – иркутян», переименовать к празднику русской духовности и культуры «Сияние России» (3 – 6 октября т.г.) улицы:

– 1-ю Лётчиков – в улицу имени Героя России П.Д. Егорова;

– Ново-Ямскую – в улицу имени Героя Советского Союза В.П. Лызина;

– 5-ю Советскую – в улицу имени Героя Советского Союза Б.А. Пискунова;

– Приморскую – в улицу имени Героя Советского Союза В.М. Безбокова.

К рассматриваемой проблеме это решение прямо не относится, но имеет значение, поскольку многолетним (и ложным) аргументом в оппонировании городских чиновников топонимической реставрации были якобы крайне значительные расходы по переименованию улиц. Эта риторика применялась для противодействия изменениям до середины 2010-х годов, реальный (и практически бесплатный в реализации) опыт 1996 года никогда не артикулировался.

Дальнейшая трансформация местного самоуправления отнесла вопросы наименований/переименований элементов городской инфраструктуры к исключительным полномочиям главы администрации. Об отношении к проблеме мэра Иркутска Владимира Якубовского, сменившего Бориса Говорина, говорит нижеследующее: в качестве заместителя председателя Комиссии по топонимике при администрации города один из авторов этой статьи (А. Гимельштейн) 23.01.2003 г. официально обратился к В.В. Якубовскому с письмом, в котором, в частности, отмечалось:

«…Процесс возвращения улицам исторических наименований требует осторожности и такта. Я полностью поддерживаю сдержанность подходов к этой проблеме мэра города Иркутска. Однако, в начале 21 века три центральные иркутские улицы носят имена террористов – убийц. Думаю, что ни одна политическая сила, в том числе левой части политического спектра, не сможет назвать этих людей по-другому. …даже партийным идеологам было некомфортно превозносить деяния террористов – народовольцев. Это привело к тому, …что имена самих убийц – …Каракозова, Рысакова и Гриневицкого не были «впечатаны» в названия улиц, а организаторы покушений – Желябов, Перовская, Халтурин были удостоены подобной чести. В случае вашего согласия с вышеизложенным, полагал бы целесообразным, чтобы инициатива в этом вопросе принадлежала мэру, а общественность Иркутска, без сомнения, поддержит главу местного самоуправления в возвращении исторических наименований улиц – Большая Трапезниковская (Желябова), Матрёшинская (Софьи Перовской) и Медведниковская (Халтурина)…». Ответа на обращение не последовало.

Следующий избранный мэр Иркутска, Виктор Кондрашов, несколько раз публично объявлял о намерении вернуть ценные исторические топонимы, в частности, улицу Адмиралтейская (ныне Сурнова). В поддержку топонимической реставрации выступал Благотворительный фонд «Наследие Иркутских меценатов», возглавляемый женой мэра. Однако пятилетняя каденция Кондрашова была завершена без решений по топонимической реставрации.

После избрания в 2015 году Думой Иркутска мэра Дмитрия Бердникова городская комиссия по топонимике предложила ему рассмотреть возможность возвращения ценных исторических топонимов по достаточно ограниченному списку:

– Большая (Карла Маркса);

– Амурская (Ленина);

– Тихвинская (Сухэ-Батора);

– Баснинская (Свердлова);

– площадь графа Сперанского (им. Кирова);

– Арсенальская (Дзержинского);

– Адмиралтейская (Сурнова);

– Трапезниковская (Желябова);

– Шелашниковская (Октябрьской революции);

– Луговая (Марата);

– Пестеревская (Урицкого);

– Иерусалимская (4-я Советская);

– Преображенская (Тимирязева);

– Благовещенская (Володарского);

– Чудотворская (Бограда);

– Матрёшинская (Софьи Перовской);

– Медведниковская (Халтурина);

– Саломатинская (Карла Либкнехта);

– Успенская (Плеханова);

– Котельниковская (Фурье);

– Ланинская (Депутатская);

– Русиновская (Лебедева-Кумача).

Топонимическая война

В мае 2016 года в Иркутске начался острый конфликт, связанный с постановлением мэра города, принятым по инициативе городской комиссии по топонимике. Был выпущен пакет решений о возвращении улице Бограда имени Чудотворская, присвоении скверу у здания компании «Востсибуголь» наименования «Тихвинский», площади, расположенной у правительства Иркутской области, – имени графа Сперанского, а также переименовании остановки «Гостиница Ангара» в «Площадь Графа Сперанского».

Носило ли возвращение дореволюционных названий идеологический характер? Являлось ли очередным этапом борьбы «белых» и «красных»? Во всяком случае, когда вышеупомянутый пакет решений был принят, «левой» стороной политического спектра он был воспринят исключительно так.

Принятые решения вызвали резкую реакцию КПРФ, которая в то время находилась у власти в регионе. Прошёл специальный пленум обкома КПРФ (4 июня 2016 г.), который выдвинул категорическое требование:

– Отменить постановление о переименовании ул. Бограда.

– В дальнейшем все решения о переименовании принимать только по результатам волеизъявления жителей (через референдум или общее собрание).

– Распустить дискредитировавшую себя комиссию по топонимике и создать новую из профессионалов и представителей общественности, с уважением относящихся к мнению граждан.

Мэрия областного центра не поддалась давлению. Все решения устояли.

Спецификой рассматриваемого конфликта является то, что он имел ограниченный объём в части публичных действий – несколько попыток проведения пикетов и митингов по инициативе движения «Суть времени» не стали событием даже в точках дислокации активистов. Одновременно, уровень участия в этом конфликте местных и федеральных цифровых медиа, их деятельностный интерес и выраженная позиция были настолько велики, что сформировали парадокс: медиа назвали «топонимической войной» существо происходящих событий, в то время как правильнее было отнести этот хлёсткий термин к дискурсу, сформированному самими цифровыми медиа.

В «медиавойне» приняли участие цифровые ресурсы: ИрСити.ру ИА «Альтаир», ИА «Ирк.ру», БайкалИнфо, ИА «Красная весна», Иркутск Ньюс, Бабр.ру, ИА «Телеинформ», КП.ру, РГ.ру, Благовест-инфо, Ирк.АиФ.ру, ПримаМедиа.ру, РИА «ФедералПресс», Тайга-Инфо, Легитимист.ру, ВСП.ру, КПРФ.ру, МК.ру, Правмир.ру, интернет-журнал «Мои года», интернет-СМИ «Иркутская торговая газета», «Глагол38», Telex.news, ИА «Русская линия», БГ-Иркутск, ряд блогов на платформе «Живой журнал» и др.

Местные и федеральные медиа стали основным пространством конфликта, превратившись не просто в инструмент информирования, но в полноправного субъекта противостояния, усиливающего его развитие. На первый взгляд, это можно отнести к следствиям запретительной практики действующего российского законодательства о референдумах, организации митингов и пикетов. Иркутские исследователи добавляют к этому указание на две основополагающие проблемы:

– Нет образованности населения в данном вопросе, история Иркутска на данный момент дисциплина очень узкая и практически неизвестная для самих горожан.

– Отсутствие новых и эффективных возможностей продвижения идеи, растолкования основных аспектов, которые не позволяли бы развиваться мифам, сопровождающим вопрос топонимической реставрации.

Информативные и коммуникативные функции медиа наиболее полноценно реализовываются в рамках полноценной общественной дискуссии. В рассматриваемом процессе имело место замещение такой дискуссии «войной» в средствах массовой информации на фоне безмолвствующих (в статистически значимых величинах) горожан.

Медиатексты, совмещающие вербальную часть текста с медийными свойствами того или иного средства массовой информации, таким образом выступили идентификаторами, маркерами кризиса городской идентичности, акцентируя минимальную включённость большинства населения в дискуссию, отстранённость горожан от города как пространства смыслов и исторической памяти.

Иркутская топонимика

Писатель, Герой Социалистического труда, лауреат Государственных премий СССР и России Валентин Григорьевич Распутин в 2001 году писал:

«В 80-х годах в России (не в СССР, а в России) было более 60 тысяч улиц, носивших имя Розы Люксембург, проживавшей в Германии деятельницы мирового коммунистического движения. А если бы их осталось 20 тысяч – что, память о Розе Люксембург была бы оскорблена? Роза Люксембург, как и Клара Цеткин, как и Марат, вероятней всего, и не подозревали о существовании Иркутска; их имена в соответствующей рамке останутся в мировой истории, но зачем они Иркутску? Иркутску больше подобает не забывать имена графа Муравьёва-Амурского и графа Сперанского, Кузнецова и Сибиряковых, Пежемского и Кротова… И уж совсем не несут ноги без крайней нужды на улицы убийц – Софьи Перовской и Халтурина… Вот и получается, что легче нынче восстановить храм, чем поменять название улицы. Удивительное постоянство в небрежении к своей неискажённой памяти! Это постыдная страница не одного лишь Иркутска, а большинства провинциальных городов, больших и малых, но Иркутск это общее упрямство ничуть не оправдывает».

Социальный историк Михаил Рожанский констатировал в 2015 году: «Топонимия может стать живой и участвовать в насыщении городской жизни, даже быть экономическим ресурсом. Как сделать топонимию живой? Боюсь, что ей уже надо делать искусственное дыхание, постепенно возвращая к жизни. Сначала вернуть те названия, которые отличали центр города от других городов России, восстановить индивидуальность центральных артерий (Большая, Амурская, Тихвинская) и там, где происходит реставрация или имитация исторической среды (в Иркутской слободе, Иркутских кварталах). Затем впустить в топонимию мирную городскую жизнь через возвращение тех названий, которые рассказывают о том, как возникал и развивался Иркутск, его отдельные пространства, особые миры…»

Экс-мэр Иркутска Дмитрий Бердников, в период осуществления своих полномочий подписавший по инициативе городской комиссии по топонимике постановление, вернувшее городу площадь графа Сперанского, создавшее Тихвинский сквер, а старинной иркутской улице возвратившее родовое название Чудотворская вместо привитого имени малоизвестного большевика Бограда, сформулировал в тот период следующую позицию:

«Главный наш мотив возвращения улицам, площадям и скверам исконных, исторических названий – обратиться в год 355-летия Иркутска к его истокам, восстановить память, связь со многими поколениями иркутян, строивших наш город, возводивших храмы, набережные, улицы и площади на протяжении столетий.

Сейчас нам всем, иркутянам, нужно сделать так, чтобы начатый процесс возвращения истории города объединил как можно больше людей, стал созидательным стержнем.

Недопустимо уводить вопрос в политическую плоскость и, играя на убеждениях людей, искусственно вызывать напряжение. Иркутск всегда был и остаётся городом толерантным, где веками в мире и согласии жили люди разных национальностей, вероисповедания, мировоззрений».

Настоящий материал основан на серии научных публикаций авторов в журнале «Проект Байкал» (Project Baikal), издаётся Востоксибакадемцентром Российской академии архитектуры и строительных наук, главный редактор – академик Елена Григорьева.

Сведения об авторах:

Гимельштейн Александр Владимирович – кандидат исторических наук, профессор Иркутского государственного университета,

Гимельштейн Ирина Владимировна – кандидат экономических наук,

доцент Иркутского национального исследовательского технического университета.