Иркутску ставшая родной

Прима Иркутского академического драматического театра им. Н.П. Охлопкова завершила свой земной путь 3 октября 2023 года. В этот погожий, солнечный день она была в театре, общалась с коллегами, говорила про чемоданный настрой по поводу поездки в Читу на фестиваль Олега Лундстрема. Именно там 7 октября в юбилейный двухсотый раз был заявлен шедевральный спектакль по Распутину «Последний срок», где Наталия Васильевна была абсолютно неподражаема в главной роли старухи Анны. Но, волею рока, игралась в этот день другая мистерия. Театр, Иркутск, семья и многочисленные поклонники провожали Наталию Королёву в последний путь. Сердце у неё было больное, прооперированное, работавшее на искусственном клапане. И, конечно, риски, связанные с этим фактом, игнорировались, когда это могло помешать призванию, созданию роли, зову сцены.

Она приехала в старинный город на Ангаре, известный своей неистовой театральностью, вслед за мужем, сосватанным в административное руководство охлопковцами в 1983 году. Приехала с уже солидным профессиональным багажом успешной работы в Свердловском ТЮЗе, в Новочеркасске, Архангельске. Иркутск оказался для супругов местом силы, местом судьбы. Анатолий Андреевич Стрельцов именно здесь реализовался как один из лучших театральных менеджеров страны, в 1986 году возглавил труппу, на пороге миллениума инициировал грандиозную реконструкцию, в новом тысячелетии вывел театр на новый эволюционный уровень. Наталия Васильевна Королёва за 40 лет служения сыграла на охлопковских подмостках около 200 ролей, среди которых самые знаковые роли классического репертуара, главные партии в лучших пьесах современности, в сценических версиях мировых шедевров прозы. Здесь, будучи педагогом Иркутского театрального училища, а затем и наставником целевого «щукинского» выпуска, она воспитала блестящую плеяду молодых лицедеев. Здесь стала заслуженной, а затем и народной артисткой России, а к 75-летнему юбилею получила «Золотую маску» «За выдающийся вклад в развитие театрального искусства».

Выразитель распутинской правды

В последние годы ей суждено было стать голосом великого русского писателя, пророка земли иркутской, Валентина Распутина. Королёвой довелось сыграть двух его знаковых героинь – старуху Анну и старуху Дарью в постановках Геннадия Шапошникова по повестям «Последний срок» и «Прощание с Матёрой». Две постановки высочайшего философского содержания и высочайшей жизненной правды, постановки, которым стоя рукоплескала московская публика. В работе над первой из них принимал активное участие сам Валентин Григорьевич. Он присутствовал на репетициях, был на премьере, много раз приходил на следующие представления. Сдержанный на оценки, он «признал» свою историю в камерном охлопковском спектакле. А исполнительнице главной роли сказал после премьерного триумфа: «Вы играете лучше, чем я написал».

К образу Анны в 2008 году Наталия Васильевна приближалась с опаской, с одолеваемым не без труда женским смущением. Ей не было ещё и шестидесяти, а играть предстояло умирающую старуху за восемьдесят. Невеселая тема последнего амплуа сквозила тут изо всех щелей. Но роль «на вырост» пришлась, как по мерке, со всем её просторным трагикомическим диапазоном реплик и монологов, с богатым спектром эмоциональных состояний, с огромной, как у айсберга, невысказанной, «подводной» нагрузкой. Я смотрела этот спектакль несколько раз, последний – 6 сентября, когда, как оказалось, зритель простился с ним навсегда. Каждый раз поражалась светлому, тёплому, пронизанному надеждой послевкусию. Повесть трагична, а зритель из театра уходит, омытый какой-то нежной, примирительной и чистой печалью, согретый удивительной улыбкой старухи Анны, которая не боится смерти, прощает и благословляет всех.

Человек распахнутого сердца

В последнем спектакле единственный раз подругу Анны старуху Мирониху сыграла другая матёрая охлопковская актриса, заслуженная артистка России Елена Мазуренко.

– Быстротечный летний месяц, во время которого мы с Наташей работали на мой ввод в «Последний срок», для меня неожиданно оказался совершенно счастливым, – говорит Елена Сергеевна. – Почему так получилось? Я в театре пятьдесят лет, она – сорок. Каждый шёл своей дорогой. И, при определённой симпатии друг к другу, потребности друг в друге у нас не было. И вдруг мы сблизились, благодаря, может быть, автору, который создал этих закадычных подружек, Анну и Мирониху, и поняли… я, во всяком случае, поняла, что встретила очень близкого мне, дорогого, родного по духу человека. Она всегда казалась мне достаточно закрытой, немногословной, не ищущей общения. А тут, в отпуске, вне театральных стен, у неё на даче, у меня на даче, открылась для меня настоящая Наташа, её душа, распахнутая к пониманию, готовая успокоить мои внутренние метания, даже взять на себя мои сердечные тяготы. В ней напрочь отсутствовала претензия кем-то казаться, как-то выглядеть, производить впечатление. Между нами всё было предельно просто, искренне и понятно. Как в распутинской прозе. Мне в подарок жизнь послала такого человека, с которым я могла говорить абсолютно обо всём, что меня волнует и бередит. Я обрела её так негаданно и потеряла так несправедливо быстро, так нестерпимо горько, когда никто не ждал.

Проститься с Наталией Васильевной прилетела из Москвы выпускница её первого курса в Иркутском театральном училище актриса и педагог Юлия Горностаева. Не могла не прилететь, ведь по словам ученицы: «Наталия Васильевна – это мой учитель, мой друг, моя мама, моя семья».

– Со студенческой скамьи я знала, что могу ей безгранично доверять во всём, даже в самом сокровенном, – признаётся Юлия. – Я не пропустила ни одного её спектакля, для нас всех на курсе она была эталоном высочайшего мастерства. Никогда не забуду один её говорящий жест из гоголевской «Женитьбы». Когда Агафья Тихоновна берёт руку артиста Венгера-Подколёсина и как-то так трогательно, смущённо, безоружно прижимает к своей щеке… И… не поверите! Молнии между ними. Это, невидимое, было видно зрителю, я вам клянусь! Как она это делала? Объяснить невозможно. Таких артистов очень немного. Это секрет. Это нельзя разложить на атомы, вычислить «химический состав». Её место в моей жизни огромно, и ему не будет замены.

Мастер театральной магии

О том, что Королёва обладала тайной, при прощании говорили многие. Она, такая маленькая, умела создать невероятный сценический объём образа. Голос её, тихий и приглушённый, рождал интонации неотразимой проникающей силы, поразительной точности и убедительности. Она была из тех удивительных лицедеев, что будто бы ничего особенного не делают на сцене, а публика сходит с ума, плачет и смеётся без удержу, как ребёнок.

«Я всегда восхищалась её комедийным талантом», – вспоминает заместитель директора Иркутского драмтеатра по маркетингу Ирина Змеенкова. Свою карьеру Ирина Владимировна начинала ещё в театральном гардеробе, на студенческой подработке, с 1982 года, она помнит приход Королёвой в труппу, её самые первые шаги на охлопковских подмостках, а потом и моменты безоговорочного триумфа.

– Как она играла партийную чиновницу в ходульной, в общем-то, сатире «О’ревуар, товарищи!», – продолжает Ирина Владимировна. – Перетаскивала на себе какой-то неугодный памятник в парке. С её пионерским ростом и с бешеной упёртой энергией! Это было невозможно смешно. Вспоминались хрестоматийные строки про женщин «в русских селеньях», которые и коня, и горящую избу – и коммунизм заодно, а чего там! Какая уморительно прекрасная пара они были с народным артистом Виталием Венгером в «Поминальной молитве»: Голда и Тевье! Они много импровизировали, всякий раз отчебучивали что-нибудь новенькое. А Памела Кронки! В этом американском ситкоме Джона Патрика она просто купалась, доводя зал до экстаза. Потому что она знала, как варится этот смачный комический бульон. У меня в памяти навсегда отпечаталась каждая её роль, её голос звучит у меня в голове, на плёнке моей эмоциональной памяти.

В актёрских тренингах есть упражнение на лучеиспускание, вполне конкретное, вполне практическое. Лучеиспускание: со сцены – в зал, из мистерии – в жизнь, от сердца артиста – к сердцу пришедшего зрителя. Это и есть магия профессии. Чтобы овладеть ею, надо внутри себя накопить, генерировать это волшебное излучение. Чтобы гипнотизировать, очаровывать нас, надо и самой быть очарованной жизнью, зачарованной театром. Все вспоминают фантастическое сияние пронзительно голубых, васильковых глаз Наталии Васильевны, которые особенно ярко вспыхивали в самые волнующие минуты. И этот свет, как свет потухших звёзд, длится ещё очень-очень долго и после их угасания. Он продолжает пронизывать неимоверные расстояния, одолевать холод космоса, побеждать немыслимые разделения. Немеркнущий свет таланта. Сделавший жизнь светлее и чище, он всё еще с нами, он всё ещё здесь.