В голодную снежную пору жёсткое и даже жестокое соперничество между птицами за корм – дело обычное. Естественное. Иной раз такой гвалт поднимут, что невольно переживать начинаешь – не поубивали бы друг друга. И, тем не менее, завтрак на кормушках (у меня их две) пусть не всегда, но чаще начинается спокойно, дисциплинированно. Без ссор, без драк. Порой даже с чем-то похожим на проявление благородства. Вот и это утро начиналось так дружно и миролюбиво, что впору было предположить, будто вчера птичья мелкота опять, уже в сто первый раз, договорилась, что теперь уж точно – всё! Хватит кричать и толкаться перед заполненными едой кормушками. Всем хватит. Поэтому с сегодняшнего утра будем завтракать цивилизованно, по очереди. Слабых и больных – вперёд.

Заполнил я с рассветом зерновым миксом тесные кормушки, и воробьи, чуть потолкавшись, всё-таки выстроились в некоторое подобие непривычной для них очереди перед нижней кормушкой. Но как всегда, ненадолго. У птиц, как и у людей, характеры разные. А потому, не смотря на вчерашние «твёрдые и окончательные» договорённости, среди них, как и среди людей, очень скоро находится кто-то наглый, считающий себя самым крутым в стае. Причём, это не обязательно воробей, хоть и считаются они самыми драчливыми. Некоторые синицы тоже считают себя «крутыми» и в любой момент не прочь подраться не только друг с другом, но и с воробьями. Но в это утро наглым оказался всё-таки именно воробей. Прилетел и слёту – в кормушку. Даже для приличия не стал врать ожидающим, что «мне только спросить». «Зароптала» негромко очередь, мол «вас тут не стояло», а он, вместо того, чтобы хоть как-то оправдать свою наглость, принял понятную всем угрожающую позу: чуть присел, крылья от тела оттопырил, вроде как бицепсы ему под перьями ему мешают. Всем видом показывает: «Во, какой я крутой! Бойтесь!» Одна из синиц от неожиданности даже под кормушку спряталась.

А на верхнюю кормушку – так тоже бывает – одновременно аж двое «крутых» прилетели: воробей и синица. Мне показалось, что драка и чьё-то бегство неизбежны. Фотоаппарат приготовил, жду кульминации. Но до крыло- и клювоприкладства дело так не дошло. Оба «крутяка» трусоватыми оказались. Сели по разные стороны кормушки, и молча упёрлись друг в друга угрожающими взглядами. Да и правильно. Так ссориться безопаснее. Кто кого пересмотрит, тот и круче, тот и завтракает первым.

А ещё сегодня на наш участок снегирь-разведчик подтянулся. Вежливый. На подлёте ещё поздоровался радостным свистом. Я понял его птичий язык как «Привет, всё лето не виделись!». Взглянул он на нижнюю кормушку, где воробей как раз свои «права качал» перед соплеменниками, потом на «межвидовую войну взглядов» на висящей кормушке, и вновь присвистнул. Теперь с многозначительной иронией по поводу бесконечных и никчёмных разборок за завтраком. На вид он чуть массивнее своих дальних родичей по отряду воробьинообразных, и клюв у него выглядит покрепче. Ни воробьи, ни синицы, по моим наблюдениям, в драку с ним лезть не решаются, значит, мог бы он поставить всех на должное место, да только некогда разведчику на ерунду время тратить. Торопится. Стая поручила ему проверить места прошлых зимовок, чтобы знать, куда именно из леса на зиму перебираться. Надо проверить все ли зимние подкормочные пункты открылись? А, может, где-то, к общей радости, возникли и новые? Не слишком ли много кошек да собак под кормушками гуляет, не стало ли опаснее в местах прошлогодних зимовок? Вопросов много, а потому, убедившись, что здесь всё как всегда, полетел снегирь смотреть, что в других местах делается. Торопился он очень, поэтому не стал мне в кормушках да на ветках позировать и даже семечек свежих подсолнечных не попробовал, хотя они, как показывают наблюдения, для большинства наших пернатых друзей, не просто еда, но ещё и лакомство.

Птицам на завтраки (впрочем, как и на обеды, и на ужины) я стараюсь готовить смеси из многих кормов, которые окажутся под руками, чтобы всякая пичуга могла выбрать себе именно то, что ей в данный момент больше хочется. Обычно в этих смесях, кроме семечек, есть ещё и пшено, и крошки белого хлеба, и овсяная крупа (именно крупа, не хлопья), и перловка, и пшеница, и понемножку яблочных, арбузных, дынных семечек из того, что удаётся скопить летом.

И заметил я, что практически все виды птиц, прилетающих на кормушки, в первую очередь, выбирают из смесей именно подсолнечные семечки. Большие синицы и гаички, воробьи, снегири, поползни, сойки, дубоносы – все в первую очередь таскают из кормушек семечки. А дятел, так и вовсе, ещё позапрошлой зимой около кормушки в щёлке между перилами и стойкой стационарную «кузницу» себе устроил, на которой с семечек шелуху снимает. На втором месте по птичьим предпочтениям, как мне кажется, находятся хлебные крошки и пшено. А вот перловку и овёс птицы не любят. Тоже едят, но в последнюю очередь. Заглядывая в кормушку под вечер, я не раз видел там довольно много оставшейся перловки и овса, но при этом – ни хлебных крошек, ни пшена. Семечки и вовсе ещё до полудня обычно заканчиваются. Не случайно воробьи из-за них по утрам крылатые бои устраивают.

Сегодняшний отказ снегиря от любимого лакомства меня вначале удивил, но тут же я понял, что пора ещё не настолько голодная и холодная, чтобы не прожить было птицам без человеческой помощи. Снег-то не так давно на землю лёг. Успевает снегирь себе натуральной пищи добыть, не голодает. И воробьи сегодня друг перед другом да перед синичками права качают на кормушках с дармовыми семечками не от голода вовсе, а от лени собственной, да от характера вздорного.