Предтечи городского театра

Если верить в существование духов мест и городов, то в Вероне их двое — тени Ромео и Джульетты. Трансильванию держит в тонусе обаятельный Дракула, над Орлеаном реет астральная Жанна. А в переулках Иркутска, если повезёт, можно заприметить вечерними сумерками…

Вот он, вот — скользящий силуэт из позапрошлого века. Истаявшая от времени крылатка, «циммермановская» шляпа набекрень. В кармане — заветный билетик на галёрку, за обшлагом — лорнет. В глазах — гальванический блеск нетерпения. Это дух старинного города — призрак театрала, бегущий на призыв третьего звонка.

Неизлечимой театральной лихорадкой Иркутск заразился от младых ногтей. Здесь кто не театрал — не иркутянин.

Шуры-муры с Мельпоменой

Профессиональный городской театр у нас открылся в 1850 году. Но ещё задолго до этого события лицедейские пароксизмы испытывали на себе все сословия губернской столицы. Когда в 1686 году Иркутскому острогу присвоили статус города, население уже пристрастилось к вертепным представлениям на Рождество, Масленицу и Пасху. Иркутяне много читали и музицировали. Екатерина II пожаловала 3000 рублей на заведение здесь публичной библиотеки. В зажиточных домах утвердилась мода на ручные органы и «фортепианы», семейные концерты. Весь город пел: друг с другом соперничали хоры из казаков, солдат, полицейских, чиновников и архиереев. Для полноты культурного дискурса не хватало только театра — и он не мог здесь не процвесть!

Первое упоминание о театральных представлениях в Иркутске мы встречаем у путешественника Иоганна Сиверса. В мемуарах 1791 года он отозвался о постановках Василия Алексеевича Троепольского — коллежского советника, председателя Второго департамента Верховного надворного суда. Студентом Санкт-Петербургского университета Троепольский играл на учебной сцене вместе с Денисом Фонвизиным, его супруга Мария Ивановна была превосходной актрисой. Высокий чиновник  основал собственный театр и давал представления в деревянном доме напротив нынешнего авиационного колледжа. В «Иркутской летописи» П. Пежемского находим развитие этой истории: «В 1803 году учреждён уже постоянный театр для всей публики купеческим сыном Е.П. Солдатовым». Его театр помещался в одноэтажном доме на улице Заморской. Теперь на этом месте на ул. Ленина находится здание мэрии. Как интересно! Изначально сердце Иркутска было не административным, а театральным!

Эти удивительные факты бережно собрал для нас в книге «Иркутская антреприза» ветеран охлопковской сцены, заслуженный артист России, основатель музея Иркутского академического, яркий лицедей и профессиональный журналист Виталий Сидорченко. В 2000 году, на открытии театра после масштабной реконструкции, Виталий Сидорченко предстал в образе генерал-губернатора Александра Дмитриевича Горемыкина, руководившего процессом возведения каменного театра в Иркутске. Вы легко узнаете его на фотографии с торжества. Виталий Петрович, хранитель легенд и сам живая легенда, покинул нас навеки в 2022 году, оставив нам изумительные факты богатой театральной биографии нашего края. Самыми захватывающими из них мы поделимся с вами.

Подмостки трёх авантюристов

Заразительный пример купеческого отпрыска Солдатова не остался без подражателей. Вскоре в Иркутске громкую славу снискало театральное предприятие трёх товарищей, трёх аристократов, весьма примечательных личностей.

Первый — Василий Николаевич Горчаков, бывший военный комиссар, любимец Павла I. Сделал головокружительную карьеру, служил даже кем-то вроде Штирлица при французском принце Конде. Он проигрался в карты, спустил казённые деньги, был лишён всех чинов и сослан в Сибирь. Сохранились свидетельства, что князь был «человек весьма остроумный и мастер говорить и пользовался большим успехом в иркутском обществе».

Второй — гвардейский офицер Алексей Петрович Шубин, родственник елизаветинского фаворита А.Я. Шубина. Этот потомок доблестного рода для продвижения по службе решил раскрыть заговор против императора, который сам же и мистифицировал. Придумал несуществующего злоумышленника, который якобы подбивал его к покушению на высочайшую особу, и отправился в Летний сад на встречу с ним, взяв свидетелей. Там Шубин удалился в кусты и от лица мифических карбонариев прострелил себе руку. Истекающего кровью (не клюквенным соком, заметьте!) его нашли товарищи. Неуклюжий фарс был быстро разоблачён следствием. Приговор оказался нешуточным — смертная казнь. К счастью, её заменили сибирской каторгой. Так импровизатор с искромётным воображением попал на иркутскую землю и проявился у нас как театральный энтузиаст.

Третьим в компании антрепренёров-любителей стал гарнизонный офицер В.З. Яковлев. Единственный из  компаньонов, кто не принадлежал к ссыльным, именно Яковлев выступил официальным содержателем театра. Он и записал на своё имя дом, купленный вскладчину на улице Луговой (ныне Марата). Этот дом трое концессионеров изрядно перестроили, вложив немалые средства. А не худо, однако, жилось репрессированному дворянству в самодержавной России, в каторжанском «медвежьем углу»! Заметим, что Горчакову, прибывшему по этапу в губернский центр, было 34 года, поручику Шубину едва исполнилось 21, надо полагать, и Яковлев был человеком не слишком солидных лет. Это была мобильная, рисковая и креативная команда.

Они устроили в провинциальной столице настоящий светский театр по типу европейских. Здесь была сцена, партер и ложи в три яруса, амфитеатр над стульями и галёрка. Были машины для передвижения декораций, применялись механические спецэффекты — летающие ангелы, проплывающие облака и т. д. Звучал настоящий оркестр из полковых музыкантов и поселенцев-скрипачей. Играла неплохая сборная труппа любителей, играла «так недурно, что хоть бы на всероссийском губернском театре», — писали современники. Билеты «кусались»: рубль за стул, за кресло — два с полтиной, 5 — за ложу, место в амфитеатре — 50 копеек, в райке — 25. Для сравнения, на рубль тогда можно было купить килограмм мёду, куль картошки или полпуда ржаной муки. И, несмотря на дороговизну, мест почти всегда не хватало. Народ валом валил на комедии, водевили и весёлые оперы. Открылся «княжеский» театр в 1805 году и просуществовал до 1809-го. Прикрыл его какой-то заезжий военный держиморда, запретивший кадровым офицерам играть на театре.

Лицедейская эпидемия

Но истребить живучий театральный вирус уже было невозможно, лицедейская эпидемия накрыла купеческую столицу с головой. Любительские труппы росли, как грибы. Открыли свой театр партнёры казачий урядник Клепиков и мещанин Кондратов. Спектакли ставились в гимназиях и казармах, игрались в особняках и в городском саду. Были популярны любительская труппа губернского регистратора Льва Сухорукова, домашний театр генерал-губернатора Вильгельма Руперта, водевильные представления в салоне княгини Волконской — жены декабриста. Театральной студией служащих казённой палаты руководил учитель Флеровский. Яркую комедийную команду возглавил сын чиновника Иван Гудков, который позже стал актёром в профессиональной труппе антрепренёра Маркевича. Да что там! Даже в каторжной тюрьме «Александровский централ» при начальнике И.И. Лятосковиче действовал любительский театр арестантов!

Иркутск созрел для открытия настоящего профессионального театра. И в 1850 году оно свершилось. В столицу Прибайкалья прибыл серьёзный антрепренёр, гражданин царства Польского Иосиф Маркевич с коллективом обученных артистов. Городской театр начал свой творческий путь. Он сразу стал излюбленным местом досуга для иркутян и гостей города. Да вот беда: деревянные здания, в которых ему приходилось работать, гибли на пожарах одно за другим.

В 1890 году, когда театр сгорел дотла, сказалась фантастическая любовь к нему населения. Купец первой гильдии Дмитрий Васильевич Плетюхин бесплатно предоставил «погорелому» театру верхний этаж своего дома на углу Большой и Ивановской (К. Маркса и Пролетарской). На втором этаже устроили сцену, оборудовали зрительный зал, расписали декорации. Иркутяне продолжали смотреть спектакли на «Плетюхинской сцене». Здесь давали лермонтовский «Маскарад», «Разбойников» Шиллера, «Преступление и наказание» Достоевского, пьесы Чехова. А между тем город под руководством генерал-губернатора Александра Дмитриевича Горемыкина собирал внушительные средства на постройку каменного храма Мельпомены по последнему слову архитектурной моды и прогресса. Нарядное, элегантное здание по проекту питерского зодчего Виктора Шрётера, автора Мариинки, было окончено в 1897 году и стало жемчужиной иркутского городского ландшафта.

К нему, к парадному крыльцу Иркутского академического, до сих пор каждый вечер спешат почитатели театрального искусства. К нему скользит незримый призрак театрала в прозрачной крылатке, трепещущей на ветру. Скорее — туда, где запах кулис и огнистая рампа, где «чувства добрые», где «дум высокое стремленье», где «жизнь, и слёзы, и любовь»!