Улыбка​ на ветру

Многие, наверное, заметили, как утрированно и потешно подавался образ корреспондента в старых фильмах. Какое-то оголтелое существо с тонкой вытянутой шеей, в коротких брючатах бежит по пашне к механизатору, будто собирается сообщить ему важную новость. Тот вынужден остановить трактор или комбайн, чтобы хмуро ответить на дежурные вопросы. Образовавшийся штамп из старого кино ушёл в прошлое, но всё же лично у меня чувство неловкости побеспокоить в поле занятого человека оставалось долго. И ещё момент: материал в газете должен появиться с мажорным снимком. А где его взять, этот​ мажор? В арсенале нашего фотокорреспондента Валерия Карнаухова были даже шутливые, но весьма неприличные стихи «про Марусю», как бы культурнее выразиться – «девушку без комплексов». Хотелось, конечно, заткнуть уши, но мужикам нравилось. И улыбались, и гоготали под плотными тучами и порывистым ветром. Были благодарны за маленький спектакль в насквозь продуваемом поле. А наш редактор Геннадий Бутаков, который в своё время сам наездился по области будь здоров, потом с некоторым недоверием рассматривал снимки:

– Что это они у тебя такие​ развесёлые?

– Уметь надо, – отвечал Карнаухов.

Можно сказать, что сельскохозяйственный отдел в редакции в 1980-х годах был самым боевым по количеству выездов в глубинку. Заведующий отделом Геннадий Пруцков прекрасно знал сельское хозяйство области, но плохо воспринимал даже туманные в ту пору разговоры о рыночной экономике, считая, что капитализм погубит страну. Правда, для предметных споров на эту тему время тогда ещё не пришло. Газета, как орган обкома коммунистической партии, должна была в ежедневном ритме выдавать читателю материалы о сельской жизни, и не все они были интересными, иногда – с засильем пропаганды и узкоспециальных знаний. Зато зарисовки и очерки о людях, которые двигали своё дело, преодолевали трудности, конечно же, читались и обсуждались. Газета оставила портреты таких мощных мужиков, которые не только держали в своих руках сельскохозяйственное производство, но и были отцами родными для земляков, имели на всё свою точку зрения, не особо считаясь с разными контролёрами и советчиками наверху. Какие имена: Иван Баширин – директор учебно-опытного хозяйства «Оёкское», Илья Дорохов – председатель колхоза имени Ленина Аларского района. Целая плеяда председателей из Тулунского района: Василий Алексеевич Бердников, Пётр Николаевич Царёв, Николай Тимофеевич Романкевич. Их любовно описала в своих очерках ушедшая наша коллега Валентина Юдина. Они охотно шли с ней на разговор. Такое бывает нечасто, когда журналист имеет за плечами сельскохозяйственную академию. При ангельском голоске Юдина умела по-бульдожьи вгрызаться в тему. Такую целевую особенность её герои тоже уважали, потому что она была полезна для дела. И ещё в общении ценился юмор, который мог скрасить трудные ситуации. В автобиографической книге «Мне и вправду везло» редактор «Восточки» Геннадий Бутаков как раз и привёл такую сценку в кабинете председателя колхоза имени Чапаева Боханского района Василия Полоненко. Прибежал к нему молодой агроном: «Что будем делать, пшеница легла?» «Не надо заполошничать, Петя, – сказал председатель. – Если легла – значит, даст. Будет урожай. Готовь стеблеподъёмники». Сейчас колхозы и совхозы из тех, что выжили в​ ​ девяностые годы, существуют в различных правовых формах и успешно работают на земле вместе с крестьянско-фермерскими хозяйствами. Но это там, где у руля стояли вот такие крепкие руководители, которые не растерялись, когда менялись старые вывески.​

Пшеничные зёрна на вкус​

Хотя прошло уже немало времени, у меня перед глазами встреча с​ председателем колхоза «Россия» Тулунского района Виталием Зуевым. Я его издали увидела в поле. Он стоял в ондатровой шапке – в день окончания уборки урожая уже пробрасывал снежок. Это событие хотели отметить торжественно, выстроив комбайны у полыхающего осинника. Хлеборобов должны были поздравить детишки из школы, но в последний момент взрослые решили, что обойдутся без них – с реки Ии дул холодный ветер. И каждый на этом поле, вероятно, хотел поскорее очутиться в тепле после всего пережитого с июльским наводнением 1984 года. В низинах поля были как рисовые чеки. Дома вместо желанного отдыха механизаторам приходилось выгребать ил и сушить уцелевшие вещи. В некоторых местах вода доходила до крыш. Мне рассказали про белую лошадь Даньку, которая почти двое суток, окаменев от ужаса, простояла в ледяной воде. Все попытки подтолкнуть её с катера к безопасному месту были напрасны. Так и стояла, пока большая вода не начала спадать. Но осталась цела.

Через много лет в эти места и в сам Тулун снова пришла беда – уже катастрофического масштаба. Таков характер этой реки с нежным коротким названием. В какой-то степени очередное наводнение был предсказуемым, только не до такой же беды, которая случилась в 2019-м! Но люди выстояли, для них это по-прежнему родная земля вместе со своенравной рекой. Председатель, узнав, что я собираюсь заехать к известному в области​ селекционеру Анатолию Егоровичу Юдину, попросил передать ему благодарность за новый сорт пшеницы «Тулунская-10». Он ещё испытывался, но для земледельцев уже не было вопросов. Отличная пшеница, устойчивая к полеганию, сопротивляется болезням, урожайность на круг составляла не менее 35 центнеров. Я выполнила в Тулуне эту просьбу. Как же приятно было Анатолию Егоровичу услышать добрые слова о своём детище! Он подарил мне несколько великолепных колосьев нового сорта с крепкой, упругой соломиной. Они долго стояли у меня в вазе на рабочем столе, украшая редакционное пространство лучше всякой «икебаны». Несколько раз я даже жевала пшеничные зёрна. Какие они были на вкус? Нашла для них одно слово – самодостаточные.

Картошка есть – сытость в доме

Вспоминая замечательных людей,​ хочется рассказать ещё об одном​ нашем сибирском селекционере – Анисиме Вставском, который создал картофельный сорт «Ирэна Барская». История очень красивая, даже чувственная, судя​ по неожиданному названию сорта. Всё началось с письма агронома в редакцию, где он написал о своей многолетней работе, завершившейся весомым результатом. Анисим Вставский дал краткий и нерадостный обзор, как в области обстоит дело с качеством картофеля. Тот, что мы едим, это слёзы: клубни малоурожайные, подвержены болезням, неважные на вкус. Давно настала пора их обновить, но чем? Пригласил к себе под Иркутск, чтобы познакомить с «Ирэной Барской». Название сорта прямо заинтриговало, и я помчалась к селекционеру. Анисим Михайлович угостил меня своей замечательной картошкой – рассыпчатой, чуть-чуть аппетитно кремовой внутри. И сырые клубни на вид были превосходны: немного приплюснутые, бордового оттенка, с гладкой​ кожурой. Спросила: «Откуда такое неожиданное название?» И услышала от фронтовика удивительную историю, хотя мой собеседник пытался быть бесстрастным.

На фронте он оказался в 1942 году, служил в кавалерии и разведке, дошёл до Берлина. Серьёзное ранение получил на польской земле. Рану залечивал в госпитале. Ухаживала за ним медсестра Ирэна Барская. Она очень понравилась пареньку. Но госпиталь был не тем местом, где выказывают чувства. Хотя, вероятно, девушка понимала, что нравится бойцу. Несколько раз они заговаривали друг с другом – так, скорее ни о чём. Больше говорили глаза, интонация. Когда Анисим уезжал в часть, Ирэна подарила ему свою фотографию.

– Да вот же она у меня – в рамочке на комоде, – сказал хозяин дома.

Со снимка на меня смотрела симпатичная девушка с внимательными, даже немного строгими глазами.

​ – А ваша жена не против видеть эту карточку каждый день? – спросила я.

​ – Да что вы! От той встречи осталась легенда. А сорт назвал так, чтобы он стал живым, как живы мои воспоминания о юности. Я доволен, что мой результат можно потрогать руками и съесть. Ведь как раньше в деревне говорили: «Картошка есть – сытость в доме».

После той встречи с селекционером у меня дома оказалось настоящее богатство: целое ведро драгоценных клубней «Ирэны Барской», выращенных из крохотных, много раз отобранных семян величиной гораздо меньше, чем у томатов. Естественно, рассказала об этом коллегам-дачникам. Что тут началось! У меня стали буквально выпрашивать картошечку на посадку, хоть немножко, хоть чуть-чуть. Ведро опустело почти до дна. Вскоре позвонил расстроенный селекционер. В материале я указала деревню, где он жил. И к нему потянулись огородники с такой же просьбой. Отдал просящим всё, что мог, осталось только на посадку для дальнейшей работы с сортом.

Теперь, через много лет, можно уверенно сказать, что фронтовик прожил счастливую и долгую жизнь, оказался очень полезным для земляков, много раз чувствовал их сердечную благодарность, издал свои воспоминания. Он не раз признавался, что жизнь, несмотря на выпавшие испытания, всё-таки необыкновенно красива, если самому стремиться сделать её таковой.

Как потопаешь, так и полопаешь

Однажды на областном слёте доярок-пятитысячниц я познакомилась с Валентиной Шевелёвой из Нижнеудинского района. Её надои на корову до рекордных литров тогда ещё не дотянули, но таких, как она, тоже пригласили на этот праздник. Разговорились, Валентина позвала меня к себе в деревню. Что я и сделала в одну из командировок. Сначала ехала на поезде, потом на рейсовом автобусе, который остановился прямо у дома Шевелёвых. Мама была на дневной дойке, и меня встретили её дети: Наде было 14 лет, Славику – 9, самому маленькому, Лёше, – 6 лет. Заметила, как уютно у них в доме. По домотканым дорожкам ребята ходили в вязаных носках. На подоконниках полыхала герань. Сразу усадили за стол, налили чай, а пироги уже стояли в миске. Рассказали: «Вот эти – с картошкой, с капустой, а вот эти, угадайте, с чем». Красная начинка была необыкновенной и бюджетной, как бы теперь сказали: свёкла с калиной – сочетание неожиданно вкусное. Ещё рассказали про хозяйство во дворе: у них есть корова, куры и даже лошадь! Собаку зовут Белик, а кота – Стив.​ ​

Пришедшая Валентина пояснила: лошадь Маню очень любил покойный супруг. Он сгорел за один месяц от тяжёлой болезни. Огромное горе, весь мир в глазах померк. Как жить без надёжного друга и защитника на зарплату доярки? Социальные выплаты по потере кормильца пришли небольшие. Как тянуть троих детей, чтобы каждый день было что поесть, надеть? И тогда мать собрала детей на семейное собрание, сказала со всей серьёзностью: «Представьте, что я председатель, а вы колхозники. Поговорка в коллективном хозяйстве одна: «Как потопаешь, так и полопаешь». Будем с вами работать на семью, чтобы всем было хорошо. По пятницам станем проводить планёрку: отчитаемся за то, что сделали, и наметим фронт работ на будущую неделю. Посуду помыть, в доме прибраться, зимой снег убрать, летом сорняки прополоть, куриц покормить – это ваша задача. Мне хлопот по дому в перерывах между дойками тоже хватит. Но главная ваша задача – хорошо учиться. Оправдания не принимаются. Чтобы Лёша в школу пошёл и с вас брал пример. Не стыдитесь, если куртка у вас будет зашита, стыдитесь плохой оценки».

«Прямо домострой какой-то», – в шутку заметила я. «Иначе никак, – ответила глава семьи. – Я слово себе дала, что наш дом будет тёплым, сытым и весёлым, чтобы папка с небес смотрел и улыбался. Вон Надюша уже и корову умеет доить, а маленький так подметёт полы, что ни одной соринки. А я их радую пирогами и хорошим настроением. У нас вокруг печки поселился запах сдобы с ванилью. Тестом вообще заниматься недорого для кошелька».

Но тут рассказала мне не очень приятную историю. На другом конце их села тоже живёт семья с тремя детьми. Муж погиб в ДТП. Так мать, вместо того чтобы собраться с силами, стала выпивать. Дети голодные и холодные. Повадились ходить в их дом: то пирожков поедят, то супа. И так почти каждый день. Пригреются, не хотят уходить. Начатую банку варенья уговаривают в отсутствие хозяйки. Выходит, у неё теперь на довольствии шестеро? Как-то не выдержала и сказала пришлой ребятне:

– У нас есть правило – обед надо заработать. Ступайте на огород. Мои будут грядки чистить от сорняка, а вам поручаю вырвать траву у забора. Дети восприняли это нормально. Работа закипела. Дома рассказали об этом маме. Так она при всех в магазине хотела меня обвинить, что я использую детский труд за тарелку супа. И вы знаете, её не поддержали, ведь в деревне прекрасно видят, когда мать вместо продуктов покупает бутылку.​

Валентина объявила мне, что на ферму мы пешком не пойдём, она запряжёт Маню. Боже, какой счастливый день! И вот везёт нас старая лошадка, а в голове всплывают строки поэта Владимира Соловьёва:

Ехал на телеге я порожней

В тихом свете ласкового дня,

Тёплый, запылённый подорожник

Тёк навстречу под ноги коня.

На ферме, как и положено, я взяла материал о надоях, кормах, поговорила с доярками. В красном уголке Валентина поделилась своими впечатлениями о слёте. Посетовала, что ей на выездной торговле не досталось дефицита – махрового полотенца (помню, сей факт из материала был удалён). От фермы до шоссе было где-то около километра, и мы на той же Мане доехали до проходившего мимо автобуса. В пути лирическое настроение продолжалось, и я спросила Валентину про возможность снова выйти замуж. Поскольку она сидела ко мне спиной, я увидела только, как поднялись и опустились её плечи:

– Да что-то и не думаю особо. Один вдовец интерес проявлял, но честно признался, что выпивает по выходным и праздникам. Мой-то тоже мог выпить по праздникам, но это отец. А тут чужой дядька. Нет уж, нет уж! Наше маленькое счастье я не нарушу.