Несомненно, значение колледжа как региональной кузницы музыкальных кадров трудно переоценить. Но поразительно вот что: это первый юбилей, когда учреждение не подвергается «омолаживанию». Всё дело в том, что в 1922 году в Иркутске был создан музыкальный техникум, но в 1931 году его расформировали. Через пять лет ошибка была исправлена. Тогда на основании решения Президиума Восточно-Сибирского крайкома ВКП (б) от 22 июля 1936 года в городе возродили музыкальный техникум. А уже в сентябре на всей территории Советского Союза подобные учреждения стали именоваться училищами. В свою очередь, уже в постперестроечное время они превратились в колледжи.

При прошлых юбилеях «летоисчисление» всегда велось от 1936 года. Но правильно ли это? Во-первых, принципы работы музыкально-образовательного заведения среднего звена советской трёхступенчатой системы были освоены в Иркутске ещё в двадцатых годах. Во-вторых, в 1936 году учреждение изначально восстанавливалось даже под старым названием – техникум. И, наконец, самое главное: в тот момент в педагогический штат вернулся ряд высококлассных специалистов прежнего техникума. Думается, как раз таки они – главный показатель преемственности.

В дни юбилея хочется рассказать о двух таких людях – Татьяне Николаевне Афанасьевой-Семенцовой и Татьяне Александровне Мурашкиной. Восстановить как можно более полные их портреты сегодня не так уж просто. Бесспорно, их важные характеристики даны в учебно-методическом издании музыковеда Ирины Харкеевич, которое увидело свет в 1997 году. В этой небольшой брошюре её автор выборочно поместил справки о некоторых музыкальных деятелях Иркутска. Сегодня подобный материал представляет большую ценность. И всё же справки исключительно краткие. Хочется же полнее восстановить облик подлинных подвижников музыкальной культуры…

«Раньше срока деньги не беру»

Группа людей на старом снимке. В центре – светловолосая женщина в пиджаке с мягким, немного грустным взглядом. Это Татьяна Афанасьева-Семенцова вместе с группой своих учеников Иркутского музыкального техникума. Фотографии более девяноста лет…

Судьба Татьяны Николаевны очень интересна. Она появилась на свет в далёком 1888 году на противоположном конце страны – в Новгороде. Затем глава семьи, проходящий по архивным документам как «военный инженер-полковник», получил новое назначение. Афанасьевы обосновались в Гатчине, то есть в непосредственной близости от Санкт-Петербурга. Это открывало для девочки большие перспективы. Окончив Гатчинскую гимназию и с детства проявляя огромную любовь к музыке, она смогла поступить в столичную консерваторию. Молодую Татьяну Афанасьеву готовил к поступлению сам Николай Дубасов – известный в тот период русский пианист. Он же стал её педагогом по специальности в стенах консерватории.

В 1912 году девушка стала дипломированным специалистом, а через два года судьба забросила её в Иркутск. Здесь Татьяна Афанасьева работала в различных музыкальных структурах, существовавших в городе: в частной музыкальной школе, музыкальной школе Народного университета, Музыкальном университете. А когда в 1922 году был основан музыкальный техникум, Татьяна Николаевна сразу вошла в состав преподавателей и стала здесь ведущим педагогом по классу фортепиано. К этим же годам относится и ещё одно немаловажное событие: в браке с инженером Николаем Семенцовым у нашей героини рождается дочь Любочка. Именно так звали её близкие. В дальнейшем она продолжит дело матери и оставит ярчайший след в музыкальной культуре нашего города…

Важность привёденных данных отрицать невозможно. И всё же хотелось отыскать такие свидетельства, которые позволят как-то поживее восстановить портрет Татьяны Николаевны как профессионала и человека. Очень интересной была находка, сделанная автором в период работы с фондами Российского национального музея музыкальной культуры в Москве. Там обнаружились машинописные воспоминания Нины Рогожиной – известного в масштабе страны музыковеда. Она окончила Ленинградскую консерваторию, а затем аспирантуру в этом же учреждении, написала ряд трудов о советской музыке. Но вот юность провела в Иркутске. И ранний этап профессионального становления прошла в музыкальном техникуме как раз таки в классе у Татьяны Афанасьевой-Семенцовой.

Вот как оценивала Рогожина свою иркутскую наставницу: «Человек мягкий по характеру, полный обаяния, живой, Татьяна Николаевна была прекрасным музыкантом и талантливым педагогом. Обладая широким кругозором, она не ограничивалась узкотехническими задачами пианистической выучки и первоначальными навыками музыкально-грамотного прочтения нотного текста. В первую очередь её волновала исполнительская сторона, воспроизведение учеником внутреннего смысла пьесы». Из воспоминаний Рогожиной о своём учебном репертуаре можно сделать вывод, что особо обращалось внимание на творения западных классиков – Шумана, Шопена, Листа, Грига. Хотя наряду с этим Татьяна Николаевна неоднократно предлагала учащимся играть творения Рахманинова (включая его 1-й концерт, данный одной из девушек на выпускной экзамен).

Лишь в период до 1931 года Афанасьева-Семенцова воспитала в стенах техникума целую плеяду грамотных специалистов. В их числе будущие работники музыкально-образовательной сферы Татьяна Мурашкина, Маргарита Мишарина, Тамара Колик, а также занимавшиеся в дальнейшем концертмейстерской деятельностью Мария Бедель и Руфина Гроссман.

На базе техникума существовала и детская музыкальная школа, ставшая затем самостоятельным учебным заведением. Татьяна Николаевна преподавала и здесь, причём на протяжении долгих лет – вплоть до 1957 года. А в период после возрождения техникума и преобразования его в училище помимо специального фортепиано Афанасьева-Семенцова вела и курс методики преподавания фортепиано.

В 1950 году она ушла из училища, создав вакансию для принятия в штат своей дочери – Любови Семенцовой, вернувшейся после окончания Московской консерватории. Этот человек в представлении не нуждается. Ведь иркутяне хорошо помнят концертную деятельность Любови Николаевны. Хотя бы то, как она переиграла в ансамбле с Львом Касабовым все сонаты Бетховена для скрипки и фортепиано! А насколько трепетно вспоминают эту удивительную женщину в музыкальном колледже, словами передать трудно. Ведь тут Любовь Семенцова взрастила огромное количество сильных музыкантов. Обязательно должны быть названы иркутские пианисты Дмитрий Басков и Михаил Клейн, нынешний директор колледжа Анастасия Дурбажева, целая плеяда авторитетных педагогов этого учебного заведения, таких как Наталья Венгер, Елена Папцова, Нина Архангельская, Людмила Недбай.

Наконец, хорошо известно, что под руководством Любови Николаевны начиналось становление Дениса Мацуева. А если задуматься об истоках её собственного успеха, то, разумеется, нужно отдать должное матери, под руководством которой маленькая Любочка с истинным упоением играла на рояле. Последний момент, между прочим, очень живо отражён в воспоминаниях Нины Рогожиной…

После ухода из училища Татьяна Николаевна ещё семь лет работала в музыкальной школе. Уйдя на пенсию, она прожила двенадцать лет, давая уже частные уроки фортепианной игры. Так, начиная с 1960 года к ней ходила заниматься моя мама – Наталья Колокольникова. Её рассказ дополняет портрет пианистки: «Наши занятия проходили на протяжении четырёх лет. Встречались два раза в неделю. До этого я уже три года занималась у другой учительницы, главной целью которой было получение денег. И она завела правило: после восьми занятий вношу месячную оплату. Даже если в календарном месяце встречаемся девять раз. И вот я уже у Татьяны Николаевны. И как раз такой случай. После восьми занятий приношу оплату. Как же возмутилась Татьяна Николаевна! Пожурила меня, чего это я удумала. Говорит: «Раньше срока деньги не беру». Вообще, на протяжении всех четырёх лет не покидало чувство: для неё финансовая сторона была на втором плане, работала она для души и с душой. Например, страшно обрадовалась, что мне нравится Шуман, сказав, что мало детей его по-настоящему любят».

«Баба Таня»

Непросто теперь восстановить биографию человека, умершего в уже далёком 1961 году и не оставившего прямых потомков. Хотя имя Татьяны Александровны Мурашкиной мне было знакомо с детства. О ней часто вспоминал дедушка. Дело в том, что семьи Колокольниковых и Мурашкиных дружили. В нашей семье всегда ценили серьёзную музыку, кое-кто музицировал. Но вот граммофоном так и не разжились. Зато он был у Мурашкиных. Поэтому, вспоминал дедушка, в двадцатых и тридцатых годах они очень часто на праздники приходили в дом Колокольниковых с граммофоном и увесистой стопкой пластинок, доставляя всем собиравшимся большую радость. О Татьяне Александровне дедушка всегда говорил с огромной теплотой, называя её не иначе как Таней. Жаль, что своевременно я не расспросил его об этой женщине. Теперь уже поздно.

Очень интересен следующий момент. Берём в руки упоминавшееся ранее учебно-методическое пособие Ирины Харкеевич. Все справки носят энциклопедический характер, и это определяет деловой тон изложения информации. Но в случае с Мурашкиной автор вдруг переходит на какой-то совершенно особенный, задушевный тон. Вот что мы читаем: «Всё в ней было прекрасно: и очаровательная внешность, и тонкая художественная натура, и особая, исключительная музыкальная одарённость. В педагогическую работу она в буквальном смысле слова вкладывала всю душу. Это был пример абсолютно беззаветного служения своей профессии». Вообще, современники всегда как-то по-особенному отзывались о Мурашкиной. Тон этих отзывов совершенно уникален. Казалось бы, должности, на которых работала Татьяна Александровна, занимали в разные годы многие люди. Но запомнилась именно она. Думается, дело здесь в трёх её ключевых качествах. Первое – высочайший профессионализм. Второе – исключительная работоспособность. Третье – личностное обаяние.

При восстановлении жизненного пути Татьяны Александровны на помощь приходят данные архивов, свидетельства учеников и, наконец, интересные фотографии, переданные в моё распоряжение иркутянкой Мариной Павловной Бородино. Мать последней, пианистка Мария Бедель, училась в музыкальном техникуме вместе с Мурашкиной и была её близкой подругой…

Юная Таня Мурашкина получила начальные пианистические навыки в частной музыкальной школе свободного художника Евгении Городецкой, чьё имя вписано золотыми буквами в музыкальную историю Иркутска. Правда, занималась девочка в классе другого педагога – опытной пианистки Вильмонт. Затем была учёба в музыкальном техникуме – в фортепианном классе Татьяны Афанасьевой-Семенцовой. Параллельно девушка окончила инструкторско-педагогическое отделение. Марина Бородино сохранила уникальный снимок его выпускников, принадлежавший Мурашкиной. На обороте – очень нежные пожелания, оставленные педагогами и сокурсниками в день выпуска. Было это в 1927 году. Жаль лишь, что края паспорту довольно сильно обрезаны, отчего многие надписи сохранились не полностью. Но они доносят до нас теплоту отношения к Мурашкиной. Так, хормейстер и преподаватель курса теории музыки Николай Глаголев выражал надежду, что ученица пойдёт по его стопам, отмечая, что «всё к тому имеется». Сделала здесь же запись и Варвара Гагарина – будущая солистка Большого театра. Она написала: «Танюша! Помни 24 июня, день нашего выпуска, и, если не лень, то меня».

Имеются сведения, что Татьяна Мурашкина два года проучилась в Московской консерватории, но покинула её по семейным обстоятельствам, потребовавшим приезда в Иркутск. Но это не помешало ей ещё в молодые годы показать себя высококлассным специалистом. Уже в конце двадцатых она вела преподавательскую работу в стенах родного музыкального техникума. А с 1936 года в возрождённом учреждении средней ступени – музыкальном училище. В первые годы Мурашкина вела здесь общее фортепиано. Но особенную память оставила о себе в первую очередь как педагог концертмейстерского класса. К этому мы ещё вернёмся.

Параллельно Татьяна Мурашкина на протяжении многих лет вела плодотворную деятельность в стенах детской музыкальной школы. Во-первых, была педагогом специального фортепиано. Именно в её класс была определена матерью юная Люба Семенцова. Подобный факт свидетельствует о том, как высоко ценила Татьяна Николаевна свою воспитанницу. Во-вторых, Татьяна Мурашкина вела в школе и теоретические дисциплины. Но кроме этого в течение многих лет руководила хорами младших классов.

Передо мной – пожелтевшая вырезка из «Восточно-Сибирской правды» за 1947 год. Очень примечательный материал. Это рецензия на отчётный концерт детской музыкальной школы, написанная ведущим иркутским вокалистом того времени – обладателем бархатного баса Александром Авдеевым. Тон анализа в основном деловой. Но опять же строки, касающиеся труда Мурашкиной на ниве работы с хором, написаны с какой-то особенной сердечностью. Вот они: «…Следует указать на бережно-любовное отношение к детским голосам со стороны преподавательницы т. Мурашкиной. Ребята поют легко, мягко, хорошо доносят оттенки музыкальной фразы. Надо всячески приветствовать привитие навыков хорового пения малышам. Ничто так не развивает певца, музыканта, как хороший хор. Все наши лучшие певцы начинали свою артистическую деятельность в хоре».

Одно лишь не может не поражать. На фотографиях, которые Мурашкина дарила Марии Бедель, мы видим подписи, проникнутые исключительным самоуничижением. Вот перед нами снимок ещё очень молодой и красивой женщины, посчитавшей тем не менее, что выглядит старовато. Поэтому в подписи она именует себя «голубкой дряхлой» и «бабой Таней». В подписи к другому снимку Мурашкина оправдывается, что нос похож на звонок, куда хочется нажать. Таким образом, мы понимаем, что человек был не в меру требователен к себе. Но, думается, эта черта тоже дополняет общий портрет.

Татьяна Александровна ушла из жизни относительно рано – вследствие тяжёлой болезни. Коллеги, ученики и друзья запомнили Мурашкину как очень светлого и отзывчивого человека. И, естественно, как уникального профессионала. Вот что вспоминала Ирина Харкеевич: «После преждевременной смерти Татьяны Александровны 15 февраля 1961 г. её концертмейстерский класс был поделён между тремя преподавательницами, каждая из которых считала свою нагрузку большой, удивляясь, как Т.А. Мурашкина одна могла блестяще справляться с чрезвычайно кропотливой работой по обучению сложному искусству аккомпанемента, имея при индивидуальной форме занятий ежегодно по нескольку десятков учащихся».

Со дня смерти обеих героинь этой статьи прошло много лет. Сменилось не одно поколение преподавателей. Но традиции, которые закладывались ими и ещё многими славными их коллегами, продолжают жить и преумножаться в стенах Иркутского музыкального колледжа имени Шопена. Поэтому в дни его столетия нельзя не отдать дань памяти таким людям…