После объявления приговора Сергею Мохову (фамилия изменена) наручники в зале не снимали, так как их и не было: ещё в ходе досудебного производства ему избрали меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Статья 291 УК РФ о взятках, висевшая над ним дамокловым мечом, больше мужчине не угрожала. В карманы оправданного вернулись смартфон, несколько денежных купюр и разная мелочёвка типа жвачки и пачки сигарет, изъятые ещё при задержании. И, надо полагать, для жизненного багажа был приобретён полезный опыт – как не попадать в подобные криминальные ситуации.

Операция «Незамерзайка»​

Всё началось с того, что 25-летний слесарь Мохов решил подзаработать на перепродаже стеклоочистительной жидкости, в просторечье незамерзайки. О том, что товар может оказаться фальсификатом с содержанием ядовитого метанола, по-видимому, особо не задумывался, хотя недавние трагедии с этой убойной запрещённой жидкостью были на слуху. О его намерении узнали в правоохранительных органах и организовали проверочную закупку. Под видом покупателя к продавцу на улицу Миронова выехал сотрудник полиции. Его сопровождали​ другие участники операции, которые фиксировали все подробности сделки. Когда 40 наполненных бутылей​ перекочевали в машину покупателя и тот отдал Мохову 10 тысяч рублей, ему объявили, что люди, которых он видит вокруг себя, – сотрудники полиции. С этого момента и началось самое интересное.

Незадачливый продавец испугался, услышав о грозящей уголовной ответственности. Хотя потом, уже в суде, последовало разъяснение, что на той стадии развития событий особых оснований опасаться негативных юридических последствий у него не было, так как сама по себе проверочная закупка ещё не доказывает, что в содержимом ёмкостей находятся запрещённые вещества. Продавцу реально грозило лишь административное наказание с выплатой штрафа. Но в той обстановке Мохов посчитал, что его постиг полный крах. Поскольку он приехал в условленное место с двумя знакомыми, то сразу обратился к ним за поддержкой и советом. Один из них вспомнил, что, оказывается, его друг работает сотрудником полиции в том самом отделе, которым проводилась проверочная закупка. И тут же связался с ним по телефону, попросив приехать для «консультации». Друг на собственной машине примчался очень быстро. Сначала поговорил с коллегами, потом подошёл к Мохову. Озвучил ему два варианта: либо он «катается» по статье 238 УК РФ (производство, хранение, перевозка, сбыт товаров и продукции, не отвечающих требованиям безопасности), либо едет разговаривать с начальником. Никакого подвоха в том, чтобы поговорить с начальником, продавец подозрительного товара не почувствовал, ведь друг его друга не может пожелать плохого. Мохов сел в машину к советчику, и они поехали в отдел полиции. В дальнейшем он несколько раз повторял, что хотел заплатить там штраф.

Три раза разжатые пальцы​

А дальше разыгрался акт пьесы под названием «Взятка». Действующие лица: тот же продавец незамерзайки и старший уполномоченный отделения экономической безопасности и противодействия коррупции, который был в курсе всего происходящего и непосредственно режиссировал эту часть спектакля у себя в кабинете, негласно поставив телефон в режим видеозаписи. Итак, первая мизансцена: должностное лицо за столом, к нему робко заходит посетитель. Сначала общение с предполагаемым взяточником идёт на «вы». Следуют общие вопросы. Затем тон разговора сменяется на более фамильярный, обстановка нагнетается, чтобы Мохов почувствовал масштаб содеянного: «Ну в курсе, да? Что там тебе корячится за всё это». Идёт конкретика: по суду – до 300 тысяч рублей штрафа и до двух лет лишения свободы. На это Мохов отвечает, что хотел бы решить вопрос по-человечески. Снова следуют общие вопросы и многозначительные паузы. Когда же наступит кульминация – дача взятки? Но этот момент всё оттягивается. Человек с деньгами в кармане явно бездействует. Полицейский подводит его к желаемому результату: «Так и чё тогда? Что ты предлагаешь?» Оперативник снова напоминает о том, что не просто будет задержанному выкарабкаться из этой истории и что он, помогая ему, тоже сильно рискует. При этом не предупреждает Мохова, хотя должен был, что дача взятки тоже является преступлением. Тот повторяет своё: «Хочу решить всё по-человечески». Наконец в томительных паузах и отрывочных витиеватых фразах прорывается некая определённость: «Это благодарность мне за то, чтобы я закрыл глаза?» Посетитель отвечает утвердительно.

Затем хозяин кабинета предлагает ответить на некоторые вопросы письменно. Тот не понимает, зачем это нужно, но пишет. Его спросили о номере транспортного средства – пожалуйста, вот номер. Хотя наверняка не эти цифры ожидались. Рукописный метод передачи информации поначалу тоже не срабатывает, и это при том, что пара общалась уже около получаса. Ещё вопрос, который был задан Мохову: понимает ли он, что его действия (не уточняется, какие) были незаконны? Тот ответил, что понимает. И полицейский ему терпеливо разъясняет, что в его действиях, связанных с продажей незамерзайки, имеется как минимум незаконная предпринимательская деятельность. Что тоже явилось своеобразным нагнетанием вины собеседника. Как впоследствии отметит суд, сотруднику полиции надо знать, что для наличия состава преступления в сфере незаконного предпринимательства эта деятельность должна быть сопряжена с извлечением доходов в крупном размере. Но такими данными хозяин кабинета явно не располагал.

Суд тщательно, поминутно изучил предоставленный видеоматериал с элементами психологического поединка, местами в стиле «моя твоя не понимай». Чтобы подвести «непонятливого» к определённому результату, полицейский даже выходил на короткое время из своего кабинета. В конце концов Мохов решился и вывел на бумажном листке вопросительный знак. Что означало: сколько? И увидел характерный жест: три раза разжатые пальцы одной руки и взгляд, указывающий на ежедневник, лежащий на столе. Жаль, что именно этот важный момент встречи не был зафиксирован записывающим устройством (выдать картинку не позволил его ограниченный ракурс). Поэтому суд не смог подтвердить или опровергнуть показания подсудимого. В финале этой истории Мохов положил три купюры по пять тысяч в ежедневник должностного лица и тут же был задержан сотрудниками отдела.

Как ослика на верёвочке

Казалось бы, взяткодатель изобличён, всё пережитое с незамерзайкой даже побледнело на фоне этого факта. Подсудимый совершил умышленные действия, направленные на дачу взятки должностному лицу. Преступление не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам, поскольку отсутствовало лицо, берущее взятку. У сотрудника полиции, затеявшего спектакль, была совсем другая цель. Как он полагал, исходя из специфики своей работы, благая: разоблачить дающего в лапу прямо на месте преступления. Почему же в суде развалились доводы обвинения и подсудимый был оправдан? Кстати, и сам Мохов не признал свою вину, утверждая, что его действия спровоцировали сотрудники полиции. Такое бывает нечасто, но суд с ним согласился. В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» сказано, что должностным лицам запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий. èèè

Это и есть провокация, когда человека, совершившего противоправный поступок, подталкивают к дальнейшим преступным действиям, а он не догадывается, что это способ искусственного формирования доказательств, не видит «подводных камней» происходящего.​ ​ ​ ​ ​ ​ ​

Так было и с продавцом незамерзайки, который испытал на себе, по сути, провокационно-подстрекательские действия сотрудников полиции. Исходя из анализа исследованных доказательств, суд пришёл к выводу, что первоначально именно оперативник, который приехал по телефонному звонку к месту проведения «проверочной закупки», а потом привёз Мохова в отдел на личном автомобиле «поговорить с начальником», спровоцировал его на дачу взятки. Ему давали понять, что всё обстоит серьёзно и нужны решительные меры. Как отметил суд, преувеличение масштаба юридического проступка было необходимо для того, чтобы вызвать готовность предложить полицейскому мзду.

А как назвать ту «беседу», которая была проведена с Моховым в кабинете оперативника? Сотрудник полиции не представился и очень быстро перешёл на фамильярный, доверительный тон, как будто вступал в некий сговор. Сторона обвинения пыталась убедить суд, что тогда в кабинете состоялась просто беседа с гражданином, а никакой не «оперативный эксперимент» в рамках ОРМ (оперативно-розыскного мероприятия). Мол, нельзя судить об этом неформальном общении слишком строго. И видеозапись была нужна для личной безопасности сотрудника. Только вот уж больно наглядно эта запись выявила провокационные моменты, мимо которых не прошёл суд.

Была в этом разбирательстве и отдельная детективная история. Когда Мохов общался с оперативником письменно, как уже говорилось, на одном из листков он вывел вопросительный знак. Дескать, сколько надо дать? Ответом были три раза разжатые пальцы одной руки. После этого задержанный вложил в ежедневник, лежащий на столе, 15 тысяч рублей. У стороны обвинения была своя правда: на том листке Мохов якобы написал число 15. Никакого давления на подсудимого не оказывалось, он сам указал сумму взятки, проявив умысел на совершение преступления. Досадно, что оба ​утверждения не имели доказательств. Хотя… Подсудимый заявил, что листок с вопросительным знаком он разорвал пополам и положил в карман. Для оценки его действий имеет существенное значение, что он на нём написал. Между тем при личном обыске в кармане задержанного этого​ листка бумаги не оказалось, пусть даже разорванного, но важного для следствия. Хотя изъяли даже жвачку. Следует напомнить, что Мохов после «беседы» находился​ под контролем сотрудников полиции и не мог ничего выбросить из кармана. В любом случае непредставление суду доказательств, даже если их утрата совершена по оплошности или недостаточной компетенции следственно-оперативных органов, влечёт неустранимое сомнение в виновности подсудимого и трактуется в его пользу.

После всего случившегося оправданный молодой человек с востребованной профессией слесаря вряд ли ещё захочет зарабатывать деньги подобным способом. Вероятно, корит себя за то, что попал в такой переплёт. А ещё он теперь знает, как решаются вопросы «по-человечески» и что «штрафы» не кладут в ежедневники должностных лиц.