Может быть, я бы их и не заметил, но внимание привлекли одинаковые позы влюблённых. Они сидели рядышком, чуть подавшись вперёд, будто сдерживая порыв умчаться в неведомые дали, и как-то вдохновенно, даже целеустремлённо, всматривались в лежащий перед ними весенний Иркутск. В прошлом веке, ещё задолго до начала перестройки, на больших плакатах в похожем порыве часто изображали комсомольцев: парня и девушку на фоне строящихся ГЭС, железных дорог и новых городов, целеустремлённо вглядывающихся в светлое будущее страны и готовых обеспечить это будущее личным участием и примером.

Ария на крыше

Внешне самцы и самки чёрных ворон друг от друга не отличимы. Но в этот раз у меня даже малых сомнений не возникло, кто из них он, а кто она. Что это семейная пара, тоже было очевидно. Почему, по каким приметам – объяснить не сумею. Птицы сидели в одинаковых позах молча и неподвижно. Тем не менее я не столько осознавал это разумом, сколько чувствовал, что они переполнены жизненной энергией, которая вот-вот выльется в окружающее весеннее пространство, выплеснется через край не чувствами и ощущениями, а чем-то реальным, каким-то конкретным действием. Замер в ожидании. И точно. Ворона-самец начал, как мне показалось, нарочито медленно и торжественно поднимать голову…

– Ка-ррр-а-а-р!!! – неожиданно громко, раскатисто выплеснулась жизненная сила из направленного в зенит широко распахнутого вороньего клюва. Супруга, не ожидавшая от самца такой восторженной мощи, даже голову чуть пригнула и с почтением стала смотреть на него снизу вверх. Похоже, он и сам удивился собственной силе голоса. Каркнул ещё раз, будто проверяя себя. Уже не так громко, но столь же раскатисто, длинно. И супруга опять удивилась силе голосовых перекатов мужа. Пригнув голову ещё чуть ниже, посмотрела на супруга с изумлением. А того прорвало. Он запел, помогая извлекать гортанные звуки движением головы. Каждое новое «Карр» начинал, высоко запрокинув голову, а заканчивал, вытянув шею ниже собственных лапок. Благо, что, сидя на коньке двускатной крыши, это можно сделать.

Ворона-самка не сводила с мужа восторженных глаз. Иногда от удовольствия привставая, топорща пёрышки, чуть разводя в стороны чёрные крылья и вновь прижимая их к телу. Муж, не прекращая каркать, отвечал взаимностью. Тоже топорщил перья, шевелил крыльями. Но на узком коньке, сидя рядом в одну сторону хвостами, смотреть друг на друга было не очень удобно. И самка в какой-то момент начала неловко, суетливо переступать ногами по скользкому металлу. Самец подождал, повернулся к супруге вполоборота и вновь запел что-то торжественное. Это по моим, по человеческим ощущениям – торжественное. А по вороньим – вполне могло оказаться лирикой. И так новая песня зацепила самку, так её разобрало, что не сдержалась она, начала подпевать, повторяя движения партнёра. Так и пели они дуэтом, топорща друг перед другом пёрышки, шевеля крыльями и бесконечно кланяясь друг другу при завершении каждой вороньей музыкальной фразы.

Про собственное восприятие вороньего дуэта говорить не стану, но по поведению, по «жестам» мне было совершенно понятно, что сами птицы собственным пением остались очень довольны.

– Ка-ак? – игриво, с намёком и очень негромко, едва ли не шёпотом, спросил супругу самец.

– Ак-ка, – смущённо согласилась ворона, приопустив кончики крыльев. И они улетели. Наверное, подальше от чужих глаз и поближе к гнезду, чтобы усилить нынешнюю кладку ещё одним яйцом. В вороньем гнезде их обычно бывает от четырёх до шести.

Разговор звуками и жестами

Самец в насиживании яиц не участвует, но, как утверждают литературные источники, во время насиживания старательно кормит самку, чтобы не отвлекалась она на поиск пищи и обеспечила выведение здорового потомства. Удивительно, но воронята знают и помнят своих родителей годами. Не только помнят, но ещё и помогают им выращивать новые поколения. Если верить «Википедии», не все молодые вороны, достигнув половой зрелости, спешат создавать собственные семьи. Некоторые «холостякуют», помогая родителям кормить своих младших сестёр и братьев. Причём происходит это нередко.

Приведённый мною перевод вороньего диалога – конечно, не более чем догадка, сделанная на основе увиденных обстоятельств и услышанных «интонаций». А вот способность ворон «говорить» друг с другом, передавать довольно сложную информацию… Не знаю наверняка и поэтому не стану утверждать, что это экспериментально доказанный научный факт, но как минимум – вполне обоснованная научная гипотеза. Привычное людям карканье имеет несчётное количество форм, оттенков и интонаций. Но это не всё. Вороны способны «разговаривать» не только звуками, но и «жестами». Ещё более удивительными мне показались утверждения, что у ворон, живущих в разных местностях, существуют местные диалекты, из-за которых, случайно встретившись, вороны из разных далёких местностей не сразу начинают друг друга понимать.

Собирая информацию о воронах, несколько раз наталкивался на сравнение их интеллектуального уровня с интеллектом пятилетних детей. Встречал утверждения, что вороны и вороны – самые умные птицы на планете. Что они гораздо умнее попугаев и даже приматов. Что они умеют считать и хорошо ориентируются в понятиях «больше/меньше», это подтверждено многими разными экспериментами. К примеру, когда вороне предлагались любимые зёрна в разных ёмкостях, в которых было разное количество корма, она безошибочно выбирала ту, в которой было хотя бы на одно зерно больше. Что вороны умеют учиться не только на своих, но и на чужих ошибках, более того – передавать полученные знания детям и соплеменникам. Особенно если новые знания связаны с появившейся новой реальной опасностью, которой можно избежать, изменив привычки или, к примеру, пути миграции и традиционные места питания.

К сожалению, в большинстве популярных статей, особенно публикуемых в Интернете, даже при описании проведённых научных экспериментов, превращающих гипотезу в научный факт, отсутствуют ссылки на официальные научные работы и опубликованные научные выводы. Поэтому отличить «голую» научную правду от неправды, от чьих-то личных домыслов или неточных трактовок итогов экспериментов бывает крайне сложно. Но если вороны действительно способны использовать знания, полученные не в результате личной практики и личных наблюдений, а «устно», хоть звуками, хоть жестами от родителей или других соплеменников, то вести речь об инстинкте бессмысленно. Это будет означать, что птицы способны оперировать (даже предположить такое страшно) теоретической (!) информацией. Они будут знать, что вот это конкретное место опасно для жизни и здесь лучше не появляться не потому, что их здесь напугали или даже ранили, а потому, что им о существующей опасности «рассказали» другие вороны. На подобное в моём представлении способен только разум. Или, по меньшей мере, рассудок.

Способность мыслить разумно

Совсем ранней нынешней весной, ещё до того как почки на деревьях набухать начали, наблюдал я несколько раз за трудолюбивой вороной, заготавливающей строительный материал для своего гнезда. Скорее всего, из той же пары, которая позже дуэтом на крыше пела. Она не хватала какие попало палки, прутики и тряпки, которые после зимы в изобилии из-под снега оттаяли. Она всегда искала что-то конкретное, оценивала, сравнивала и уносила только то, что, как я догадался, ей было нужно в каждый конкретный момент. Вытащила из сухой прошлогодней травы ветку. Осмотрела. Что-то не понравилось. Пошла пешком по траве дальше. Ещё один прутик осмотрела. Не нравится. Опять пешком на поиски. Где-то клюнула. Где-то дёрнула. Где-то перевернула – всё не то. Взлетела на тополь, стала внимательно крону осматривать. Заинтересовалась одной веткой, осмотрела её снизу. Перепрыгнула, осмотрела сверху. Начала отламывать. Получилось не сразу, но отломала, унесла куда-то. Через некоторое время вернулась. На протоптанной людьми тропинке скомканная жёлтая ленточка. Это я потом понял, что ленточка, когда ворона ухватила её за край, потянула, расправила на всю длину. Мне лента не понравилась: очень грязная и мокрая. Вороне тоже не понравилась.

Улетела к мусорным контейнерам у соседнего дома. Нашла там нужный материал или нет – не знаю. Не видно было. Но через какое-то время вновь появилась в поле моего зрения на небольшом пустыре с натоптанной людьми тропинкой. Вытащила из маленькой кучки хвороста прутик, положила на тропинку, чтобы прошлогодняя трава обзор не перекрывала. Осмотрела оценивающе. Прошлась вдоль. У меня возникло полное ощущение, что она измерила шагами его длину. Постояла чуть в раздумьях и принялась вытаскивать другой. Практически такой же. От использованной и рассыпавшейся дворницкой метлы, наверное. Осмотрела. Прошлась вдоль. Взяла за серединку и улетела. Видимо, сошлись нужные параметры.

Рассказал о своих наблюдениях Игорю Фефелову, орнитологу, доктору наук. Высказал предположение, что, если ворона подыскивает для строительства гнезда что-то конкретное, по нужному размеру и материалу, значит, у неё в голове должен быть какой-то проект. Она должна чётко знать, представлять, каким будет гнездо и какой именно строительный материал ей нужен сейчас, а какой потребуется потом. Игорь Владимирович не спорит, но и не соглашается. Говорит, что у ворон отличный глазомер и ей вряд ли надо что-то измерять шагами. Она просто смотрит и видит нужные размеры.

– И проект гнезда в голове, пусть даже самый примитивный, это вряд ли, – улыбается он. – Но вот что именно ей нужно для крепости и удобства гнезда, которое она строит, ворона понимает хорошо. И подбирает для строительства нужный и качественный материал. Современные вороны и материалы используют современные. Любят встраивать в гнездо кусочки провода, проволочки разные. Длину и толщину нужную подбирают. Чтобы одни гнулись – для обвязки. Другие не гнулись – для общей жёсткости конструкции.

– Но это уже похоже на разум! – удивляюсь я. – Если есть выбор, значит, есть и творчество или хотя бы его зачатки.

– Конечно, это уже не слепая механика, – частично соглашается со мной орнитолог. – В этом смысле у ос попроще всё, хотя внешне их гнёзда и выглядят сложнее. Осы работают как автоматы, ничего не выбирая, ничего ни с чем не сравнивая. А воронам приходится очень интенсивно применять свои мыслительные способности. И они это делают.

Одна семья на всю жизнь

Вороны хоть и живут рядом с человеком уже многие тысячелетия, но остаются птицами крайне осторожными, недоверчивыми. Замечу, не трусливыми, а именно недоверчивыми. Вороны в отличие от тех же голубей у незнакомых людей корм с ладони брать не станут. А храбрости им не занимать. В сложной ситуации, спасая своих птенцов, к примеру, они и шапку с человека сорвать могут, и в темя клюнуть за ними не заржавеет. Впрочем, может, как раз потому и не доверяют вороны людям, что живут с нами рядом тысячи лет. Изучили породу человеческую. Понимают, что опасные мы существа и ворон в массе своей – за нетипичным исключением подавляющего меньшинства – откровенно недолюбливаем.

Тем не менее к концу прошлого лета стала появляться на моём дачном участке жгуче-чёрная и крупная ворона, которая хоть и осторожничала, но меньше других. С моим появлением не сразу улетала с участка, как другие обычно делали, хоть и держалась на нектором удалении. Нынче с весны ещё ближе подпускать стала. Я с лопатой по участку, и она метрах в десяти-пятнадцати своими делами земными занимается. Скорее «он», потому что «она» в эту пору должна яйца насиживать. Даже фотографировать себя разрешать стала, хоть и не скрывает, что очень раздражает её фотоаппарат в моих руках. Два-три кадра выдерживает – и хватит. Спросил учёного, чем можно объяснить воронью смелость, и услышал совсем неожиданное.

– Скорее всего, личным знакомством, – ответил Игорь Владимирович. – Я не шучу. Вороны неплохо узнают людей в лицо. Очень даже вероятно, что в прошлом году, поселившись где-то поблизости, она вначале наблюдала за вами и вашими соседями издали. Поняла, что ничего плохого ждать не приходится, и включила ваши участки в состав своих земель, стала подпускать вас ближе. Но, если к вам на дачу приедут незнакомые ей ваши друзья, ворона, скорее всего, воздержится от посещения участка. Переждёт.

И Фефелов рассказал давний случай из собственной практики. Когда-то совсем давно на орнитологической станции на Селенге окольцовывали они с коллегой воронят в гнезде. Родители, понятно, беспокоились, кричали. Но всё закончилось благополучно, никто не пострадал. Гнездо было рядом с дорогой, по которой часто люди ходят, а привыкшие к ним вороны на них – никакого внимания. На следующий год вороны здесь же, рядом поселились. Люди идут по дороге – тишина. Но стоило приехать Игорю Фефелову – у ворон гвалт, крики, паника. Вспомнили, узнали, что это он в прошлом году в их гнездо лазил. И ещё через год – та же история.

– Да, они запомнили меня индивидуально, в лицо, – смеётся орнитолог. – Одежда-то на мне всегда разная. Единственная повторяющаяся деталь – очки. Но на других людей в очках птицы не реагировали. А потом вороны переселились куда-то в другое место, и мы перестали встречаться, поэтому трудно предположить, сколько лет они будут помнить, что однажды я забирался к ним в гнездо. Птицы запоминают людей индивидуально – по чертам лица и по особенностям моторики конкретного человека.

А ещё вороны не хуже попугаев способны научиться произносить человеческие слова, имитировать крики не только хищных птиц, но и волка и лисицы и при случае используют их «по назначению», чтобы отпугнуть от пищи конкурентов. Однажды весной я услышал в небе мелодичное «бульканье», чуть напоминающее курлыканье журавлей. С удивлением поднял голову и увидел небольшую стайку наших иркутских чёрных ворон. И ещё, как утверждают многие публикации, вороны – нежные однолюбы. Они не спариваются на сезон. Они создают семью на всю жизнь.