​ – Виктор Степанович, много лет вы обращаетесь к творческому наследию Вампилова. Расскажите об истории постановок: как вызревали замыслы, с чего всё начиналось?

​ – Знакомство с творчеством Вампилова и любовь к нему случились давно, ещё в студенческие годы в театральном училище. В то время в драматическом театре имени Охлопкова шли спектакли «Прошлым летом в Чулимске» в постановке Бориса Преображенского и «Старший сын» в постановке Владимира Симановского. А позже, став артистом, я сам уже был занят в постановках ТЮЗа, например в «Прощании в июне» играл музыканта Шафранского. Такой персонаж был у Вампилова в одном из вариантов этой пьесы. А уже в 1997 году, когда я получил диплом режиссёра, мне предложили постановку «Старшего сына» в ТЮЗе. Я не отказался.

Мною уже было поставлено несколько сказок: «О царе Салтане», «О мёртвой царевне и семи богатырях», «Снегурочка» Островского, «Конёк-Горбунок»… И вдруг Вампилов… Конечно, опасения были, но, когда я окунулся во всё то, что оставил нам драматург, перечитав все его пьесы, наброски, черновики, вторые и третьи варианты некоторых пьес, рассказы и записные книжки, меня покорила среди всего этого богатства пьеса «Старший сын», которую я называю «божественной». Она написана бесподобно, у неё непревзойдённый сюжет. Покорило слово Вампилова – отточенное, отшлифованное, с глубокой мыслью. Причём, казалось бы, простая реплика, но за ней что-то такое стоит, и ты начинаешь чувствовать, что это не просто текст, это некий образ и парадоксальность​ ситуации, которую надо для себя понять, разгадать.

В первой моей версии «Старшего сына» Сарафанова должен был играть народный артист РФ Вениамин Александрович Филимонов. Он был моим педагогом по театральному училищу. Мы прошли весь репетиционный процесс и вышли на сдачу спектакля. Он репетировал роль блестяще, и мне было интересно работать с таким большим мастером. Филимонов много сделал для спектакля. Я тогда уже​ постепенно определился, что главная роль в спектакле не Бусыгина, а именно Сарафанова. Его я ставил впереди, потому что наступали времена, когда Сарафановы как личности, как человеческие типы начали активно исчезать из нашей жизни. Больше появлялись такие персонажи, как Сильва. А вот Сарафановы, люди без кожи, с оголёнными нервами, с открытыми душой и сердцем, доверчивые, способные на сопереживание и сочувствие, принимающие чужую беду, как собственную, уходили.

Тема человеколюбия становилась непопулярной, потому что все индивидуализировались, каждый сам за себя и для себя, лишь бы выжить. Люди стали отгораживаться не только металлическими решётками и дверями, но и такими, образно говоря, железобетонными окопами, из которых можно постреливать и в которые не прилетит ничего в ответ. Общество стало разобщённым, и эта тенденция только усиливалась с каждым годом. А что касается личности самого Сарафанова, мне очень важно было, чтобы наши зрители, в особенности​ молодёжь,​ потянулись к нему, чтобы им захотелось с ним поговорить, рассказать о своих бедах и проблемах, мечтах. Потому что​ Сарафанов – ещё и большой мечтатель, чудак, человек творческий. Он по-настоящему мечтает создать кантату или ораторию «Все люди – братья», и я не верю, что он думал об этом не в серьёз, ведь он был хорошим кларнетистом, играл в оркестре, обладал способностями. Уже с самой первой постановки я пытался эту мысль как-то акцентировать. Спектакль был достаточно музыкальным, лёгким по своей атмосфере. Нами​ были придуманы сцены между эпизодами. Мы воссоздали как бы говорящие картинки, положенные на музыку. И, кстати, критики отмечали, что это была находка для спектакля. У Вампилова что-то оставалось за​ рамками повествования, а мы это будто оживили и вынесли на сцену.

​ – Материализовали написанное в ремарках или то, что он мысленно подразумевал ?

​ – Да. В общем и целом была атмосфера весны, влюблённости, веселья. Но, к сожалению, Вениамин Александрович Филимонов не смог играть эту роль, погружаясь в персонажа настолько глубоко, что сердце не выдерживало, а оно у него было больное.​ К слову сказать, ранее он всё же имел счастье сыграть Сарафанова у другого режиссёра – у Вячеслава Кокорина. Спектакль назывался «Предместье», там были совсем иная трактовка, иная стилистика, форма спектакля, и, соответственно, образ главного героя решался иначе. Так вот, когда стало понятно, что Вениамин Александрович не сможет выйти на премьеру, а​ спектакль уже стоял​ в программе первого театрального фестиваля «Байкальские встречи у Вампилова», инициированного нашим театром, раздался звонок от Эверта Дмитриевича Корсакова, замечательного режиссёра, сценариста и актёра. Между прочим, человека, прошедшего войну, как и главный герой пьесы – Сарафанов. А​ накануне Корсаков был в театре на сдаче спектакля и, узнав, что Филимонов не может играть, предложил свою кандидатуру. Мы начали репетировать. Спектакль понравился критикам и зрителям, были тёплые отзывы и награды. Корсакова наградили за роль Сарафанова, Андрея Корниенко – за роль Васеньки, а меня – за постановку.

– Высокая оценка прибавила вам сил и энергии идти дальше?

– Конечно, это окрылило, дало силы, импульс и желание. Вскоре я взял ранние рассказы Вампилова, некоторые одноактные сценки, фельетоны, очерки, записные книжки. Читать​ их – одно удовольствие! Я ещё и ещё раз убеждался, что слово Вампилова уникально. В его текстах даже переносить слова или как-то их переставлять невозможно, просто нельзя. Потому что сразу упрощается и обедняется тот образ, который стоит за каждой отдельной фразой. Это особенная литература. И не случайно его называют вторым Чеховым. Это загадка, и словами её не объяснишь. Здесь важны интуиция, ощущения….

Работая над спектаклем «Мы бежали от заката», который состоит из 13 рассказов и сцен, мы объединили их одной темой – первой любви. В спектакле пять парней и три девушки, которые, переходя из новеллы в новеллу, исполняют огромное количество ролей, рассказывая и погружая зрителя в судьбы молодых влюблённых. Кстати, к этому спектаклю нам помогали подбирать музыкальный материал однокурсники Вампилова – Виталий Зоркин и Игорь Петров. Они приходили на репетиции, подсказывали мне, какую музыку любил слушать Вампилов. В спектакле также звучали музыкальные композиции на стихи Николая Рубцова, Сергея Есенина.

Во времена Вампилова молодёжь увлекалась классической музыкой, была мода собираться компанией и слушать пластинки, такие были развлечения, но сколько пользы молодые люди получали для своего внутреннего мира, для саморазвития. Спектакль был камерным, в фойе театра мы выстраивали небольшой зал, и зрителям очень нравилась такая форма. Художником был Андрей Штепин, который на фестивале получил награду за лучшее оформление, а спектаклю в целом был вручён диплом «За сценическое воплощение прозы Вампилова».

Шло время, но мне не давала покоя мысль, что Сарафанов не неудачник в музыке, как многие его трактуют, а музыкант с большой буквы, и в 2005 году я вернулся к «Старшему сыну», но назвал спектакль «Сарафановы». Это название возникло не случайно, я вычитал его из записных книжек Вампилова. Один из вариантов «Старшего сына»​ – это «Мир в доме Сарафановых». Ещё были «Предместье», «Свидание в предместье», «Нравоучения с гитарой»…

Но я как-то заострил внимание именно на том, где Сарафанов выносится в заголовок, мне это было ближе. Я задавал себе вопросы: кто эти Сарафановы, что за семья, какие они? Я решил ввести в спектакль молодого Сарафанова, который играл на кларнете и тем самым создавал музыкальные акценты для главного героя, то есть молодой Сарафанов как бы соединял судьбу музыканта от начала и до момента, когда он продолжает мечтать создать ораторию. Он понимает, что никто, кроме него, её не напишет, потому что он по-особенному её чувствует, он знает, о чём нужно сказать людям через эту музыку. Для него важно, что «все люди – братья». Это ведь заповедь-то Евангельская! Поэтому Сарафанов всё время рос в моих глазах и становился для меня ближе к Богу.

В пьесе Питера Шеффера у Моцарта есть фраза: «В этом и состоит наш труд, чтобы соединить внутренний мир всех нас, слушателей и композиторов, и обратить публику к Богу». Ну чем не Сарафанов, говорящий устами Моцарта?! И пусть он не успел написать эту ораторию,​ но он создал её в своей семье. В финале спектакля Сарафанов раздавал всем персонажам ноты, и тут появлялись его друзья-музыканты – как бы из прошлой жизни, когда он ещё служил в оркестре. Оркестранты были в концертных фраках​ и начинали исполнять для него его кантату, которую подхватывали​ все персонажи.​ Музыка была написана Сергеем Маркидоновым. Сарафанова здесь уже играл заслуженный артист РФ Валерий Петрович Елисеев. Это была одна из лучших его работ. Он потом получил за неё губернаторскую премию, а когда мы были в Москве на театральном фестивале «Золотой Витязь» и показывали спектакль в Театре Российской армии на двухтысячный зал, наши артисты сумели полностью завладеть вниманием зрителей. Президент фестиваля Николай​ Бурляев был доволен и сказал, что они не ошиблись, взяв на закрытие фестиваля именно «Сарафановых». Спектакль получил серебряный диплом, а Валерий Петрович был награждён ценным призом – позолоченными часами. Это была очень дорогая сердцу постановка.

​ – Шло время, и вы снова через несколько лет взялись за Вампилова – и опять за то же название?

​ – Да, в 2017 году я​ вернулся к постановке этой пьесы. И вновь она называется «Сарафановы», героя играет уже другой актёр – заслуженный артист РФ Николай Владимирович Кабаков.​ Это уже совсем другой Сарафанов. Он, я считаю, блистательно работает, он вырос до этой роли. Он музыкант, он тоже объединяет вокруг себя людей, в первую очередь семью, и образ оркестра всё время присутствует на сцене. Повсюду расставлены резные​ пюпитры. По ходу спектакля время от времени Сарафанов​ обращается к воображаемым музыкантам, будто что-то им объясняет и доказывает.

Музыку писал на этот раз маэстро Владимир Игоревич Соколов. Костюмы актёров мы решили так, будто они сейчас должны выйти на сцену филармонии​ и что-то исполнить.​ Именно таким видит мир Сарафанов, так он себе представляет людей – приподнятыми над миром, возможно, идеализирует их, но верит в это свято. А в финале, когда после шумных ссор и последующего примирения все остаются дома и Бусыгин в который раз опаздывает на электричку, зрители довольны, что семья не распадается, а соединяется, скреплённая​ ореолом добра, исходящего от Сарафанова и всех остальных, которые тоже Сарафановы, включая и Бусыгина, и Макарскую. И звучит его главная фраза: «Я люблю вас всех, потому что вы все – мои дети, плох я или хорош, но я люблю вас!»

​ – Виктор Степанович, к постановке спектакля «Мы бежали от заката» вы тоже возвращались несколько раз. Принципиально внутри рисунка ничего не меняется, просто он повторяется, но с разными актёрскими составами…

– Это спектакль, где отработало не одно поколение актёров, ведь идёт он с 1999 года. Только внутри него появилось, может быть, больше импровизации, юмора, иронии, лёгкости, потому что и поколение актёров другое, и зрители другие. Мы были с ним в Монголии, на фестивале «Странствующий Арлекин» в Италии. Что интересно, реакция зрителей везде была одинаково доброжелательной, все улыбались, а где-то и смахивали слёзы, потому что темы рассказов Вампилова – общечеловеческие.

Если говорить о других постановках пьес Вампилова на сцене ТЮЗа, то у нас трижды в разных интерпретациях шло «Прощание в июне», был спектакль режиссёра из Улан-Удэ Сергея Бальжанова «Провинциальные анекдоты», Александр Гречман ставил «Прощай и здравствуй» – по разным отрывкам из произведений Вампилова, его записным книжкам и​ сцене из «Несравненного Наконечникова». Шёл на малой сцене «Дом окнами в поле» в постановке Александра Лабыгина, где было неординарное решение: два учителя Третьяковых – один в возрасте, другой молодой. В ткань пьесы были введены встречи Третьякова с героинями из разных пьес Вампилова.

На театральном фестивале «ПостЕфремовское пространство» в Березняках Пермского края спектакль получил положительные отзывы критики, а актриса Анжела Маркелова, игравшая роль Астафьевой, награждена дипломом «За лучшую женскую​ роль».

Хотелось бы вспомнить ещё об одной постановке – «Прошлым летом в Чулимске» режиссёра Александра Валериановича Ищенко. Был очень добротный спектакль, в котором Хороших играла наша народная артистка России Людмила Ивановна Стрижова, Помигалова, отца Валентины, – Вениамин Филимонов, Валентину – Ольга Дерфлер,​ Шаманова – Николай Кабаков, эвенка Еремеева – Валерий Елисеев. Был сильный актёрский состав с узнаваемой вампиловской интонацией. Сценография спектакля принадлежала​ Борису Дубенскому. Я очень любил этот спектакль. Как-то приезжали в Иркутск актёры московского Ермоловского театра во главе с режиссёром Владимиром Андреевым, у которых шёл свой «Чулимск».​ После спектакля они «накинулись» на нас от переполнявших эмоций и говорили: «Ребята, какая у вас атмосфера в спектакле, какой актёрский ансамбль, это настоящий Вампилов, мы его почувствовали!»

И всё-таки я считаю, что мы ещё мало работаем с наследием Вампилова. Мы пока не поставили «Утиную охоту». Вообще весь Вампилов должен быть в театре имени Вампилова. Все его пьесы должны идти у нас.

​ – Мы с вами говорили о Евангельском начале, заложенном в произведениях Александра Валентиновича, но рос он и формировался как писатель в эпоху атеизма, безбожия, когда все разговоры на эту тему пресекались…

​ – А это жило в Александре Вампилове на генетическом уровне. Мы же знаем, что его предки по линии отца и матери были духовными лицами. Дед по линии отца был ламой, дед по линии матери – православным священником. Это просто так не проходит, это всё заложено в его генетической памяти, в его корнях. Заповедь «Возлюби ближнего своего, как самого себя» – главная в его творчестве. А если рассуждать ещё глубже и вернуться к «Старшему сыну», то поиски того, что могло бы укрепить семью и дом, привели драматурга к отражению основного христианского постулата – идее Троицы: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», где отец – глава обычного семейства, сын – старший сын, преемник отцовских идеалов, святой дух –любовь. Вот оно – триединство по Евангелию, вот где для режиссёров поле непаханное для​ размышлений! Вот тема!

Я уверен, что никогда не перестанут ставить пьесы Александра Вампилова. История культуры, литературы уже занесла его имя в списки отечественных классиков наряду с Чеховым, Гоголем,​ Достоевским… И каждое​ поколение​ в его пьесах будет открывать​ для себя что-то новое.