«Я считаю, что все люди по умолчанию добрые», – запись интервью с Николаем Ивановичем, взятого 17 марта 2010 года, эти слова не сохранила. То ли диктофон стоял на паузе, то ли батарейка в нём разрядилась в самый ответственный момент. Но сама фраза врезалась в память, как и спокойная, неторопливая манера речи учёного, обстоятельно обдумывавшего ответ на каждый вопрос. Кажется, при первом знакомстве в марте 2008 года она впечатлила меня, начинающего журналиста, написавшего всего три короткие новостные заметки про энергетику, ничуть не меньше почти физически ощутимой силы ума директора Института систем энергетики.

Боблово – Ленинград – Иркутск

Когда двенадцать лет назад мы готовились рассказать о персоне очередного номера газеты «Сибирский энергетик», часть личных вопросов пришлось отбросить. Причина проста: до того их успела задать Юлия Сергеева из «Конкурента» – ещё одной газеты, которую выпускала редакция «Восточно-Сибирской правды». Отвечая на её просьбу об интервью, Николай Иванович искренне удивился: «Почему именно я? У нас в институте все достойны». Конечно, это утверждение было в высшей степени справедливым. Но всё же биография предыдущего директора ИСЭМ СО РАН не менее интересна, чем его научная работа и труд его коллег.

Николай Воропай родился 1 ноября 1943 года в деревне Боблово Гродненской области Белоруссии. Был старшим из трёх детей в крестьянской семье (и единственный выбрал научную карьеру: брат стал строителем, сестра – учительницей). Учился в школе посёлка Рось, в которую приходилось ходить за пять километров. В 1960 году окончил её с золотой медалью. «Уже тогда немножко имел представление о ведущих политехнических вузах Советского Союза, ведь я был настроен на поступление в политехнический институт», – вспоминал Николай Иванович. Из родной деревни можно было уехать, скажем, в сравнительно близкий Минск. Но выбор будущего учёного пал на Ленинград. Всё просто: город на Неве сам по себе привлекал ничуть не меньше, чем учёба в Ленинградском политехническом институте, ныне Санкт-Петербургском политехническом университете Петра Великого. Родителей выбор несколько удивил, но возражать они не стали.

Дальнейшую судьбу в какой-то степени решил случай. Воропай хотел поступить на автоматику и телемеханику. «Тогда это было модно, я начитался всяческой литературы», – сдержанно улыбаясь, рассказывал он много лет спустя. Заявление принёс именно на эту специальность. Принял его представитель кафедры электрических сетей и систем, реакция которого была довольно эмоциональной: «Ну что вы все на эту автоматику?» На то, чтобы убедить абитуриента пойти на другую специальность, потребовалось примерно полчаса. Дело, кстати, происходило примерно в то же время, когда в Иркутске был основан Сибирский энергетический институт Сибирского отделения Академии наук СССР, который в 1997 году стал Институтом систем энергетики имени Л.А. Мелентьева СО РАН.

Мощная энергосистема региона, формирование которой в шестидесятых шло полным ходом, остро нуждалась в квалифицированных кадрах. И если исследовательский институт был создан в августе 1960 года, то энергетический факультет Иркутского политехнического института, где готовили бы практиков, открылся только в 1963 году. И первыми его преподавателями стали сотрудники СЭИ и «Иркутскэнерго». В то же время учёных для Сибирского энергетического университета набирали по всей стране. И так вышло, что Юрий Руденко, директор СЭИ с 1973-го по 1994 год, приехав в Ленинград на защиту кандидатской диссертации, встретился с четверокурсником Николаем Воропаем. И сагитировал его уехать в Иркутск по окончании института.

«Мощная школа работы с людьми»

В столицу Восточной Сибири Николай Иванович прилетел в 1966 году. Город тогда, само собой, значительно отличался от современного. Сегодня поездка из центра Иркутска в Академгородок по открытому в декабре 2009 года мосту, да ещё и без пробок, занимает 10–15 минут, а в то время на дорогу от главного здания художественного музея, где располагался Восточно-Сибирский филиал Академии наук СССР, до Сибирского энергетического института уходило немало времени. Никакой улицы Лермонтова, тем более асфальтированной, тогда ещё не было, как и путепровода через железную дорогу в районе станции «Академическая», так что «ГАЗик», проехав не левый берег по плотине Иркутской ГЭС, долго кружил по Третьему посёлку и Кузьмихе. В СЭИ Воропай пришёл уже под вечер, когда все сотрудники разошлись по домам. Вахтёрша однако позвонила Руденко, который без колебаний пустил молодого специалиста переночевать к себе домой. На следующий день Воропай заселился в общежитие. «О выборе профессии не жалею, о приезде в Иркутск не жалею, не жалею и о том, что попал в этот институт», – резюмировал он в 2010 году и наверняка всегда не раз подчёркивал.

За 31 год, минувший с прихода в СЭИ, Николай Иванович прошёл все ступени карьерной лестницы: инженер, младший, затем старший научный сотрудник, заведующий лабораторией и отделом, заместитель директора, директор. На втором году работы он взял на себя и общественную нагрузку – возглавил производственный сектор в институтском бюро комсомола. Ключевая задача, которую нужно было решать на этом посту, – ускоренная адаптация новых сотрудников к научной работе. Для этого в том числе была создана школа научной молодёжи, которая, пусть и в ином виде, сохранилась до наших дней. «В конце 1966 года институт только расправлял плечи, средний возраст его сотрудников, включая слесарей, вахтёров, бухгалтеров, остепенённых завлабов, был 26,3 года – комментарии излишни, – вспоминал ведущий научный сотрудник ИСЭМ СО РАН Александр Кошелев. – В эту самую школу научной молодёжи было вложено много сил и времени, но всё это многократно окупилось. Оценивая свой комсомольский период, Николай Иванович говорит, что главный плюс для него – это «мощная школа работы с людьми, которая впоследствии очень пригодилась».

О научной деятельности Сибирского энергетического института газеты советских лет писали не очень много – слишком прикладными и потому специфическими для массового читателя исследованиями он занимался. Однако в её плодотворности ни на минуту не усомнится тот, кто знает о свободной творческой атмосфере, прозванной духом СЭИ. «Трудами таких крупных учёных, как академик Лев Анатольевич Мелентьев, члены-корреспонденты АН СССР Алексей Александрович Макаров и Лев Сергеевич Попырин, профессора Лев Спиридонович Беляев, Игорь Петрович Дружинин, Григорий Бенедиктович Левенталь, Анатолий Петрович Меренков, Виктор Яковлевич Хасилев и Леонард Сазонтович Хрилёв, созданы научные школы, обеспечивающие эффективное развитие новых научных направлений не только в институте, но и во многих научных учреждениях нашей страны и за рубежом, ведущих системные исследования в энергетике», – писали в 1985 году в статье для «Восточки» Руденко и Кошелев, подводя итоги 25 лет работы института. Десять лет спустя журналист Сергей Кез в числе создателей целых научных школ, «обеспечивших высокий уровень исследователей», упомянул и Воропая.

Николай Иванович к тому моменту стал инициатором разработки методологии обеспечения энергетической стратегии и энергетической безопасности России, которая стала ноу-хау и визитной карточкой Сибирского энергетического института. Вместе с Леонидом Криворуцким он получил за это премию Правительства РФ в области науки и техники в 1997 году. Тогда же Воропай возглавил Институт систем энергетики. Кресло директора, к которому никогда не стремился, он занял по инициативе коллег. «Наиболее тяжёлыми для института были начало и середина девяностых, – рассказывал он. – Мне в этом смысле повезло, поскольку начиная с 1997 года была некая стабильность в отношении к науке и в её финансировании. И коллектив у нас более-менее стабилизировался в эти годы, сейчас в институте насчитывается чуть более 300 сотрудников. Но главное – отношение компаний и других структур к науке изменилось. Упрощённо говоря, если в 1990-х годах бизнес и Министерство энергетики РФ считали, что они могут всё сами и советы со стороны науки им не нужны, то сейчас ситуация изменилась коренным образом. Но всё равно для того, чтобы нас не забыли, руководству института приходится много ездить, бывать в Москве. Ведь мы находимся на периферии, а работаем не только с региональными структурами, но и с федеральными компаниями и Министерством энергетики. А позиция института определяется тем, насколько нас знают, насколько знают нашу работу».

Научная планка, заданная в ИСЭМ СО РАН, была и остаётся высокой. По части глубины и значимости фундаментальной и прикладной работы он сопоставим с Объединённым институтом высоких температур РАН или Институтом энергетических исследований РАН, расположенным в Москве, не говоря о тех отраслевых структурах, которые перешли под крыло коммерческих компаний.

Исследователи из ИСЭМ СО РАН принимали непосредственное участие и в формировании Энергетической стратегии России до 2030 года и Концепции повышения надёжности в электроэнергетике, и в разработке долгосрочной целевой программы «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности на территории Иркутской области» на 2011–2015 годы и на период до 2020 года, и в подготовке стратегий развития топливно-энергетического комплекса и схем и программ развития электроэнергетики региона. Столь высокое положение в отрасли обеспечил весь коллектив исследовательского учреждения. Но весомый вклад внесла и невероятная работоспособность четвёртого директора ИСЭМ СО РАН, который занимал этот пост с 1997-го по 2016 год. Николай Иванович при этом состоял более чем в десятке российских и зарубежных научных организаций. И за свою карьеру написал без малого около 500 научных работ, в том числе 35 монографий.

«На увлечения, к сожалению, времени не остаётся», – констатировал он 12 лет назад. Когда его хватало, был заядлым туристом, занимался фотографией. В воспоминаниях Кошелева можно встретить упоминания о других хобби. «Рассматривая фотографии прошлых лет, можно найти много любопытных снимков, – отмечал он. – Например, выступление вокально-инструментального ансамбля в составе всех девяти бывших заместителей третьего директора СЭИ на институтском вечере в 2000 году. Так вот, музыкальная часть этого ВИА – Воропай с гитарой. Директор с гитарой – это дорогого стоит, никто из его коллег в таком «несолидном» статусе не припоминается, а в ИСЭМ конкурсное выступление ВИА дирекции на новогодних вечерах – многолетняя традиция. Ещё на одном снимке институтской команды-победительницы традиционного городского кросса на кубок СЭИ различимы директор института и три его заместителя».

«Всегда спокойный, доброжелательный, терпеливый»

– Если вас увлекает Достоевский, то можно предположить, что вы человек верующий? – спросила коллега Николая Ивановича в 2007 году.

– Нет, почему такой вывод? – искренне удивился тот в ответ. – Я, как говорится, убеждённый атеист. Хотя, конечно, некоторые вещи труднообъяснимы. Человеческое сознание – это очень непростая штука. К примеру, в астрологические прогнозы я точно не верю.

– Скажем так: вы агностик?

– Может быть, может быть. Нет. Я в своё время зачитывался Станиславом Лемом, его «Солярисом». Вот это мне ближе. Это что-то такое более материалистически понятное, будем говорить так.

Человек с такими взглядами, по меткому выражению журналистки, просто не мог не «управлять высокими энергиями с олимпийским спокойствием». Коллеги подмечали такие качества Николая Воропая, как человечность, искренность и доброта к людям. Твёрдость и целеустремлённость в достижении целей сочетались в нём со спокойствием, тактичностью и интеллигентностью. «Никто не видел, чтобы он когда-то на кого-то повышал голос, – констатировал Кошелев. – Всегда спокойный, доброжелательный, терпеливый, пунктуальный, требовательный к себе и к другим». «Восточно-Сибирская правда» присоединяется к соболезнованиям родным, близким, друзьям и коллегам Николая Ивановича.