Вы никогда не задумывались, почему осетровые своим внешним видом так сильно отличаются от остальных видов рыб, обитающих в пресноводных водоёмах, включая Байкал? Всё просто: эволюционно это самая древняя и самая крупная рыба нашего озера. «Википедия» утверждает, что ископаемые остатки осетровых рыб относятся аж к середине юрского периода. А это, как я высчитал, примерно… 170 миллионов (!) лет назад. Ведущий научный сотрудник Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии Анна Барминцева, ссылаясь на конкретные исследования коллег-учёных, осторожно (предположительно) относит появление осетровых рыб к началу юрского периода – около 200 миллионов лет назад. Всемирный фонд дикой природы (WWF) в статье «Осетровые и причины их исчезновения» почему-то (без ссылок на научные исследования) называет другую «дату» появления осетровых рыб на планете – меловой период, то есть 85,8–70,6 миллиона лет назад. Но любая из этих дат, несмотря на разницу в десятки миллионов лет, всё равно указывает на то, что осетровые рыбы появились в период господства на планете динозавров.

Для сравнения, просто чтобы легче было представить исторические периоды, замечу, что мамонты, которые в нашем сознании часто ассоциируются с глубокой древностью, появились «всего лишь», около 1,6 миллиона лет назад, а вымерли и вовсе буквально «вчера» по глобальным историческим меркам – примерно 10 тысяч лет назад. Хотя на некоторых островах, как указывают литературные источники, находят ещё более свежие останки – возрастом около 5 тысяч лет. А человек разумный (Homo sapiens) в истории планеты и вовсе «младенец». Он появился на Земле всего-то 200–160 тысяч (!) лет назад. Не миллионов лет, а всего лишь тысяч. Мы, люди, эволюционно на многие-многие миллионы лет моложе осетровых рыб.

Удивительно, но внешний вид древних осетров к настоящему времени если и изменился, то не радикально. Та же «Википедия» информирует, что «их (осетровых рыб. – Авт.) морфологические характеристики остаются относительно неизменными с момента появления самых ранних окаменелостей». Значит, во времена динозавров осетры выглядели примерно так же, как сегодня. А к периоду появления на планете человека разумного они, судя по всему, уже спокойно и безопасно жили и плодились в Байкале.

Осетра ловили «свои»

– Вот они! – Анна Нижегородцева, старший экскурсовод Байкальского музея Иркутского научного центра СО РАН, подводит меня к плотно заполненному жизнью аквариуму. В лучах света сверкают серебром, привлекая к себе внимание, сиги и гибриды сига с омулем – результаты научных опытов иркутских ихтиологов. Но в первую очередь взгляд притягивают несколько молодых, некрупных осетров-«подростков», судя по размерам, тенями скользящих над самым каменистым дном. Они хоть и не блестят, зато внешне выглядят фантастически несовременно. Доисторически. Эволюционные современники динозавров, «живые ископаемые», они будто в панцирях: на спине и боках ряды ромбовидных, похожих на короткие и крепкие шипы, костных пластинок, которые в народе (да и в науке тоже) называют жучками (ударение на «у»). У осетровых нет костного скелета, как у остальных, у современных рыб. Даже череп у них состоит из хрящевой основы. А своеобразный «панцирь» из костных жучек на поверхности тела вместо привычной рыбьей чешуи – это и дополнительная жёсткость, и защита.

– Здесь у нас есть даже альбиносик один, – показывает Анна Владимировна. – Видите? Беленький. Остальные коричневатых оттенков. Самая благородная рыба Байкала – это, конечно, осётр, – с какой-то особой, вроде даже чуть торжественной, интонацией говорит Нижегородцева и на некоторое время замолкает, давая время понаблюдать за представителями юрского периода. Потом коротко рассказывает об аквариумном комплексе музея. Здесь девять аквариумов проточного типа, напрямую связанных обменом воды с Байкалом. В сочетании с натуральным байкальским кормом и продуманным освещением комплекс воссоздаёт не просто благоприятную, а почти естественную среду обитания для байкальских организмов, включая осетров.

– В аквариумах у нас все рыбы – и осетры, и омуль, и сиги – долго живут. Я пришла работать в 2009 году, а вот этот, например, уже здесь жил, – Анна Владимировна делает короткий жест в сторону одного из аквариумов, но я не успеваю понять, на какого именно давнего жильца она показала. – Потому что у нас хорошие условия содержания. Им подходят. В аквариумах не только вода байкальская. Мы стараемся, чтобы здесь всё было как в Байкале.

Предки осетровых рыб современного байкальского осетра сумели пережить как минимум одну глобальную катастрофу, случившуюся более 65 миллионов лет назад и вызванную, по одной из гипотез, столкновением Земли с астероидом. Её последствием стало мел-палеогеновое вымирание, уничтожившее около 75 процентов всех существовавших в то время видов, включая господствовавших на планете динозавров. Но осетровые выжили!

– У нас не все туристы знают, что в Байкале есть осётр, – говорит экскурсовод. – Рыба очень ценная. Сейчас она в Красной книге! И, конечно, каждый порядочный рыбак обязательно отпустит осетра, если он вдруг случайно кому-то попадётся.

В отличие от туристов я с шестидесятых годов прошлого века точно знаю, что осетры в Байкале есть, хоть и не видел их ни разу ни в естественных условиях, ни в свежих рыбацких уловах. Знаю, правда, не по личному опыту и собственным впечатлениям, а по красивому чучелу крупного красавца-осетра, которое видел когда-то в музее Лимнологического института – предшественнике современного Байкальского музея Иркутского научного центра СО РАН. Теперь вот вижу осетров живых. Хоть и в байкальской воде, но не в Байкале. В аквариуме. Потому что из рыбы промысловой байкальский осётр давным-давно превратился в рыбу краснокнижную. Особо охраняемую. Не сам превратился. Местные рыбаки безмерным, безудержным и беспредельным выловом сделали его редким. Конечно, приятнее было бы поругать за истребление особо ценной рыбы кого-нибудь из «понаехавших», тех же китайцев, к примеру, да только в те времена, когда осётр являлся промысловой рыбой, «чужих» на Байкале не было. Осетра ловили исключительно «свои». Население, живущее на берегах чудесного озера.

«Чтобы рыбе было не скучно»

«А рыбы зело густо в нём: осетры и таймени жирны гораздо, нельзя жарить на сковородке – жир всё будет, – вспоминает протопоп Аввакум в знаменитом «Житии» о своих встречах с «Байкаловым морем» в 1657 и 1662 годах. – У моря русских людей наехала станица соболиная, рыбу промышляет… Осетров с сорок свежих перед меня привезли, а сами говорят: «Вот, батюшко, на твою часть бог в запоре нам дал, возьми себе всю!»

40 осетров за один улов! Тогда это было нормально.

– Когда осетры ещё считались промысловым видом, было крайне важно довезти их до покупателей в живом виде, – прервала мои размышления Анна Нижегородцева. – Поэтому зимой осетра укладывали на сани, обкладывали его мокрым мхом. Сверху ещё тряпками укутывали, чтобы рыба не заморозилась. И на нос тряпку с самогоном…

– А самогон-то зачем?

– Чтобы рыбе было не скучно. Так в литературе пишут. А летом, если в лодке не было​ возможности перевезти, а крупная рыба не помещалась в бочку, то через жабры продевали верёвку, цепляли её за лодку и доставляли рыбу покупателю на буксире.

Тот факт, что осётр в Байкале встречается до настоящего времени, в том числе иногда и в «приловах» рыбаков, когда в их снасти, рассчитанные на другую, разрешённую к лову, рыбу, случайно попадают осетры, вселяет некоторый оптимизм. Поддерживает надежду на возможность его сохранения хотя бы в качестве редкого вида. Очень хочется вместе с Анной Владимировной поверить, что при случайной поимке «каждый порядочный рыбак обязательно отпустит осетра». Но многократно слышанные рассказы местных жителей ​ о не прекращающемся осетровом браконьерстве разрушают эту зыбкую веру.

– Байкальский осётр растёт очень, очень медленно, – продолжает рассказ о царь-рыбе Нижегородцева. – Медленнее своих «родственников» из других водоёмов. Если осётр волжский, к примеру, созревает и первый раз идёт на нерест лет в 8-9, то наш байкальский первый раз нерестится в возрасте 20-21 года.

– Ух ты-ы-ы! – не смог я сдержать удивление. – Он взрослеет медленно, как человек. Даже медленнее!

– И живёт примерно столько же, сколько человек. Лет до 60, а кто-то утверждает, что и до 80. Конечно, если его люди раньше не поймают, чтобы икрой позавтракать. Посмотрите, у них на мордашке четыре «усика», которыми они дно ощупывают. Осетры ими вибрацию грунта «слушают». Почувствуют, что под илом или песком рачок или червячок какой шевельнулся, и тут же рот у осетра выдвигается хоботочком, сантиметров на пять – и даже на семь у более крупных. И он, как пылесос, всасывает в себя пищу вместе с грунтом. Потом всё лишнее выбрасывает через жаберные крышки, а рачка-червячка глотает.

«Осетры питаются в Байкале донной фауной и достигают размеров до 180​ см, – писал в научно-популярном очерке «Байкал», изданном в Москве отдельной книгой в 1949 году, профессор Глеб Верещагин, известный исследователь и организатор системного, непрерывного изучения озера Байкал. – Обычно вес взрослых особей бывает 12–25​ кг, но встречаются экземпляры и до 115​ кг».

Верещагин ещё в первой половине ХХ века, рассказывая о байкальских осетрах, вместо традиционного научного слова «обитает» тоже использовал слово «встречается». И основания к тому у него были серьёзные.

«Ко второй группе рыб Байкала относится​ байкальский осётр, который некогда встречался в нём в значительных количествах, но был истреблён вследствие хищнического лова, – цитирую очерк Верещагина. – В конце прошлого столетия осетров в Байкале и нерестовых реках (Селенге, Верхней Ангаре, Баргузине) добывали свыше 3​ тыс.​ ц, из них более половины в Селенгинском районе. Однако благодаря беспощадному истреблению в реках на нерестилищах и во время хода на нерест, а также истребления молоди стадо осетра было подорвано, и осетровый промысел в начале XX столетия упал до ничтожных размеров. Сейчас осётр встречается в Байкале в столь незначительных количествах, что во избежание полного его истребления лов на него современными правилами рыболовства вовсе запрещён».

Не столько «обитает», сколько «редко встречается»

В ХХ веке промысел осетров в Байкале запрещали дважды. Первый раз с 1930-го по 1935 год. Но последующие исследования показали практически нулевую эффективность пятилетних «рыболовных каникул». Поэтому в 1945 году государственный запрет был возобновлён на неопределённое время – до восстановления должной численности осетрового стада. А это голодное послевоенное время. Местное население было очень недовольно таким «решением партии и правительства», но молчало даже на кухнях и запрет соблюдало, потому что так велел «отец народов». С ним не поспоришь. А рисковать жизнью в мирное время никому не хотелось. Может быть, ещё и поэтому осётр в Байкале хоть и в малых количествах, но сохранился. Усиленный позже внесением байкальского осетра в Красные книги разных уровней, тот запрет считается действующим до настоящего времени. Прошло уже 82 года, а подвид байкальского осетра, как и во времена исследований Верещагина, в озере не столько «обитает», сколько «редко встречается». Некоторые исследователи уверены, что, несмотря на действующий запрет, осетров в Байкале стало даже меньше, чем было в год Великой Победы, в год установления бессрочного запрета промысла. Может быть, его стадо не восстанавливается как раз потому, что слишком мало живёт на берегах Байкала тех «порядочных рыбаков», которые, по словам Анны Нижегородцевой, «обязательно отпустят осетра, если он вдруг случайно кому-то попадётся». Ещё хуже, если где-то на рубеже 19-20 веков в безудержной охоте на царь-рыбу была пройдена какая-то пока ещё не вычисленная наукой «точка невозврата» по сокращению численности байкальского осетра.

Я никогда не занимался подводной фотосъёмкой, а потому, чтобы проиллюстрировать эти невесёлые заметки, обратился за помощью к фотографу-ихтиологу Сергею Дидаренко и скоро получил от него «портрет» байкальского осетра. Вот только… Я почему-то ожидал увидеть «весёленький снимок»: солнечный день, яркая подводная зелень, песочек на дне… А портрет оказался ночным. «Живое ископаемое», умудрившееся пережить природные катаклизмы, погубившие динозавров и мамонтов, на фоне абсолютной черноты. Но тут же понял, что правильный, очень правильный снимок подобрал для «Восточки» Сергей Иванович. Символичный. Жизнь такая сегодня у байкальского осетра. Беспросветная. Формально у нас вроде всё делается правильно для сохранения древней рыбы. И промысел её в Байкале уже 82 года как запрещён. И в Красную книгу России байкальский осётр занесён для пущей сохранности. Искусственно инкубировать икру и личинок подращивать пытаемся, чтобы помочь Байкалу восстановить утраченное (скорее истреблённое), а толку немного. Рыбоводам даже добыть осетровую икру для искусственного инкубирования стало проблемой из-за малочисленности популяции.

Сохранил в своём архиве статью Анатолия Юркова по этому поводу, опубликованную в «Российской газете» в 2016 году.

«В сезон 2015 года удалось выловить в Селенге «на племя» одну-единственную дикую осетриху весом 70 килограммов, – писал он в публикации «Осётр на личные нужды». – Но самцов для полученной от неё икры пришлось брать из маточного стада, выращенного в Гусиноозёрском осетровом рыбоводном хозяйстве…»

Замечу, что сибирский осётр, распространённый во многих водоёмах Сибири, и байкальский осётр – это не одно и то же, как считают многие. По определению учёных, байкальский осётр является изолированной популяцией сибирского осетра, имеющей выраженные генетические отличия от остальных его популяций.

– Если будет восстановлена популяция, то байкальского осетра можно будет вывести из Красной книги, но пока об этом и речь не идёт, – приводит ИА «Восток-Телеинформ» слова Леонида Михайлика, начальника Байкальского филиала ФГБУ «Главрыбвод», сказанные им минувшей осенью. – В год необходимо выращивать минимум четыре миллиона особей осетра, но на имеющееся финансирование мы выпускаем около 500 тысяч…

Внимательные читатели, безусловно, сопоставят цифры, приведённые специалистом. А для невнимательных замечу, что 500 тысяч мальков байкальского осетра, искусственно выращенных для Байкала в 2021 году, хоть и кажется большим числом, но этого катастрофически мало. Это в восемь раз (!) меньше рассчитанного специалистами ежегодного минимума, без которого восстановление жизнеспособности популяции байкальского осетра превращается из реальной цели в пустую мечту.

– Эти «живые ископаемые» важны для понимания эволюции позвоночных в целом, однако, если общество не предпримет решительных мер для их спасения, остаётся не так много времени для их изучения, – писала в 2018 году Анна Барминцева, ведущий научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии.