Об аномалиях статистики

– 11 октября губернатор подписал постановление об ужесточении антиковидных ограничительных мер. С 23 октября в регионе отменены гастрольные и выездные концерты, спектакли. В областной больнице прекратили плановый приём, она переведена под ковид.

– Ну, судя по статистике, у нас нет новой волны. Цифры говорят: особого роста по заражениям нет, ситуация по смертности более-менее стабильна. Примерно так же всё было и вчера, и позавчера, и месяц назад. И вдруг сегодня мы начинаем вводить экстренные меры. Интересно, что похожая ситуация была и в конце мая – начале июня. По статистике, ситуация выглядела вполне благополучной, однако губернатор делал тревожные заявления: всё плохо. Вот это, конечно, удивляет. Возможно, в «Сером доме» знают то, чего не знаем мы, и видят то, что не отражается в официальной статистике.

– В июле количество активных случаев вызывало вопросы. Например, на 12 июля, судя по цифрам оперштаба, инфицированных было меньше, чем госпитализированных. Я спрашивала министра, как это возможно. Он не смог объяснить.

– Мы выделили три аномалии статистики.

Первая из них – аномалия по смертности. Каждый день на официальных правительственных ресурсах фиксируются новые рекорды по суточному числу смертей от COVID – сейчас уже свыше 1 тысячи человек в день.

Согласно официальным заявлениям, Иркутская область в июле почти две недели занимала третье место по суточной смертности пациентов от ковида. Выше были только Москва и Петербург. Причём это не в расчёте на одного жителя, а в абсолютных величинах.

Так, 16 июля в Иркутской области за сутки умерли от ковида 36 человек, затем шли Санкт-Петербург – 101 случай – и Москва – 105. А рекордом стало 21 июля, когда в нашем регионе умерли 42 человека.

Всего, по данным оперштаба, в июле 2021 года в Иркутской области умерли 1048 человек. По данным Росстата – 1621 человек. Вам, как и мне, прежде всего бросается в глаза, что данные оперштаба отличаются от данных Росстата, причём значительно. Чьи данные верны, я не могу сказать. Наверное, нужно спросить у тех, кто эти данные публикует. И те и другие цифры – совершенно официальные, взяты из открытых источников.

Ещё есть данные с сайта Стопкоронавирус.РФ, который в отличие от Росстата и региональных оперштабов не отображает смертность от сопутствующих заболеваний.

Аномалии статистики наблюдаются не только по Иркутской области, но и по всем регионам. Как следствие, по России в целом данные тоже разные.

– Сразу хочется уточнить. Третье место в стране по уровню смертности – это ведь очень тревожный показатель. И повод задуматься: почему?

– Скорее всего, это следствие сложившегося образа жизни людей и организации системы здравоохранения региона, то есть та общая ситуация с качеством жизни, которая сложилась в регионе ещё в доковидный период. В федеральном рейтинге регионов по качеству жизни Иркутская область в 2019 году заняла одно из последних мест.

По заболеваемости на 1000 населения – 73-е место. Смертность населения в трудоспособном возрасте – 78-е место. Младенческая смертность – 79-е место. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении – 75-е место. В рейтинге эффективности системы здравоохранения регион занимал 81-е место в 2018 году и 77-е в 2019-м. В общем, этими цифрами всё сказано.

– Вернёмся к статистике. В чём заключается вторая аномалия?

– Она связана с числом инфицированных. С начала ноября 2020 года по февраль 2021 года количество выявленных инфицированных почти не менялось и оставалось на уровне 250 человек в сутки.

В третью волну в течение полутора месяцев начиная с середины июля почти неизменным был показатель 400 человек.

У обеих волн так и не обозначилась вершина, она как будто срезана. А у третьей волны не было даже выраженной линии спада.

Для сравнения – Республика Бурятия, где отчётливо видны и вершины, и впадины всех трёх волн и прослеживается начало четвёртой волны. Верхушки здесь не срезаны. Через 10–14 дней после подъёма заболеваемости отчётливо виден рост смертности.

Отсутствие характерных черт волн может свидетельствовать о недостоверности исходных данных.

– Есть ещё одна, третья аномалия?

– Да, она как раз связана уже с числом госпитализированных.

Как я говорил, на графиках видно: летом, на пике второй волны, число заражённых почти не менялось в течение нескольких месяцев.

Но всплески госпитализаций в статистике мы видим только с начала июня по август. С 9 по 26 июня в некоторые дни госпитализированных больше, чем инфицированных. Как это возможно – большой вопрос. Может быть, это связано с открытием новых госпиталей. Открыли ковидное отделение – заполнили, получили большой всплеск. Кто успел – попал в больницу, кто не успел – остался дома.

Затем до сентября включительно число инфицированных стабильно держалось на отметке 370–360 человек. Но кривая госпитализаций с нулевых отметок пошла вверх только с 25 сентября, начала расти смертность. При этом число инфицированных, как и в третью волну, сейчас почти не меняется. Такие цифры не поддаются логическому объяснению.

О трудностях прогнозирования

– В этом году вы давали три прогноза: на восходящей волне, на пике волны и на спаде. Достаточно точно спрогнозировали начало четвёртой волны и течение третьей в Иркутской области. Какие методики используются для прогноза?

– В начале первой волны главный редактор научного журнала «Фронтир» со своими коллегами опубликовали статью, в которой предложили использовать математическую модель для прогноза выхода на плато. Она достаточно несложная. Мы взяли её и переложили на алгоритмы. В них ежедневно вносятся данные за последние две недели, и по простой математической формуле эта модель просчитывает ситуацию на две недели вперёд.

Мы проверили на двух волнах и убедились, что она работает. Правда, есть важное условие – нужно вводить абсолютно достоверные данные. Тогда мы можем прогнозировать с точностью 95%, где окажемся через две недели. Сколько будет больных, сколько понадобится коек, кислорода, машин скорой помощи. Это очень хороший запас времени.

– Можно сделать прогноз на ближайшее время? Как будет развиваться четвёртая волна?

– Сейчас, судя по публикуемым данным оперштаба, у нас нет подъёма числа инфицированных. Более того, волна и не уходила вниз. Мы просто снова упёрлись в те же цифры – 400 заболевших в сутки. Но, если волна не опустилась, невозможно спрогнозировать и подъём. Мы сможем это сделать, только когда кривая пойдёт вверх и появится динамика.

Дальнейшее развитие – от начала подъёма до спада волны – занимает 3-4 месяца. Кстати, мы прогнозировали более оптимистичный сценарий, чем получили в реальности. Это может быть связано с тем, что официальные данные всё-таки занижены.

– Эпидемиологи говорят, что новый вирус ломает все законы распространения эпидемий. «Индийский» штамм оказался более заразным, более патогенным, и поэтому прогнозы врачей рушатся. Например, в начале пандемии нас уверяли, что достаточно привить 60% населения, чтобы остановить распространение вируса. Теперь называют цифры 90% – и то не очень уверенно. Получается, поведение вируса на работу математической модели не влияет в отличие от прогнозов эпидемиологов?

– Нам достаточно такого показателя, как суточная скорость прироста инфицированных. Именно она определяет скорость подъёма волны. Она говорит о степени заразности и скорости распространения вируса. Чем заразнее вирус, тем быстрее идёт прирост инфицированных. Эту скорость модель определяет, на ней и построен прогноз.

Думаю, нужно прогнозы делать на каждой территории отдельно. Если посмотреть на график с данными по всей России, там уже нет волн как таковых. Есть плавная линия. Она немного опускается, потом снова поднимается вверх. А по смертности вообще нет волны, идёт просто рост. Как в середине июня пошёл подъём, так и держался примерно на одном уровне. Недавно снова начался рост, к середине октября мы вышли на уровень смертности тысяча человек в сутки. Это очень тревожный факт.

Можно предположить, что, когда в одном регионе начинается спад, в другом происходит подъём. Одна территория подхватывает «эстафету» у другой. Например, сейчас в Иркутской области показатели по смертности ещё невысокие, но в других регионах рост более отчётливый. Поэтому общероссийский график скорее напоминает лестницу, чем волны.

– Если есть возможность использовать математические прогнозы, во-первых, почему мы не видим их? А во-вторых, почему их не используют организаторы здравоохранения?

– Для создания прогноза нужны абсолютно достоверные данные. И тогда мы получим десятки, сотни исследований. Чем больше эти явления будут изучаться наукой, тем более качественными станут прогнозы и тем более качественные рекомендации появятся для управления системой здравоохранения. Это позволит избежать того шквала управленческих ошибок, который мы имеем сейчас. Ведь очевидно, что третья волна всех застала врасплох: не хватало коек, кислорода, лекарств. Люди сутками не могли дождаться врачей. Если у тебя в руках есть качественный прогноз, этого можно избежать.

Но, учитывая всю противоречивость данных регионального опершатаба и Росстата, строить прогнозы стало практически невозможно. Очевидно, что мы на пороге четвёртой волны, но её течение предсказать нельзя. Общий тренд развития пандемии говорит о том, что каждая волна по жёсткости, по людским потерям кратно превосходит предыдущую.

Можно спрогнозировать поведение кривых в статистике оперштаба. Возможно, скоро мы увидим уже привычную картину, когда число инфицированных приблизится к определённой планке и будет неделями находиться возле неё. Через 3-4 недели, когда заполнятся все ковидные койки, снова обнулятся ежедневные показатели по госпитализации, снова число умерших начнёт бить рекорды…

О показателях ковидной экономики

– Пандемия сильно отразилась на региональной экономике?

– В общем и целом экономика уже адаптировалась. Бизнес – он ведь гибкий, он быстро подстраивается к новой реальности. Основные социально-экономические показатели Иркутской области за январь-июль 2021 года выглядят неплохо. Добыча полезных ископаемых за первое полугодие показывает рост – 138% к прошлому году, обрабатывающие производства – 130%, строительство – 250%.

Но нельзя сказать, что всё безоблачно. Есть несколько настораживающих тенденций. У нас в 2019 году доходы были 195 миллиардов, в 2020-м – 208 миллиардов рублей. На дворе 2021 год, а доходы – 200 миллиардов, это на 5 миллиардов больше, чем в 2019-м, и на 8 миллиардов меньше, чем в 2020 году. Хотя расходные обязательства увеличились в ковидный период. Это во-первых.

Во-вторых, за восемь месяцев получено 147 миллиардов рублей доходов против 126 миллиардов прошлого года. То есть впереди ещё целый квартал, а мы выбрали около 74% от годового плана. Обычно эти цифры составляют около 60%.

В-третьих, меняется структура доходов. Например, налог на прибыль в 2018 году составил почти 40% от общей доли доходов. А в 2020 году этот же налог составил всего 26%. Зато безвозмездные поступления в 2018 году – 16%, в 2020 году – 32%, то есть в два раза больше. Что это значит? У нас в бюджете всё больше федеральных денег и всё меньше средств от собственных налогов. Меняется соотношение. Если раньше область практически всю доходную базу обеспечивала собственными налогами, то сегодня каждый третий рубль – это деньги от Федерации. Значит, зависимость от центра стала гораздо сильнее.

О сокращении бюджета здравоохранения

– В следующем году расходы на здравоохранение в стране планируют сократить на 9%. На обеспечение системы кадрами расходы тоже сократятся. А что происходит с бюджетом отрасли в Иркутской области? Всё-таки ковид – это серьёзный вызов для системы, как она реагирует?

– В этом году расходы на госпрограмму «Развитие здравоохранения» в регионе запланированы на 14% ниже, чем в прошлом году. В абсолютных цифрах минус 5,3 миллиарда рублей. Значит, где-то не отремонтируют больницу, не закупят оборудование. Например, в последнее время мы слышим: родители жалуются, что детей не обеспечивают лечебным питанием или препаратом «Спинраза». Возможно, это следствие недофинансирования отрасли в целом.

Тут нужно ещё отметить, что исполнение за 8 месяцев составило 68% от запланированных расходов за год. Расходование средств на здравоохранение идёт более высокими темпами и в сравнении со всеми другими расходами бюджета, и в сравнении с предыдущими периодами. Это как раз говорит о высоких потребностях в финансировании отрасли.

– Если опуститься на уровень больниц, что там происходит? На них легла дополнительная нагрузка, и логично предположить, что растут их финансирование и зарплаты врачей. Прежде всего в ковидных отделениях.

– Вовсе нет. Если брать 2020 год, по отчётам больниц мы видим, что смета финансирования всех больниц выросла по сравнению с предыдущим годом. В районных больницах в целом – на 17%, в городских – на 27%. А вот в 2021 году в районных больницах она выросла всего на 3%, а в городских сократилась на 15%. В чём логика, трудно понять.

К примеру, Иркутская станция скорой помощи потеряла 37% финансирования, Иркутская больница № 7 – 30% и так далее.

Возможно, из-за того, что приостанавливается плановый приём. Например, больница закрывается на карантин. В здравоохранении деньги идут за пациентом. Если пациент не пришёл в больницу, значит, и денег нет.

Кстати, сокращаются бюджеты ковидных госпиталей. В инфекционной больнице фонд оплаты труда в этом году упал на 24%, общее финансирование – на 8%. В клиническом госпитале ветеранов зарплатный фонд сократился на 35%, финансирование в целом – на 20%. Обе больницы работают на ковид.

Есть перекосы по зарплатам. В иркутских городских больницах № 5 и № 6 средняя зарплата врача в 2020 году была 67 тысяч рублей. В этих больницах явное неисполнение указа президента, согласно которому зарплата врача в 2020 году должна была составить 85 тысяч рублей. Кто пойдёт работать туда?

– Что происходит в шелеховской больнице? Недавно в Сети появились видеообращения медиков, они жалуются, что им недоплачивают. Но официальный минздрав говорит, что нет нарушений.

– Последние два года в больнице отмечается увеличение финансирования на 40%, с 657 миллионов рублей в 2019 году до 957 миллионов в 2021 году. При этом фонд оплаты труда в течение последних трёх лет остаётся практически неизменным. Возможно, это связано со строительством нового корпуса или закупкой оборудования.

Так или иначе, средняя зарплата врачей в 2020 году – 81 тысяча рублей, то есть на 4 тыс. меньше, чем по Указу Президента № 597. В этом году фонд оплаты труда ещё и сократился на 1% – с 453 миллионов до 447 миллионов рублей. Это означает, что зарплата медперсонала в 2021 году останется на том же уровне, что и в 2020 году, и ещё дальше оторвётся от установленной указом заветной планки.

Так что не удивительно, что люди жалуются на низкие зарплаты. В принципе, об этом же говорят показатели.

Для сравнения, в Слюдянской районной больнице средняя зарплата врачей – 84 тысячи, это выше, чем в Шелехове. В Черемховской клинической больнице – 110 тысяч, в Тулунской – 94 тысячи, в Тайшетской – 93 тысячи, в Ангарской больнице скорой помощи – 88 тысяч рублей.

Шелеховская не единственная больница, в которой фонд оплаты труда в 2021 году «проседает». В Бодайбо он сократился на 11%, в Иркутской районной больнице – на 9%. Рост показывают немногие.

– Напоследок спрошу: какую долю в общей смертности занимают умершие от ковида в России и в Иркутской области?

– Если смотреть данные Росстата, в июле в стране умерли 215 тысяч человек, 50 тысяч из них – это смерти от ковида и сопутствующих заболеваний. То есть каждый четвёртый в июле умер от ковида. В Иркутской области, по данным службы статистики, с января по июль умерли 22 759 человек, с января по июнь – 17 909 человек. То есть в июле – 4850 человек. Ковид стал причиной каждой третьей смерти. Это на 20% выше, чем в среднем по стране.

Так что в условиях повышенной смертности от ковида, несмотря на активную финансовую поддержку Федерации, в регионе наблюдается сокращение расходов на содержание медицинских учреждений и оплату медперсонала.