Вас вызывает детектор лжи

Елена Богуславская (здесь и далее фамилии изменены) такими качествами как раз обладала, поэтому и обратилась с иском в Свердловский районный суд Иркутска. В качестве ответчика вызвала предприятие, где уже 15 лет была ведущим специалистом и занимала ответственные должности. Цель: отмена дисциплинарного взыскания – выговора и лишения 50 процентов премии. Такое наказание она сочла незаконным.

Специфика работы Богуславской заключалась в том, что она представляла своё предприятие в Иркутске, само же оно находится в Железногорске-Илимском. Тучи конфликта собрались внезапно. На стол руководства легла служебная записка директора департамента корпоративной безопасности комбината. На Богуславскую пало подозрение​ в том, что она предоставила руководителю недостоверную информацию о необходимости текущего ремонта офиса представительства. Всплыл такой факт: в то время, когда хозяйка помещения занималась процедурой согласования договора на ремонт, необходимые работы уже были выполнены – и совсем не той бригадой, которую она якобы собиралась нанять.

Чтобы вывести, так сказать, сотрудницу на чистую воду, ей было приказано прибыть в Железногорск-Илимский, чтобы пройти исследование на детекторе лжи. Ни больше ни меньше. Такой была рекомендация службы безопасности комбината. Причём согласие Богуславской на такое тестирование никто не спросил. А это необходимо, поскольку психофизиологическое испытание, так записано в положении, проводится только в добровольном порядке.

Богуславская на ковёр к начальству не явилась. Она вообще не поехала в командировку. В приказе о наложении взыскания такое поведение было названо «неисполнением обязанностей, предусмотренных должностной инструкцией». Сотруднице формально вменили в вину, что она «не произвела расчёт затрат на командировку, в результате чего пакет документов не прошёл регистрацию в группе делопроизводства и не поступил в финансовый отдел». В Трудовом кодексе РФ ещё ведь не так просто отыскать статью для того, чтобы сделать работнику выговор и лишить его премии.

​Но тут юристы комбината просчитались. Богуславская в бюрократических тонкостях их переиграла. В суде истец пояснила, что не произвела расчёт командировочных затрат по причине недостаточного финансирования трёхдневной поездки – невыплаты аванса. И суд, разобравшись со всеми деталями этого гражданского дела, принял​ сторону истца, признав дисциплинарное взыскание незаконным. Во-первых, для него истёк срок: в соответствии со ст.193 ТК РФ взыскание применяется не позднее одного месяца со дня обнаружения проступка. Во-вторых, выяснилось, что Богуславской действительно не было предоставлено достаточно времени для предварительного расчёта командировочных расходов. А это 5 дней до даты убытия, как прописано в Положении о порядке оформления и оплаты служебных командировок.

Что же касается «самодеятельности» начальства с назначением сотруднице психофизиологического исследования, суд и в этом случае усмотрел нарушение со стороны ответчика. Детектор лжи вообще-то применять можно, «если инициатор не имеет иной возможности оценить достоверность сообщаемой информации», но только с добровольного согласия испытуемого. А Богуславская от проверки отказалась – и это её право. Хотя для разрешения дела отказ истца от обследования на полиграфе значения уже не имел, ведь формально не это обстоятельство послужило поводом к взысканию.

Не в тесноте, но в обиде

Квартирный вопрос для супругов Кашковых уже давно стал болезненным. Жизнь главы семьи больше 20 лет была связана с Восточно-Сибирским​ линейным управлением МВД России на транспорте. Он состоял на учёте в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий с 1998 года. В 2014-м стал участником программы «Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильём категорий граждан, установленных федеральным законодательством». В 2020 году истец написал заявление, чтобы его включили в список на получение жилищного сертификата в следующем году. Но ответ не обрадовал: на заседании жилищно-бытовой комиссии Кашкова вообще сняли с учёта, рассудив, что в квартире он не нуждается. Вот так родилось исковое заявление в Свердловский районный суд Иркутска: ветеран попросил вернуть ему право на получение долгожданного документа.

Прежде всего суд выяснил, что в 1990-х Кашков с женой и дочерью действительно проживали в стеснённых условиях у матери супруги. Шли годы, и такое положение своей семьи ветеран каждый раз подкреплял необходимыми справками, которые, если и проверялись, то формально. А заветная цель всё не приближалась. В 2005 году очередник решил вложить средства в строящееся жильё и вскоре стал собственником двухкомнатной квартиры. Прошло несколько лет, и он оформил на тёщу дарственную. Мать жены объясняла в судебном заседании, что квартира ей и принадлежала на самом деле, просто зять брал кредит на её постройку. Расклад такой: она живёт вместе с внучкой в прежней квартире, а та, что построена, взята дочерью и её мужем в долгосрочную аренду. Дети платят ей ежемесячно по 3 тысячи рублей. Что ж, и такими бывают родственные отношения.

Но суд вынужден был констатировать, что, отказавшись от статуса собственника, истец тем самым ухудшил свои жилищные условия. И​ проделал это не один раз. Когда приватизировалась материнская квартира, супруги, прожившие там немало лет, отказались от своей доли в ней. Доля была выделена только их ребёнку. И сейчас положение Кашковых такое: формально они так и не заимели собственное жильё, но фактически – путём рокировки – комфортно живут в квартире, которая перешла тёще по договору дарения. Вот комиссия и сделала вывод, что в улучшении жилищных условий ветеран, который не раз добровольно отказывался от квадратных метров, не нуждается.

Чтобы выяснить подобные вещи, потребовалась обычная служебная проверка. Её​ результаты, в частности, и легли в основу решения суда. Если бы члены жилищно-бытовой комиссии не просто вкладывали в папочку справки, которые приносил очередник для подтверждения своего права на квартиру, а проверяли их, как положено, конфликта бы не возникло. Как и обращения в суд, которое успехом для истца не увенчалось. Исковые требования ветерана, при всём уважении к нему и его профессии, суд оставил без удовлетворения.

Поезд ведёт кочегар

Когда мы видим мчащийся поезд с машинистом в кабине локомотива, то представляем, какая у него замечательная профессия – с чувством дороги и осознанием своей нужности людям. Всё так и было в жизни Игоря Томилина, пока у него не стало ухудшаться здоровье. Машинистом тепловоза Томилин проработал почти 9 лет, а всего его стаж в условиях воздействия вредных веществ и неблагоприятных факторов составил без малого 17 лет. Сейчас он на пенсии. В Восточно-Сибирском институте медико-экологических исследований, где истец проходил обследование, ему поставили диагноз: профессиональная двухсторонняя хроническая нейросенсорная тугоухость с умеренной степенью снижения слуха, утрата трудоспособности на 30 процентов. Согласно ст. 184 ТК РФ, за счёт средств Фонда социального страхования ветерану были произведены все причитающиеся выплаты и предоставлены услуги в рамках программы реабилитации. Но потеря прежнего качества жизни заставила его обратиться в Свердловский районный суд Иркутска с иском к бывшим работодателям о компенсации морального вреда при исполнении трудовых обязанностей.

В исковом заявлении Томилин рассказал, что перестал воспринимать себя полноценным человеком, когда ощутимо понизился слух. Ведь близким приходиться в общении с ним напрягать голос, а за пределами дома он не может вовремя среагировать на опасность. Считает, что это даёт ему право потребовать компенсацию за нанесённый здоровью вред.

Но в суде выяснилось, что у Томилина были две трудовые книжки. Он вкалывал много лет посменно сразу на двух тяжёлых работах: машинистом на железной дороге и кочегаром в котельной. И это, конечно, увеличивало риск формирования патологии. Ветеран себя, мягко говоря, не берёг, иногда захватывал и по три смены. Суд всё же удовлетворил его требования. Но при назначении суммы компенсации учёл, что истец «сознательно шёл на уменьшение полноценного отдыха, необходимого для восстановления функциональных возможностей организма». Каждый из ответчиков – ОАО «РЖД» и АО «Байкалэнерго», где Томилин трудился много лет, – выплатит ему в качестве компенсации вреда здоровью по 80 тысяч рублей.