«Биология, особенно микробиология, требует тщательности – этими качествами как раз и обладает женщина. К тому же, как говорят обычно, женщина по природе своей, по призванию – хранительница жизни, а биология ведь и занимается изучением этой жизни и сохранением», – в эру победившего, по крайней мере на словах, равноправия высказывание Ольги Кожовой из интервью 1978 года кажется милым анахронизмом. А вопрос журналиста «Советской молодёжи» Бориса Ротенфельда, на который она отвечала, вызывает удивление: ну в самом деле, какое отношение пол имеет к специализации, призванию и профессии?

Однако в контексте сорокалетней давности изумляет другое: почему про Ольгу Михайловну – научное светило ничуть не меньшего масштаба, чем её отец Михаил Кожов или академик Григорий Галазий, – писали так мало, а цветному документальному фильму про неё, снятому по заказу Центрального телевидения, та же «Восточно-Сибирская правда» посвятила заметку из четырёх предложений на последней полосе? Шутка ли: за свою жизнь она написала 917 работ, посвящённых биоте Байкала. «Из всего научного наследия 706 позиций – это опубликованные работы, а 211 – работы, которые представлены в виде депонированных рукописей, зарегистрированных отчётов и тому подобного, – рассказывает доктор биологических наук, главный научный сотрудник Байкальского музея ИНЦ СО РАН Ольга Русинек. – Раньше они считались полной публикацией, потому что были выполнены по определённому ГОСТу и имели определённый тип доступа – далеко не каждый мог прийти их почитать».

«Подкупало отсутствие у неё высокомерия»

Ревизия научного наследия стала частью работы над книгой, посвящённой Ольге Кожовой. Эта книга – 15-я в серии «Исследователи Байкала», которую издаёт Байкальский музей в рамках межинститутских семинаров. Основу составил семейный архив. Немало материалов предоставил Государственный архив Иркутской области. При подготовке книги её авторы сотрудничали с Научно-исследовательским институтом биологии ИГУ и Научной библиотекой имени В.Г. Распутина ИГУ, Государственной телевизионной и радиовещательной компанией «Иркутск» и телекомпанией «АИСТ», Иркутским областным кинофондом – бывшей Восточно-Сибирской студией кинохроники, снявшей уже упомянутый документальный фильм о Кожовой. Само собой, не обошлось и без воспоминаний коллег и учеников Ольги Михайловны.

Кропотливая работа заняла полтора года. Получившуюся в результате книгу озаглавили строчкой из Пастернака: «Во всём мне хочется дойти до самой сути». Высказывание, как нельзя лучше отражающее многогранность личности. «Ольга Михайловна была очень эрудированным, интеллигентным человеком, имела музыкальное образование, дружила с художниками, – отмечает Ольга Русинек. – Великолепно знала русскую и зарубежную литературу. У Ольги Михайловны была отличная память, и она, как говорят, очень красиво читала стихи». И в то же время – скрупулёзность и дотошность истинного учёного из мира естественных и точных наук, удивительным образом сочетавшиеся с гуманитарными наклонностями. И некая предопределённость, сказавшаяся на выборе жизненного пути: сама Кожова говорила, что ей, по всей видимости, на роду было написано стать биологом, раз папа был профессором, а мама – учительницей биологии и химии в 15-й средней школе.

В биографии Ольги Михайловны можно найти немало подобных мнимых противоречий, органично сочетавшихся в разносторонней, неординарной личностью. С одной стороны, единственный и относительно поздний ребёнок, которого папа любил безусловно и безоговорочно. С другой – в семье придерживались строгих моральных устоев, что сказалось на воспитании и сформировало характер, в идеальных пропорциях сочетавший твёрдость и ту мягкость, которую именуют человечностью. «Одна из главных черт – умение глубокого сопереживания, деликатное и внимательное отношение к людям, заботливое отношение к молодёжи, – вспоминала кандидат биологических наук Энгельсина Александровна Ербаева, которая работала учёным секретарём при Кожовой, а после была заместителем директора по науке НИИ биологии Иркутского государственного университета. – Её эрудиция сочеталась с внутренней культурой, деловитостью, скромностью и высокой работоспособностью. Студентов и молодых специалистов всегда подкупали отсутствие у неё высокомерия, её постоянная готовность оказать помощь, доступность в общении с ней».

Ведущий научный сотрудник лаборатории экспериментальной гидроэкологии Института биофизики СО РАН Ольга Дубовская приводит характерный эпизод 1986 года. Её, в тот момент работавшую младшим научным сотрудником кафедры гидробиологии биологического факультета Красноярского государственного университета, отправили в Байкальск как представителя КГУ на юбилей Кожовой, которая тогда заведовала Лабораторией экологического мониторинга водных систем Байкальского филиала Института токсикологии Минлесбумпрома СССР. В Иркутскую область Дубовская выехала с рукописью кандидатской диссертации, последние главы которой были написаны в буквальном смысле за пару дней до отъезда. Ольга Михайловна приняла от посетительницы подарок и тут же спросила: «С чем ещё пожаловала?» И после этого в течение нескольких дней помогала редактировать диссертацию своей бывшей аспирантки-заочницы. Стоит ли говорить, что кандидатскую Дубовская успешно защитила осенью 1987 года?

Океан Байкал

Это лишь один из многих эпизодов. Официально под руководством Ольги Кожовой выполнены и успешно защищены 40 кандидатских диссертаций и одна докторская. Работы, которые она помогала писать, никто не считал. Но то было время, когда Кожова уже была состоявшимся учёным. Этому предшествовал путь в науку. Отправную точку – год, месяц, день и час, когда Ольга Михайловна твёрдо решила пойти по стопам отца, – за давностью лет уже не вычислишь. Но вот известный факт: в 1948 году она поступила на биолого-почвенный факультет Иркутского государственного университета, где Михаил Кожов возглавлял кафедру зоологии беспозвоночных и гидробиологии, и пять лет спустя его закончила. Дипломную работу Ольга Михайловна посвятила особенностям питания байкальской эпишуры. За несколько месяцев до её защиты во втором номере журнала «Доклады Академии наук СССР» за 1953 год вышла статья на ту же тему – первая научная публикация Ольги Кожовой.

«Мама была «папиной дочкой», – вспоминает кандидат биологических наук Любовь Изместьева. – Её отец, Михаил Михайлович Кожов, был для неё основой существования, у неё был его характер, его склад ума. При этом они часто спорили по научным вопросам, ругались до крика, что-то доказывали друг другу, и каждый отстаивал свою точку зрения». Естественно, во время учёбы в университете ни о какой протекции даже речи не шло. Наоборот, Михаил Михайлович предъявлял к своей дочери более высокие требования, чем к другим студентам. Возможно, такой подход лишь укреплял желание Ольги Михайловны стать настоящим учёным, стимулировал поиск новых нестандартных решений, которым, по большому счёту, и является наука.

По окончании университета она отправилась на Дальний Восток, где присоединилась к экспедиции на Курило-Камчатский жёлоб, которой руководил выдающийся учёный-океанолог Лев Александрович Зенкевич. Кожова работала на легендарном «Витязе» – первом научно-исследовательском судне Института океанологии имени П.П. Ширшова РАН, переоборудованном из немецкого грузопассажирского теплохода «Марс», который Советский Союз получил в счёт репараций. Имела дело с массивными лебёдками и прочим оборудованием, обращение с которыми требовало физической силы. Зачем, казалось бы, это нужно профессорской дочери, решившей связать жизнь с исследованиями Байкала? Затем, чтобы освоить технику и методы работы, которые требуются при изучении океана, и потом применить их на уникальном глубоководном пресноводном озере морского типа.

Вернувшись с Тихого океана, Ольга Михайловна в октябре 1953 года поступила в аспирантуру Байкальской лимнологической станции Восточно-Сибирского филиала РАН. Через три года её зачислили на должность младшего научного сотрудника станции, а 7 января 1957-го она защитила кандидатскую диссертацию «Фитопланктон озера Байкал» в учёном совете Ботанического института имени В.Л. Комарова в Ленинграде. Её работой в аспирантуре, к слову, руководил альголог Пётр Усачёв – один из тех, кто стоял у истоков создания Института океанологии РАН. Но интересом Кожовой всё же был Байкал. На станции в Больших Котах она работала в те годы, когда её возглавлял Григорий Галазий – создатель и первый директор Лимнологического института Сибирского отделения Академии наук. Несмотря на то что у Григория Ивановича и Ольги Михайловны были разные специальности, их всегда объединяли понимание значимости уникального озера для всего человечества и стремление к объективной научной истине.

Слагаемые начальствования

В середине шестидесятых Кожова параллельно с работой в Лимнологическом институте читала лекции на биолого-почвенном факультете Иркутского государственного университета. В 1969 году она по приглашению ректора ИГУ Николая Лосева стала заведовать кафедрой зоологии беспозвоночных и гидробиологии.

«За годы учёбы много раз пришлось видеть и слышать выступления Ольги Михайловны, – рассказывает заместитель директора по научной работе Центрального сибирского ботанического сада СО РАН Юрий Науменко, который был студентом в семидесятых. – Её лекции были безумно насыщенными и информативными, каждый раз поражало то, что она всегда читала без какого-либо конспекта. Содержание было наполнено примерами водорослей или беспозвоночных организмов не только из Байкала или лимнологических объектов нашей страны, но и из озёр и океанов всего земного шара. С нескольких первых фраз эта энергичная женщина завладевала вниманием слушателей. Завораживала её свободно льющаяся речь, состоящая, казалось бы, из таких простых и прекрасных слов, но в то же время сохраняющая всю строгость, последовательность и научность передаваемой нам теории». Ольга Русинек, посещавшая занятия Кожовой в университете, ещё тогда обращала внимание: из всех бумаг на кафедре у Ольги Михайловны лежал только листочек с планом лекции, с которым та изредка сверялась, чтобы не увлечься какой-нибудь темой и уложиться в жёсткие рамки академического часа.

Преподавание занимало лишь часть времени – всё же Кожова в первую очередь была исследователем, учёным-практиком. В 1971-м она стала руководителем Биолого-географического научно-исследовательского института при Иркутском государственном университете, в том же году защитила докторскую. «Нравится или не нравится [быть директором] – ответ на этот вопрос зависит от того, в каких нормах существует институт, от разных обстоятельств: от того, например, кто твой начальник, как относится министерство, как идут дела, есть ли контакт с коллективом, – рассуждала Ольга Михайловна в беседе с журналистом «Молодёжки». – Если всё это хорошо, то быть директором – одно удовольствие. Есть возможность задумать что-то новое, осуществить это, получить результаты».

Результаты научная работа приносила ощутимые. Скажем, в те годы при непосредственном участии гидрофизика и биолога Владимира Меншуткина появились математические модели «поведения» Байкала. «Так просто их не получишь, – со знанием дела подчёркивает Ольга Русинек. – Математика помогает выявлять закономерности и составлять прогнозы, но база – это колоссальный объём материалов, в сборе которых участвовала сама Ольга Михайловна». Круглогодичной работой точки № 1 – станции в Больших Котах – и постоянными экспедициями по Байкалу дело не ограничивалось. Тогда активно формировались водохранилища Ангарского каскада – Братская ГЭС уже вышла на полную мощность, Усть-Илимскую полным ходом строили. Происходящие в них процессы тоже требовали полного комплекса гидрофизических, гидрохимических и гидробиологических исследований. На этой волне появилась Ангарская биостанция, расположенная в Балаганске. Позднее в Бурятии, в посёлке Мурзино Кабанского района, была создана Селенгинская станция, а на самом Байкале организовали два стационара: Маломорский и Северобайкальский. Рамками Иркутской области Кожова не ограничилась, взявшись за исследования на Хубсугуле.

Мало было научных задач: нужно было набрать специалистов, сформировать флот и обеспечить каждый объект оборудованием для исследований. Плюс постоянные хозяйственные хлопоты. В Больших Котах не было централизованного энергоснабжения – только дизельный генератор. Летом электричество включали только с девяти вечера до полуночи, что ограничивало проведение экспериментов на современном оборудовании. Строительства линии электропередачи со стороны Листвянки вместе с Кожовой добивались её заместитель по общим и хозяйственным вопросам Борис Бармашенко и директор Байкальской биологической станции Вячеслав Максимов. ЛЭП возвели и запустили в 1983 году, когда Ольга Михайловна уже не работала в НИИ биологии Иркутского госуниверситета.

Успеть всё и немного больше

Очередной поворот случился после того, как ректором ИГУ стал Юрий Козлов. В чём-то Юрий Павлович и Ольга Михайловна не сошлись, и в декабре 1982 года та подала заявление об уходе. Сразу же её пригласили возглавить Лабораторию экологического мониторинга водных систем Института токсикологии Минлесбумпрома СССР, располагавшуюся в Байкальске. Здесь она организовала аналог точки № 1 – 49 станций в зоне сброса сточных вод Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и точки для сбора проб у уреза воды, где материал собирали и обрабатывали по той же методике, что и в Больших Котах, чтобы можно было сравнить состояние экосистемы в разных частях озера. Плюс к этому – постоянные семинары и конференции, чтения памяти Михаила Кожова, которые Ольга Михайловна организовывала с 1969 года. И многое-многое другое, требовавшее личного участия.

«Меня, как исследователя, это искренне поражает и восхищает, – делится Русинек. – Во-первых, количество направлений работы, во-вторых – постоянное участие в конференциях, комиссиях, круглых столах, учёных советах, программах… Это требует колоссального количества времени и здоровья, потому что со всем справиться просто невозможно. Понятно, что у Ольги Михайловны были помощники – люди, которое долгое время были рядом. В бытность её директором НИИ биологии это, например, Энгельсина Александровна Ербаева и замдиректора по науке орнитолог Николай Георгиевич Скрябин. Были те, кто работал на стационарах, поддерживал флот и систему аквариальных исследований, – очень достойный люди, благодаря которым она делала многое». Так было и в девяностые, когда Кожова вернулась в Научно-исследовательский институт биологии ИГУ. В те же годы – задолго до того, как в наш обиход вошло модное нынче выражение life learning, – она внедрила в университете систему непрерывного экологического образования. Лекции, к слову, Ольга Михайловна читала не только на биологическом факультете, но и в Юридическом институте ИГУ, студентам которого она рассказывала о происхождении человека. А ведь ещё были заседания научного совета СО РАН по проблемам Байкала, участие в разработке Федерального закона «Об охране озера Байкал», который подготовили во многом по инициативе Григория Галазия и приняли в 1999 году…

Ольги Кожовой не стало 10 января 2000 года. «Дыхание перехватило: большой письменный стол, всегда заваленный горами бумаг, папок, книг, из-за которых саму Ольгу Михайловну рассмотреть было непросто, теперь абсолютно свободен и чист. Ни листка бумаги, ни ручки, ни календаря. Пусто. Время остановилось, – через год с небольшим писал обозреватель по экологическим вопросам «Восточно-Сибирской правды» Георгий Кузнецов. – Боль в душе даже более острая, чем год назад, когда вдали от Иркутска догнало меня сообщение о её смерти. Я пытался написать посмертный очерк об Ольге Михайловне. Не смог». Двадцать лет спустя о Кожовой написали целую книгу, полную исторических свидетельств и воспоминаний близких, друзей и коллег. Хотя юбилей был 3 февраля, её представят общественности в Байкальском музее в Листвянке на выставке, посвящённой жизни и научной деятельности Ольги Михайловны, 5 сентября. То есть в День Байкала, который к тому же празднуют в Год Байкала, официально объявленный губернатором Иркутской области.