Фокусы майнинга

Причина сложившегося положения, как отметили участники заседания, кроется не только в износе линий и подстанций, сложившихся в силу ряда причин  – в последнее время на инфраструктуру, и без того загруженную сверх всякой меры, ложится повышенная нагрузка от нелегального майнинга криптовалют. Такой вывод позволяет сделать изменившийся профиль потребления электроэнергии.

Если в 2020 году бытовые абоненты компании в Шелеховском районе увеличили расход электричества на 10%, то за семь месяцев 2021-го он вырос без малого на 29%. Для сравнения, рост в целом по Иркутской области составил 16%. За то же время Баклаши, в которых проживают 9 тысяч человек, заняли третье место среди сельских населённых пунктов по объёму электропотребления. Он составил около 80 млн кВт‧ч. Второе место – у Грановщины, посёлка в Иркутском районе, с показателем 91 млн кВт‧ч. Лидирует Хомутово, в котором объём потребления электроэнергии в январе-июле 2021 года достиг 118 млн кВт‧ч.

Тем фактом, что для отопления частных домов в пригородах Иркутска и Шелехова практически поголовно используются электрические батареи, это не объясняется. Если посмотреть среднее потребление на одно домохозяйство, получается, что Баклаши стоят на уровне Хомутово и немного уступают Грановщине. Динамика потребления в Баклашах: 2000 киловатт-часов в 2019 году, 2200 – в 2020-м, затем скачок до 2700 киловатт-часов. Конечно, можно приплести сюда влияние наружных температур: в 2019 году средняя температура по Шелехову и Шелеховскому району была 1,9 градуса, в 2020-м – 3,5, а в 2021 году – 0,9 градуса. Да, год был холоднее, но не настолько, чтобы дать такой рост.

Единственное логичное объяснение – майнинг криптовалют, для которого в сельской местности Иркутской области есть все финансовые условия: с 1 июля тариф для населения здесь составляет 86 копеек за киловатт-час. Ниже нет не то, что в России, а во всём мире. Правда, «добыча» биткоинов и прочего эфириума производится с целью извлечения прибыли и посему по определению относится к предпринимательской деятельности. Соответственно, по законодательству за электроэнергию для неё нужно платить по тем ценам, которые действуют в отношении юридических лиц. То есть 4,29 рубля за киловатт-час для тех, кто подключен к сетям низкого напряжения. Учитывая объёмы потребления – на нужды небольшой майнинговой фермы требуется в сотню с лишним раз больше электричества, чем уходит на энергоснабжение частного дома с электрообогревом в самый холодный зимний месяц – разница получается колоссальной. Пример из реальной практики: за 669 тыс. кВт‧ч, потреблённых в июне 2019 года, житель Иркутского района как физическое лицо мог бы заплатить 518,2 тыс. рублей, но по действовавшим в то время тарифам для юридических лиц он оказался должен энергосбыту более 1,7 млн рублей.

В населённых пунктах Шелеховского района по характерным признакам – резко возросшему электропотреблению, шуму и температуре от работающего оборудования – вычислили 118 майнеров. С девятерых из них суд постановил взыскать в общей сложности 3,5 млн рублей. Энергетики подготовили ещё шесть исков на сумму 2,7 млн рублей.

За последние четыре года 99% жителей Иркутской области в среднем фактически потребили не более 440 кВт‧ч в месяц на квартиру или жилой дом, в то же время меньше 1 % потребителей потребляют около 13000 кВт‧ч в месяц – в 30 раз больше. С 2017 по 2020 год количество домов с потреблением в 13000 кВт‧ч в месяц выросло на 1693 дома (27%), а суммарный объём их потребления вырос на 383 млн.кВт‧ч (46%). Очевидно, что данный прирост обеспечили «серые майнеры».

Платит потребитель. Без исключений

Для электрических сетей, по словам специалистов, нелегальный майнинг оборачивается повышенным износом оборудования, изначально не рассчитанного на такие нагрузки, и, как следствие, частыми авариями и быстрым выходом из строя. Вдобавок он приводит к росту потерь в электрических сетях. Сверхнормативные потери электросетевая компания вынуждена оплачивать за свой счёт, покупая электричество по рыночной цене. Оплачивать их так или иначе вынуждены и потребители. Садоводство покупает электроэнергию через единый счётчик и дальше она распределяется по всем его жителям. Представим, что завёлся майнер, который потребляет много. Потери от головной точки, откуда распределяется энергия, до него размазываются ровным слоем по всему садоводству в виде членских взносов и тому подобного. При любом росте потребления страдает и качество электроэнергии.

Последнее является головной болью скорее для сетей, чем для сбыта. Тем, кто продаёт электроэнергию потребителям, её повышенный расход, на первый взгляд, должен приносить прибыль. Однако есть проблема перекрёстного субсидирования, которая затрагивает всех его абонентов. Сельский тариф сегодня складывается из нескольких составных.86 копеек за киловатт-час: 30 копеек – покупная электроэнергия, 28 – сбытовая надбавка, 27 копеек – тариф на передачу.  При этом цена для юрлиц – 4,29 рубля, из которых 2 рубля уходит на покупку электроэнергии на оптовом рынке, да и тариф на передачу для них совершенно иной. Вопрос: где разница? В перекрёстном субсидировании: в тариф для юридических лиц заложены деньги, которые предприниматели платят за население. Его общий объём в Иркутской области составляет 7,7 млрд рублей, именно столько доплачивают крупные промышленные предприятия региона за «серых» майнеров, которые кладут в свой карман субсидию на электроэнергию, предназначенную для бытовых нужд.

Чтобы никто не ушёл обиженным

Выход из положения видится в введении дифференцированных тарифов: электричество, которое население использует для бытовых нужд, продают по льготной цене, энергию для предпринимательства – по рыночной. В условиях несовершенства соответствующего законодательства проблема может быть решена и установлением градации потребления по аналогии с Республикой Крым. При этом, конечно, необходимо будет учесть особенности нашего региона в части потребности на электрообогрев жилья зимой.

Подобная инициатива, которую не раз обсуждали на разных площадках, от Торгово-промышленной палаты до Государственного Совета РФ, призвана значительно снизить нагрузку на бизнес, не затронув при этом подавляющее большинство населения. Во многом она перекликается с социальной нормой электропотребления. То есть того объёма энергии, в пределах которого действует пониженный тариф для населения, а сверх него – рыночная стоимость киловатт-часа. Ввести социальную норму по всей стране правительство России предложило ещё в сентябре 2012 года, но поначалу реализацию этой инициативы отложили, а потом о ней и вовсе забыли. Тем не менее, в начале 2014 года министерство жилищной политики, энергетики и транспорта Иркутской области подготовило финальную версию проекта постановления, по которому базовая норма составила бы 124 кВт‧ч на человека в месяц. Максимум – 4100 — 4200 кВт‧ч в месяц на одно домохозяйство ежемесячно на юге региона и 5100 — 5200 кВт‧ч на «северах» – предлагали ввести во время отопительного сезона для тех, кто использует электрообогрев.

Статистика показывает: 66% населения региона ежемесячно расходует до 300 кВт‧ч на человека. Ещё у 15% жителей Иркутской области потребление колеблется в пределах 300 — 500 кВт‧ч, у 18% — от 500 кВт‧ч до 6 тыс. кВт‧ч. Только 1% ежемесячно расходует более 6 тысяч киловатт-часов на человека. Поэтому дифференцированный тариф не затронет 99% жителей области. И как отметили на совещании, никто не отрицает, что вся область живёт на электрообогреве. Это надо учитывать, и предполагается завышенная норма потребления в зимний период, чтобы никого не обидеть. Но есть три месяца летом, когда она должны быть меньше.

На примере Шелеховского района мы видим, что проблемы износа усугубляют ветхие сети и объекты. Такие сети появились из-за того, что после реформы в электроэнергетике у ряда недобросовестных собственников (промплощадки, ЖСК, ТСЖ, юрлица-банкроты) оказались непрофильные активы — объекты энергетики. И сейчас такие объекты – головная боль местных властей, добросовестных энергетических компаний и, конечно, населения. Ещё больше усугубляет ситуацию майнинг, отмечает директор Иркутского филиала СО РАН Игорь Бычков.

«Я внимательно изучил позицию российских энергокомпаний – они не против майнинга, когда он легален, когда он осуществляется вне населённых пунктов на специально отведённых площадках и оплачивается по тарифу для промышленных предприятий, говорит Бычков. – Полностью согласен с этой точкой зрения. Эксперты отмечают, что решить вопросы с потерями можно, если внести ряд изменений в действующее законодательство. Например, ввести ограничения на объём потребления по регулируемым тарифам, а именно установить дифференциацию (по аналогии с социальной нормой) объёма потребления, например, на уровне до 6-7 тыс. кВт‧ч в месяц по регулируемыми тарифам, свыше указанной величины по нерегулируемым тарифам. Кроме того, я полностью поддерживаю идею ввести в действующее законодательство – Жилищный кодекс и соответствующие постановления правительства России – норму о том, что потребление электроэнергии оборудованием, предназначенным для «майнинга» криптовалют не относится к коммунально-бытовому потреблению, а в Правилах технологического присоединения, утвержденных Постановлением Правительства РФ в Методических указаниях по определению размера платы за технологическое присоединение необходимо ввести ограничения по размеру льготной мощности для физических лиц (установить предельную мощность 15 кВт за 550 рублей, все что выше – расчет по СТС с инвестиционной составляющей, а для индивидуальных предпринимателей – снизить льготный порог со 150 кВт до 50 кВт».

Список предложений, которые можно реализовать для исправления ситуации, сложившейся в Шелеховском районе, депутаты сформировали и передали правительству Иркутской области.