Коллективным ором с многочисленными индивидуальными выкриками голубые сороки отмечают «День выпускника», извещают мир о начале периода массового покидания гнёзд едва оперившимися птенцами – слётками. Но орут, скрипят и скрежещут на всю округу мамы и папы слётков не от радости и восторга за взрослеющих ребятишек, а от страха и переживаний за их судьбу. Переживаний обоснованных. В большой мир из уютных и почти безопасных родительских гнёзд птенцы выходят неподготовленными. Многие покидают гнездо плохо оперёнными. Летать не умеют. В лучшем случае способны лишь перепорхнуть с ветки на ветку. Они ещё представления не имеют, как и откуда берётся пища, поэтому и вне гнезда их продолжают кормить родители. А самое главное – они не знают, кого и чего им надо бояться. Вот и орут родители им что есть мочи: «Туда не летай, этого не делай, это выплюнь». А самый главный и самый истошный крик – команда «Бо-о-ойся!» У разных видов птиц сигнал опасности передаётся разными звуками, но все птицы друг друга легко понимают.

У голубых сорок команда «Бойся!» выражается истошным скрежетом, который испортил мне много кадров. Вот вроде выследил уже смешного, неказистого слётка. Вот подобрался к нему на расстояние кадра. Вот уже поймал в видоискатель… И в этот момент откуда-то сверху, с конька крыши соседнего дома или с макушки ближней сосны, слышится на чистом сорочьем: «Бо-о-ойся!» И слёток начинает бояться, как ему приказали старшие. Прячется за ветки. Кадр испорчен.

К моему счастью, у птиц, как и у людей, не все дети послушные. Мать с отцом горло рвут, предупреждая об опасности, а птенец с интересом головой вертит. Ему не страшно (он уже пять раз по команде прятался и замирал, но ничего так и не случилось), ему интересно посмотреть, кого и почему он должен бояться. Он даже на открытую веточку из густоты сучьев выпрыгивает, чтобы дальше видно было. И слава богу, если сигнал подавался из-за меня. Тогда дело завершится интересным кадром. Но часто непослушание завершается трагедией.

Иркутский орнитолог Игорь Фефелов, доктор биологических наук, сославшись на улан-удэнских коллег, в прошлом году рассказывал мне, что если дело происходит в зоне пригородной усадебной застройки или в садоводствах, то из общего числа слётков мелких птиц через неделю в живых остаётся только половина.

– Сколько их погибает в последующие дни, пока выводок ещё кормят родители, остаётся неизвестным. Примерно через неделю выводки обычно перемещаются с родного участка, а там за ними уже не уследить, не подсчитать.

Всегда считал воробьёв птицами шумными. Теперь понимаю, что в сравнении с голубыми сороками они исключительные молчуны. И вот недавно наблюдаю с фотоаппаратом, как кто-то из родителей учит повзрослевшего, уже опрятного и отлично летающего воробьишку-слётка купаться в «бассейне». Я его для птичьей мелкоты водой наполняю, когда жара стоит на улице. Глубины в том бассейне как раз «воробью по колено». Они купаются, я снимаю, а вокруг уже привычно орут, скрипят, скрежещут голубые сороки, призывая к послушанию птенцов. У них, у сорочьих слётков, ещё главная гордость – голубые хвосты – не выросли, а они туда же: «Сами знаем! Не учите меня жить!» Грубят родителям. Сигнал «Бойся!» в общем шуме звучит часто, но не очень тревожно. Они вроде как говорят: «Внимание, может представлять опасность!» Но не вопят: «Спасайся, кто может!»

И вдруг в привычный уху гам врывается не просто скрип и скрежет, а вопль. Тот самый, про спасение. Воробьишки с бассейна так и прыснули. Но не в разные стороны. Вместе полетели спасаться. Смотрю, а по небу сюда, на сосны, растущие у соседского забора, летят с разных сторон другие сороки. И все орут. Их не меньше десятка – взрослых, выводки свои без присмотра оставивших! Прыгают с ветки на ветку и с дерева на забор, к земле пикируют. А у меня глаза разбегаются – не знаю, куда фотоаппарат направить в этой круговерти. Вдруг из некошеной травы, на которую сороки пикировали, выскакивает большой белый кот и галопом, вроде даже петляя, как заяц, – через дорогу и на соседний участок. Сороки за ним всем скопищем. Но кот нырнул в какое-то убежище – и тишина. Длился переполох меньше минуты. Я даже не заметил как сороки, прилетевшие на выручку, к своим выводкам разлетелись.

Не только Игорь Фефелов, все орнитологи утверждают, что главная опасность для птенцов-слётков – это кошки, собаки и… люди. Но если с кошками и собаками всё понятно, то люди-то чем опасны для таких милых и смешных в своей неловкости птичьих детей? Оказывается… сердоболием. Я бы добавил – ещё и глупостью. Увидев одинокого «плачущего» птенчика, многие принимают мгновенное решение его «спасти» и забирают домой. Всё. В абсолютном большинстве случаев это означает его гибель. Даже если случилось счастливое исключение и «спасателю», фактически укравшему ребёнка у пернатых родителей, удастся выкормить и вырастить птенца в домашних условиях, всё равно тот уже никогда не сможет вернуться в естественную среду. Он будет вынужден либо жить с людьми, довольствуясь клеткой или вольером, либо погибнуть, будучи выброшенным на улицу. При большом желании и старании человек способен выкормить слётка, но не сможет выучить его дикой жизни в дикой природе. Поэтому орнитологи в один голос просят: увидев слётка, пройдите мимо. Не «спасайте». Оставьте ему шанс на выживание.

…Крадусь с фотоаппаратом к огромному кусту цветущей калины. Видел, как туда друг за другом перепорхнули несколько слётков голубой сороки. Вокруг никого. Взрослые птицы, измотанные непослушностью своих вечно голодных птенцов, улетели куда-то в поисках очередной порции еды. А сделать снимок голубых слётков среди белых цветов на зелёном фоне листьев очень хочется. Внимательно осматриваю высокие точки в окрестности: макушки сосен, коньки крыш, покосившуюся телевизионную антенну на соседнем доме. На них часто сидят взрослые птицы-охранники, чтобы вовремя подать сигнал «Бойся!», если возникнет опасность. Везде пусто. Делаю осторожный шаг, второй… Фотоаппарат включён, нужные режимы выставлены… Третий…

– Бооойся! – слышу такой знакомый и нелюбимый скрежет. Не отчаянный, не испуганный, а скорее усталый. Почти равнодушный. Так, для порядка. Но сорочата, я это точно знаю из практики, его услышали и, значит, спрятались в глубине ветвей. Сфотографировать их на фоне цветов уже не получится.

С досадой поворачиваюсь в сторону скрежета. А охранник-то не на крыше, а рядышком со мной, на заборе сидит. И лениво смотрит на меня через плечо. Значит, пока я наблюдал за выводком, он молча наблюдал за мной… Зря люди говорят, что птицы глупые.