Елена Ивановна ушла от нас в 1999 году. Успела пожить в рядовых читателях своей газеты больше 20 лет, отслеживая судьбы тех, кого она вводила в профессию, за кого поднимала тосты на свадьбах, хлопотала о квартирах, радовалась не только очеркам и репортажам своих питомцев, но и первым их книгам. При этом матушкой была строгой. Правда, ветераны-газетчики, коих уже тоже мало осталось, уточнят: строга, но справедлива. При ней «Восточно-Сибирская правда» процветала и издавалась 200-тысячным тиражом. Она руководила газетой с 1963-го по 1978 год. Ушла сама, при полном благополучии своей карьеры, просто наступили такой день и час.

Мемориальная доска, которую 14 мая торжественно открыли в честь Яковлевой, на доме, где она многие годы жила, вмещает только самые краткие сведения о ней, но память сразу открывает целые пласты её неординарной жизни. Даже вот такой не самый существенный момент, связанный с погоней уже в перестроечные времена. Как-то милиционеры подарили Елене Ивановне свисток. Она часто подписывала газету ближе к полуночи и любила не спеша пройтись по улице Карла Маркса. Многие годы свисток не подавал голоса, но однажды в подъезде парень выхватил у неё из рук сумку. Знал бы, у кого хватал! Яковлева бесстрашно бросилась за ним в погоню, оглашая улицу прерывистой трелью. Догнала грабителя, доставила его в милицию и сказала в сердцах: «Эх ты, проститутка, за чужой счёт хочешь жить!»

Но эта короткая погоня с задержанием – ничто в сравнении с тем, что довелось испытать нашему редактору в годы войны. Иркутская девчонка из простой рабочей семьи сразу после школы поступила в Свердловский институт журналистики. До диплома оставались считанные дни, и вдруг обрыв мирной биографии. Уже в ноябре сорок первого Яковлева была на фронте. Коллектив «Восточки» гордился тем, что газету подписывает женщина, чья боевая закалка оказалась совсем не лишней и в мирной жизни. Елена Ивановна никогда не пасовала перед трудностями, умела держать удар и не заискивала перед властными чинами. Однажды поставила на место руководителя области, которому не понравилось, что важная информация была набрана мелким шрифтом. Яковлева просто напомнила ему о том, что она профессионал в своём деле. И если он по образованию металлург, то ей, журналисту, лучше знать, какие шрифты использовать в газете.

Те, кто с ней работал, не раз пожалели, что мало расспрашивали редактора о том, через что ей пришлось пройти на войне. Сама она не любила откровенничать на такие темы. Разве расскажешь в тоне спокойного повествования, как двое суток лежала в болоте рядом с убитым танкистом? Нельзя было поднять голову – всё кругом простреливалось. Одежда пропиталась жижей и кровью незнакомого парня. И нужно было лежать, стиснув зубы, не обнаруживая себя. Оттого, что Яковлева мало рассказывала о себе, в редакции стали жить собственной жизнью фронтовые легенды о ней. Вот одна из них: забросили её с рацией к немцам в тыл. Пока спускалась на парашюте, ветер сорвал с головы шапку. Просвистело все мозги. На земле мороз, безлюдье. Тогда она облила волосы из фляги, чтобы образовалась корка. В этом «панцире» и выходила на связь.

Услышав такие подробности из своей фронтовой жизни, Елена Ивановна вынуждена была внести уточнение: шапку в воздухе действительно сорвало, но волосы водой она не обливала, стало бы ещё хуже. Удивительно, что в тех обстоятельствах, когда нельзя было разжечь маленький костерок, она каким-то чудом даже не простудилась. И потом уже удивлялась: как смогла пройти многие километры с таким грузом. На ней висело почти полтора пуда: рация, питание к ней, автомат с патронами, гранаты. Если что, отстреливаться пришлось бы до последнего. Уже после войны с её плеч долго не сходили «синие лямки», тело долго помнило ту железную поклажу. А ещё – спрессованный воздух ночного десантирования, те секунды до раскрытия парашюта, когда трудно сделать вдох. Поклонница всего отечественного, Яковлева признавалась, что покидать ТБ-3 было сложнее, чем «Дуглас». Там открыл дверь и пошёл. А на нашем самолёте предстояло сначала вывалиться на крыло.

В газете тех лет на особом пьедестале стоял очерк. И редактор понимала ценность этого жанра, позволяющего раскрыть характер человека, обстоятельства, в которых он оказался, а главное – показать, как, несмотря на трудности, можно делать жизнь лучше. Такие конкретные примеры, считала Елена Ивановна, помогают читателю выстоять и добиться успеха. На утренней планёрке редактор могла обратиться к коллективу в своей любимой манере: «Народы, я вот тут ночь не спала, и у меня появилась задумка…»

Журналисты уже знали, что предстоит интересная командировка, ведь в те годы вокруг бушевали огромные стройки, и надо было только успевать схватывать самое-самое из глубин происходящего. При редакторе Яковлевой газетчики имели возможность оттачивать своё мастерство. С молодёжью у неё был особый контакт. Она возглавляла Иркутское отделение Союза журналистов СССР, входила в состав экзаменационной комиссии на отделении журналистики университета, руководила факультетом газетных работников в вечернем университете марксизма-ленинизма.

А как она радовалась, когда в полувековой юбилей газету наградили орденом Трудового Красного Знамени! В знаменательную дату постаралась сделать так, чтобы кроме журналистов были отмечены памятными наградами и поощрениями многие внештатные авторы газеты, типографские работники. А вскоре и сама Елена Ивановна получила от страны ко всем своим боевым орденам и медалям такую же награду – орден Трудового Красного Знамени. Это счастливое совпадение не случайно: «Восточно-Сибирская правда» была жизнью нашего редактора. Для любимой газеты беспредельно расходовались силы, опыт, эмоции. И по закону сохранения энергии эта мощная субстанция никуда не делась – осталась во времени для потомков.