«Был шибко буйный»

Родился Павел Шувалов в Нижнеудинском районе. В Тулун семья, в которой росли двое детей, переехала, когда он был маленький. Вряд ли эту ячейку общества можно было назвать благополучной. Мать трудилась уборщицей, а отец, по словам подследственного, «работал, где придётся, гонял семью топорами, ножами, бил жену и детей». Будущий насильник в детстве не раз лежал в больницах. Первую травму головы он получил в возрасте 5 лет – его сбила машина, и он полгода не разговаривал. В школу его записывали дважды. Первый раз он задержался в ней на полгода («выгнали за поведение – учиться не хотел, был шибко буйный»). Вторая попытка закончилась тем, что в восьмом классе парня задержали за кражу – к этому времени он уже несколько лет состоял на учёте в милиции, часто сбегал из дома. «Учился внатяжечку, кое-как, часто прогуливал уроки, дрался с одноклассниками, конфликтовал с учениками. Несколько раз хотели оставить на второй год, но перетягивали», – так он сам рассказывал о своём «образовании». Затем начались тюремные университеты. Первый срок (три года лишения свободы) отбывал в воспитательной колонии для несовершеннолетних. Пошёл служить в армию, в стройбат – и снова залетел в зону за кражу. По его словам, тогда эксперты признали у него психопатологию. Отсидев два года, Шувалов вернулся в Тулун. И опять показал себя «шибко буйным». Сколько раз он получал травмы головы, в том числе с потерей сознания, сосчитать подследственный затруднился. Как-то на дискотеке «побили в драке дубинками», были сильные головные боли, потом, как сам выразился, получал черепно-мозговые травмы «по мелочи», но «довольно часто». К врачам не обращался – «бабка вправляла голову».

«Очень хороший муж и отец»

В декабре 1990 года Павел Шувалов женился на студентке тулунского педучилища. Его жена вспоминает, что отношения после знакомства с будущим мужем «развивались стремительно» и привели к браку через несколько месяцев. Женившись, он довольно быстро остепенился, превратившись из буйного драчуна и вора в исключительно положительного человека. Что повлияло на эту метаморфозу, доподлинно не известно. Но из материалов уголовного дела видно, что именно с того времени, с 1991 года, молодожён начал совершать нападения на незнакомых женщин и насиловать их, угрожая ножом.

«Наша семья всегда жила дружно, ссоры и конфликты случались редко и были малозначительными. За годы совместного проживания могу охарактеризовать его как уравновешенного, доброго, отзывчивого, трудолюбивого. Он очень хороший муж и отец, любящий семью. Если у мужа был выходной, он занимался детьми, домашними делами. Он рассудительный человек, спонтанных решений не принимал, никогда и ничего просто так не делал, у него всегда всё было продумано. Ко лжи он не способен», – такую характеристику дала подследственному его супруга, завуч тулунской средней школы, преподаватель русского языка и литературы. Это её учениц насиловал «очень хороший муж и отец, любящий семью». Кстати, пострадавшие девочки говорили о жене маньяка с сочувствием, называли её прекрасным учителем и добрым человеком. Вспоминали, что она частенько устраивала для ребят походы и выезды, иногда брала с собой и мужа.

Семья Шуваловых действительно со стороны выглядела образцовой. Оба сына (1992 и 1995 годов рождения) получили высшее образование. Когда отца задержали по подозрению в серии особо тяжких преступлений, дети были уже взрослыми и жили отдельно от родителей – в Иркутске и Усть-Илимске. Молодые люди на предварительном следствии говорили об отце уважительно: «Какой-либо негативной информации сказать о нём не могу», «Он всегда был для меня положительным и авторитетным». По словам майора полиции Евгения Савиных, работавшего в следственно-оперативной группе по делу тулунского маньяка, впоследствии старший сын Шуваловых прекратил общение с отцом, ставшим «позором семьи», но младший продолжал приходить на свидания и приносить передачи.

Когда Павла Шувалова задержали и объявили маньяком, в городе было много споров о том, догадывалась ли жена о его тайной жизни. Многие не сомневались: она просто не могла не чувствовать, что с ним что-то не так. Хотя бы потому, что преступник, как вскоре стало известно, после сексуального надругательства обязательно обыскивал жертву, снимал золотые украшения, вытряхивал содержимое кошельков, забирал всё мало-мальски ценное. Об этом заявляли все потерпевшие. Неужели супруге ни разу не попались на глаза чужие вещи? Правда, по словам Евгения Савиных, в ходе расследования уголовного дела следы краденого имущества найти так и не удалось: «Слишком много времени прошло. Мы делали запросы в ломбарды, но документы не сохранились. Известно, что золото он сбывал цыганам на рынке выходного дня. Но такого рынка в Тулуне уже давно нет».

Ясно, что супруга преувеличила достоинства своего благоверного. Она не упомянула о том, что в начале их семейной жизни муж опять привлекался за кражу. Позднее, видимо, Шувалов просто научился удовлетворять тягу к хищениям и потребность в насилии, совмещая эти приятные для него действия. О проблемах мужа с употреблением спиртного женщина тоже умолчала. Сказала, что он, «если и выпивал, то в основном пиво». Однако большинство потерпевших отмечали, что от насильника несло соляркой и перегаром, на нём была рабочая одежда, то есть он возвращался со смены, но при этом находился в алкогольном опьянении. Своих жертв маньяк мучил зачастую в течение нескольких часов, иногда всю ночь. Засыпал, лёжа на них, громко храпел. Проснувшись, снова принимался их терзать. Трудно было не заметить, что супруг возвращается с работы, мягко говоря, с большим опозданием и не трезвый.

«О себе рассказывать не любил»

Коллеги Шувалова, такие же бульдозеристы с угольного разреза, заявили, что могут «охарактеризовать его только с положительной стороны». Все, как один, отмечали, что он «разговорчивый, общительный, но о себе рассказывать не любил». «После работы мы с мужчинами с нашей смены собирались в кафе, распивали спиртные напитки. Шувалов был любитель выпить, в состоянии опьянения вёл себя спокойно, агрессии у него не было. Темы про женщин в компании он никогда не поддерживал», – говорил его напарник. А другой коллега Шувалова, тоже машинист бульдозера, добавил такую деталь: «Во время застолья он мог встать из-за стола, ни с кем не попрощаться и уйти. Куда он уходил, никто не спрашивал, все думали, что он пошёл домой». Когда его задержали за серию изнасилований, стало понятно, куда уходил подвыпивший бульдозерист, наслушавшись разговоров друзей о женщинах.

Начальники, у которых Шувалов был в подчинении, называли его «обычным работником, ничем не выделявшимся из основной массы коллектива». И тоже отмечали его «спокойный, уравновешенный характер». Один из руководителей вспомнил, что в 2003-2004 годах Шувалов был «слишком правильный, любил качать права. Но рвения и интереса к работе не проявлял, поэтому при реформировании Азейского угольного разреза в 2004 году попал под сокращение». Позднее фигурант уголовного дела устроился машинистом бульдозера на разрез «Тулунуголь» ООО «Востсибуголь», откуда его уволили в 2014 году «в связи с отказом от перевода на другую работу, необходимую в соответствии с медзаключением» (подследственный пояснил, что у него были обнаружены профзаболевания – вибрационная болезнь и тугоухость).

Последний начальник Шувалова рассказал: «Он практически всё время ходил и улыбался, с чем это было связано, непонятно. Но в целом из коллектива он никогда не выделялся. Его и ругать было не за что, как и не за что было хвалить».

Много хорошего рассказал о подследственном его лучший друг и сосед, с которым они знакомы более 25 лет. Семью маньяка он назвал «очень дружной, образцовой – они жили в мире и согласии». Шувалов, по словам друга, заботился не только о жене и сыновьях. Когда он купил благоустроенную квартиру, в прежнем доме осталась жить его старенькая мать. И Павел практически каждый день приходил и ухаживал за ней. А после смерти матери стал использовать её дом как дачу. «Выполнял всю работу. Кормил собак, обрабатывал огород, зимой топил печь, убирал снег», – рассказывал друг. Он был уверен, что «каких-то других интересов, кроме благоустройства дачного участка, у Шувалова нет». И особо подчёркивал: «К женщинам, кроме своей жены, он всегда проявлял равнодушие, они его вообще не интересовали». Свидетель подробно рассказал о многочисленных встречах с другом: «Встречались мы по утрам. Либо я приходил к нему, либо он ко мне. Примерно раз в неделю мы с ним выпивали, а если праздники, то и чаще. Пили в основном водку, за раз 2-3 бутылки по 0,5 литра, но иногда пиво и алкогольные коктейли. После употребления спиртного поведение у него не менялось, агрессии он не проявлял. Он после этого сразу уходил к себе домой». Другу и в голову не могло прийти, что Шувалов, выпив, мог отправиться не домой, а на поиски сексуальных приключений.

«Раз маньяк, два маньяк»

Соседи с последнего места жительства ничего нового к характеристике подследственного не добавили. Все они, словно сговорившись, подчёркивали, что он «спокойный, уравновешенный, тактичный, агрессии не проявлял, в конфликты не вступал». Такая же характеристика на Шувалова поступила и от участкового уполномоченного полиции.

«Ничего удивительного в этом нет. Маньяки обычно имеют хорошую репутацию, ничем себя не выдают, – говорит майор полиции Савиных, отработавший в группе по поимке серийных преступников 10 лет. – Мы наблюдали то же самое и у ангарского маньяка Попкова, убившего более 80 женщин. И в нём все окружающие видели образцового семьянина, хорошего сотрудника, доброжелательного и уравновешенного человека. Характеристики этих серийных преступников во многом совпадают. Разве что Попков – более хозяйственный, в каком-то смысле педант. У него и дома были чистота и порядок, и сам он выглядел опрятным, о своей физической форме заботился. О Шувалове этого не скажешь, он за собой не следил». Пока шло предварительное расследование, обвиняемый сильно похудел, сбросил более 50 кило. Но потерпевшие вспоминали об огромном животе насильника, висевшем, «словно бурдюк». Опер отмечал также различия в интеллекте ангарского и тулунского маньяков: «Один любил читать и философствовать, другой – крайне примитивен, его речь скудна». Если экс-милиционер из Ангарска пытался в какой-то мере оправдать себя, выставить этаким «санитаром общества», освобождающим его от аморальных женщин, то тулунский бульдозерист на такие сложные умозаключения был совершенно не способен. По словам оперативника, Шувалов не делал никаких различий между женщинами, на которых нападал: «Баба да баба – вот всё, что его интересовало».

То же самое рассказал о Шувалове руководитель следственной группы (её называли «маньячной») – следователь по особо важным делам СК России Евгений Карчевский. «Для Шувалова женщина – вообще не человек, ему было без разницы, кого насиловать: школьницу, женщину в годах, беременную. На допросах он описывал своё поведение примерно так: «Смотрю, баба идёт. Ну, мне её захотелось». О конспирации этот человек не задумывался, презервативами не пользовался, о генетических экспертизах не слышал. В ходе следствия не проявлял ни раскаяния, ни каких-либо других чувств. Он вообще ничем не интересовался, ничего не просил, ни на что не жаловался».

По заключению сексолого-психиатрической экспертизы, у Павла Шувалова выявлена раптофилия – расстройство полового влечения, при котором получение сексуального удовлетворения возможно только в условиях насильственного полового акта. Потерпевшие рассказывали, что у насильника были большие проблемы с потенцией. Прежде чем приступить к половому акту, он им угрожал, избивал. Его явно возбуждало ощущение полной власти над жертвой. Но такое расстройство не является психической болезнью. Эксперты признали Шувалова вменяемым, способным осознавать свои поступки, управлять ими, нести за свои действия уголовную ответственность.

К сожалению, за большую часть инкриминируемых сексуальных преступлений ответственность подсудимому уже не грозит. По 25 изнасилованиям, жертвами которых стали в том числе и девочки 13–16 лет, истёк срок давности уголовного преследования. В обвинительное заключение вошли лишь два последних эпизода сексуального насилия, а также два сопряжённых с изнасилованиями убийства, не имеющих срока давности. Они и исследуются сейчас в суде.