Свердловская область в 2021 году в очередной раз стала регионом с наибольшим объёмом перекрёстного субсидирования – более 12,6 млрд рублей, которые местная региональная энергетическая комиссия заложила в единые, или котловые, тарифы на услуги по передаче электричества. Иными словами, к «сетевым» расходам промышленных предприятий, торговых и прочих фирм, а также бюджетных учреждений предприятий, добавили два десятка миллиардов для того, чтобы удержать тарифы для населения на сравнительно низком уровне – от 3 до 4,28 рублей за кВт∙ч в первом полугодии и от 3,15 до 4,50 рубля за кВт∙ч во втором. При том, что стоимость услуг по передаче электроэнергии составляет примерно 40% конечной цены киловатт-часа для юридических лиц. Наибольшее бремя «перекрёстки» несут на себе крупные промышленные производства – именно их высокой концентрацией в регионе и объясняется «рекорд» Свердловской области, – но существенная её часть ложится и на плечи относительно небольших предприятий и мелких фирм.

Иркутскую область отличает иная структура экономики и самый низкий тариф для населения в стране, однако схожая ситуация наблюдается и у нас. По объёму перекрёстного субсидирования – 5,7 млрд рублей на 2021 год – регион находится в десятке лидеров. Больше половины этой суммы традиционно приходится на потребителей, которые подключены к электрическим сетям высокого напряжения. То есть крупным промышленным предприятиям.

«Перекрёстку» в целом по стране эксперты Высшей школы экономики в 2017 году оценивали в 270 млрд рублей с учётом НДС, отмечая, что речь идёт только о перераспределении нагрузки на население по другим категориям потребителей. К этому необходим было добавить субсидирование между стоимостью электричества и тепла (ещё 26 млрд рублей). Плюс межрегиональное субсидирование, от которого было отказались в 2013 году, но потом ради сдерживания цен, скажем, в Калининградской области, Крыму, на Дальнем Востоке и на Северном Кавказе «размазали» надбавки по другим регионам. Недавняя инициатива о том, чтобы ввести единый «сетевой» тариф в Иркутской области и Республике Тыва, к слову, относится к тому же разряду.

На этом фоне объём перекрёстного субсидирования в последние несколько лет только рос. По данным известной аудиторской компании КПМГ, в 2020 году он составил 473 млрд рублей. Львиная доля – 83% или 409 млрд рублей – пришлась на субсидирование тарифов для населения, ещё 37 млрд – на межрегиональное субсидирование. Оставшееся – это перераспределение надбавок оптового рынка электроэнергии и мощности. Но какими бы ни были экономические выкладки, важно другое: за тарифную нагрузку, переложенную на юридические лица, всё равно платит население, ведь коммерческие предприятия закладывают в цену своих товаров и услуг расходы на электроэнергию.

Социальная мера

Скептики могут сказать, что перекрёстное субсидирование – продукт современной России со всеми причудами «дикого» капитализма, который десятилетиями не может цивилизоваться. Но как явление оно существовало и в Советском Союзе. Только в те времена население платило за промышленные предприятия: ему электричество поставляли дороже, чем индустриальным гигантам. По расчёту Высшей школы экономики, который строится на советских прейскурантах Госкомцен, в 1982 году разница в стоимости киловатт-часа составляла 3,51 раза, в 1991-м – 1,61 раза.

В девяностые государственная политика полностью изменилась: на промышленность возложили дополнительную тарифную нагрузку, чтобы в какой-то степени сгладить влияние болезненных экономических реформ на население. Издержки энергетиков при этом компенсировали за счёт роста цен на электричество для промышленников. Начавшаяся в «нулевые» реформа электроэнергетики, напротив, была направлена на выравнивание цен для всех категорий потребителей. К 2007-2008 годам стоимость киловатт-часа для населения и юридических лиц практически сравнялась, а объём перекрёстного субсидирования достиг минимума. Затем разница начала только расти. В 2015 году тариф для жителей России был в среднем на 10% ниже цены электричества для крупных промышленных потребителей, тогда как в схожих по структуре энергопотребления странах вроде Бельгии, Германии, Финляндии и Чехии он выше в 1,2 – 2,3 раза. С тех пор этот разбег значительно увеличился. При этом в Иркутской области, где за счёт мощного Ангарского каскада ГЭС держится самый низкий в стране тариф для населения, он существенно больше, чем в целом по России.

Когда льгота не во благо

Социальная ответственность крупного бизнеса, особенно в непростых экономических условиях, – вещь, безусловно, важная и нужная. Вопрос в том, кто и как пользуется её плодами. В «Иркутскэнергосбыте» приводят пример владельца дома в посёлке Плишкино, который занимался майнингом криптовалют. Если исходить из показаний счётчика, в среднем за месяц на энергоснабжение здания в 148 квадратных метров у него уходило 193,6 тысяч киловатт-часов. Ежемесячное потребление такого же двухэтажного частного дома с электрическим отоплением даже зимой, составляет приблизительно 3,2 тыс. кВт∙ч. То есть майнер тратил такое количество энергии, которого с лихвой хватило бы на нужды 61 просторного жилого здания.

Да что там, потребность в электрической энергии исправительной колонии №4, находящейся вблизи того же посёлка, составляет 131,4 тыс. киловатт-часов. В полтора раза меньше! При этом администрация колонии платит за электричество по ценам, которые служба по тарифам Иркутской области установила для юридических лиц. Майнер из Плишкино, само собой, расплачивался по льготному тарифу для жителей сельских поселений. Дело было в первом полугодии 2020-го, когда тот составлял 77,7 копейки – в четыре с половиной раза меньше «коммерческой» цены киловатт-часа.

Майнинг до сих пор официально не включён в реестр видов предпринимательской деятельности, что, на первый взгляд, оставляет лазейку для подобной «партизанщины». Однако биткоины и прочий эфириум, особенно в условиях взрывного роста курсов криптовалют, «добывают» исключительно для того, чтобы разбогатеть. В предпринимательских целях, говоря официальным языком. Это подтверждает судебная практика. Например, в июне 2017 года инспекторы «Иркутскэнергосбыта», выяснявшие причины резкого роста потребления электроэнергии в помещении, которое арендовала община евангельских христиан «Благодать», обнаружили в нём оборудование для майнинга. После этого религиозной организации, которая по тарифному законодательству приравнена к населению, выставили счёт по «коммерческой» стоимости электричества. «Благодать» в ответ обратилась в Арбитражный суд Иркутской области, который, однако, встал на сторону энергетиков. Четвёртый арбитражный апелляционный суд и кассационная инстанция — Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа – подтвердили его правоту, придя к однозначному выводу: майнинг криптовалют производится ради извлечения прибыли, а, значит, является предпринимательской деятельностью. Учитывая их стоимость, применение «коммерческих» тарифов не слишком сильно снижает рентабельность подобного бизнеса.

При этом «партизанский» майнинг значительно увеличивает нагрузку на электрические сети, рассчитанные на подключение бытовых потребителей. Ликвидация аварий на них, равно как и постоянное строительство новых центров питания и увеличение пропускной способности линий электропередачи, обходятся в значительные суммы, которые закладываются в тариф на передачу. Перекрёстное субсидирование майнеров, которые стремятся платить по тарифам для населения, обходится бюджету примерно в 90 млн рублей в год – дополнительные средства приходится закладывать, чтобы оплачивать расходы больниц, школ, детских садов и тому подобных учреждений на электроэнергию. В силу той же «перекрёстки» казна ежегодно недополучает около 120 млн рублей из-за снижения налогооблагаемой прибыли предприятий Иркутской области. Проще говоря, за то, что одни извлекают из майнинга колоссальную прибыль, расплачиваются все остальные.

Выиграет экономика – выиграют все

«Добытчиками» криптовалюты проблема не ограничивается. Четыре из пяти домохозяйств Иркутской области – в общей сложности 764,5 тысячи – потребляют в среднем не более 375 кВт∙ч электричества в месяц. Но, по информации «Иркутскэнергосбыта», среднее ежемесячное электропотребление каждого из 6,2 тысячи домохозяйств, то есть всего 0,66% от их общего количества, составляет 11 192 кВт∙ч. Причина – не только в нелегальном предпринимательстве в жилых домах, но и в энергоёмких атрибутах роскоши вплоть до бассейнов с электроподогревом. Которые могут себе позволить весьма и весьма обеспеченные люди, не особо считающиеся с расходами на коммунальные услуги.

Плата за повышенное потребление примерно 1% населения региона распределяется по бюджетным учреждениям и промышленным предприятиям. Согласно экспертным оценкам, дополнительная финансовая нагрузка на них составляет 745 млн рублей в год с учётом того вклада, который вносят майнеры. Промышленность в силу того, как формируются тарифы, платит больше. Только от неё бюджетная система недополучает 133 млн рублей в год, а её суммарные потери превышают 212 млн рублей ежегодно.

В комитете Государственной Думы РФ по энергетике отмечают: в других странах с переходной экономикой, где 85% финансового эффекта от перекрёстного субсидирования приходится на небедных потребителей, распространяется практика адресных субсидий для тех, кто зарабатывает немного. Схожие механизмы используют и государства из числа лидеров мировой экономики. Например, в Великобритании есть так называемая зимняя выплата за топливо, winter fuel payment, по которой 11,8 млн пенсионеров ежегодно получают 2,1 млрд фунтов стерлингов. До кризиса, начавшегося в 2014 году, в России планировали повсеместно распространить социальную норму электропотребления, уже действующую в нескольких регионах – определённую планку, сверх которой энергия оплачивается по рыночной цене, а не заниженным регулируемым тарифам. В Иркутской области, к примеру, её планировали установить на уровне 126 кВт∙ч на человека в месяц, предусмотрев при этом увеличение в зависимости от степени благоустройства жилья. Например, при наличии электрической плиты норма должна была вырасти на 60 кВт∙ч на каждого проживающего. Автор этих строк, основываясь на личном опыте, ответственно заявляет: семья из трёх человек, живущая в двухкомнатной квартире в панельном доме с тремя компьютерами, спокойно укладывается в эту норму. До того, как эксперимент свернули на федеральном уровне, в министерстве жилищной политики, энергетики и транспорта Иркутской области предлагали ввести дополнительную норму в 4000 кВт∙ч в месяц во время отопительного периода для частных домов, оборудованных электрическими батареями.

Ликвидировать перекрёстное субсидирование полностью такие меры не позволят, но всё же существенно снизят нагрузку на юридические лица. Они станут и стимулом к энергосбережению. В Институте энергетических исследований РАН подсчитали: устранение «перекрёстки» позволит на 2,6% увеличить объём промышленного производства и на 1% – валовый внутренний продукт. Рост ВВП в конечном итоге ведёт к росту доходов населения, который может практически компенсировать увеличение платы за электроэнергию.