«Изучаем реакцию людей вне институтов»

Александра Архипова стала гостем праздника чтения «День Ч», который прошёл в Иркутске в начале октября. Праздник был организован Центром немецкого языка имени Вильгельма фон Гумбольдта и магазином «Кукуля». Поддержку «Дню Ч» оказывают Иркутская нефтяная компания, администрация Иркутска. Этой осенью фестиваль был посвящён научно-популярной литературе. Александра Архипова является одним из авторов книги «Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР». В магазине «Переплёт» 9 октября состоялась её лекция, на которой Александра рассказывала о том, как собиралась информация для книги, а все присутствовавшие ещё и делились легендами и слухами из своего детства. На самом же фестивале Александра Архипова рассказала о теме нового исследования – слухах и легендах, которые возникли в связи с пандемией коронавируса.

– У вашей группы масса проектов, и кажется, что нескольким людям просто не охватить такой широкий спектр тем.

– Наша исследовательская группа занимается мониторингом актуального фольклора. Иногда её называют «неотложной антропологией». Мы занимаемся современной реакцией людей на разные социально-политические события. Изучаем реакцию людей вне институтов. Не то, что людям приказывают сделать, а то, как они сами выбирают, как реагировать.

Соответственно, мы, например, занимаемся современными формами поминовения. Как люди помнят о Победе, как в разных городах устроен «Бессмертный полк», вы знаете, у нас ведь нет единого «Бессмертного полка», существует множество самых разных его вариантов с разным пониманием того, кого в этом «Бессмертном полку» можно поминать. Часто поминают только фронтовиков, а иногда считают, что поминать надо и репрессированных тоже. Мы изучаем память о репрессированных на Русском Севере, там, где, собственно, были спецпоселения. Исследуем память о Холокосте на территории СССР.

Также нас интересуют протесты. То есть как люди реагируют на политические и социальные события. Интересны нам и анекдоты, как люди отвечают на разного рода события непрямыми средствами реагирования. Интересно нам советское прошлое, потому у нас с коллегой Анной Кирзюк есть книга «Опасные советские вещи». Мы изучаем слухи, в частности о коронавирусе. И игры о коронавирусе мы тоже изучаем, и изменения практик людей во время карантина. В нашей группе всего семь человек, и, конечно, мы с большим напряжением это выдерживаем. Не могу сказать, что это легко. Но есть такой принцип: если мы это не будем изучать, это потом уйдёт навсегда. Восстановить что-то постфактум практически невозможно. Например, во времена Ельцина были массовые протесты. Но не существует ни одной базы данных по этим протестам. Проверить какие-то утверждения, например «Было много таких-то плакатов», «Люди чаще всего говорили о…», почти невозможно, потому что нет того инструмента, который позволил бы это сделать.

– Нет дневниковых записей? Или записей в соцсетях?

– Дневники – это такая локальная практика. Соцсети есть, но быстро всё уходит. Например, не так уж и давно в Кемерове горела «Зимняя вишня», было ужасное чувство горя и стресса. После этого возникало множество самых разных слухов.

Мы тогда собрали их совсем чуть-чуть, никто другой не собирал, и теперь мы про это мало что знаем. Зато мы собрали информацию о том, как разные города поминали погибших в «Зимней вишне», устраивали так называемый «народный мемориал». В одних городах власти давали провести такое поминовение, а в других – нет. Мы насчитали более 360 таких мемориалов. Это единственный случай в стране, когда было такое количество мемориалов.

Сейчас в Нижнем Новгороде погибла Ирина Славина, замечательная журналистка, которая сама была сетевым изданием «Koza.Press». Она сожгла себя, и это действие явно является политическим протестом. Сейчас в разных городах возникают маленькие «народные мемориалы» её памяти. К какому-то месту люди приносят свечки, игрушки, цветы, фотографии, конфеты. Это должно быть публичное место, чтобы другие люди видели, помнили и присоединялись. Создание таких мемориалов тоже является высказыванием. Это высказывание не только о памяти, но и о том, что мы не согласны с тем, как человека вспоминают и как реагируют на его гибель. Таких «народных мемориалов» сейчас мы нашли девять в разных городах. Ну и, конечно, сейчас мы занимаемся коронавирусом, то есть тем, как общество реагирует на пандемию.

«От Даши к Саше»

В самом начале эпидемии, когда угроза уже стала серьёзной не только для Китая, Всемирная организация здравоохранения заявила, что помимо «врага номер один», вируса, есть «враг номер два» – инфодемия. То есть распространение слухов и текстов, связанных с коронавирусом.

– Инфодемия включает тексты, которые распространяются неформальным путём, – говорит Александра Архипова. – То есть это не СМИ, это любые повторяющиеся, устойчивые тексты, которые распространяются горизонтальным образом, от Даши к Саше, в соцсетях или устно, и рассказывают про эпидемию и коронавирус. И эти тексты претендуют на достоверность. Наша задача – выяснить, как устроена инфодемия изнутри. Как устроены эти тексты, как они распространяются, какие самые популярные, а какие – нет. Что является триггером для их появления. Основное свойство текстов инфодемии – они закономерно возникают в ситуации социальной катастрофы. У таких слухов коллективный автор, распространяющий уверен, что информация достоверная и нуждается в дальнейшей передаче. Эти тексты клишированы и повторяются. Пандемия коронавируса – не единственный случай, так будет всегда, когда есть социальная катастрофа в связи с утратой контроля над ситуацией. Когда человек теряет внутреннее чувство контроля, он начинает распространять такие тексты.

– Для чего люди начинают их распространять?

– На короткий период такие тексты способны тебя успокоить. Это компенсаторная функция. Но они могут являться ложными с точки зрения эволюционной приспособленности. Самым популярным слухом в январе 2020 года стал некий китайский текст, приписываемый «племяннику», который работает в больнице Уханя. Племянник давал советы, как проверить, есть ли у тебя коронавирус. Потом этот текст был переведён на русский, на английский. В английском эти советы приписываются медицинским светилам из университета Стэнфорда, а на русском превратились в советы молодого врача Юры Климова из Уханя. Юра предлагал такой «дыхательный тест», который позволит понять, есть у тебя вирус или нет. И что происходит? Ты получаешь текст, делаешь этот самый дыхательный тест, успокаиваешься. Берёшь контроль над ситуацией и рассылаешь текст в родительском чате, за счёт чего ещё больше успокаиваешься и якобы контролируешь ситуацию. Но текст содержит ложную информацию с точки зрения медицины. Ты не выяснил, есть ли у тебя вирус, подышав. Но, будучи успокоенным, ты едешь в метро и заражаешь людей.

– Как можно аккумулировать все слухи? Есть методика?

– Наша группа сама собирает слухи, к тому же нам их ещё и присылают. У нас большая группа волонтёров, которые помогают. Наша задача – объединить повторяющиеся тексты в группы, в сюжеты. Мы смотрели, какие слова встречаются наиболее часто в сюжетах, запускали их в систему мониторинга соцсетей «Медиалогия» и получали цифру, сколько раз каждый день варианты этого сюжета репостились. Мы узнавали на выходе, например, сколько раз репостится сюжет о том, что Билл Гейтс придумал вакцину, чтобы контролировать численность людей на Земле. Мы собрали 167 сюжетов российских слухов о коронавирусе, они были отрепощены 1 миллион 950 тысяч раз. Так появились восемь тематических групп. Но это видимая часть «Медиалогии», а есть невидимая часть. Это то, что ходит по мессенджерам. То, что есть в соцсетях, – это только вершина айсберга.

Так вот, самая большая группа слухов – это группа ковид-отрицательства. Огромное количество историй о том, что реальной опасности нет, власти используют коронавирус в своих интересах. Вот классический текст из этой группы: умершему родственнику врачи пытались поставить диагноз «коронавирус», чтобы получить выплаты. Волна этих слухов ходила в мае, июне, июле в разных областях. Вторая группа, чуть уступающая по популярности, – псевдомедицинские советы. Включающие «энциклопедию жизни» от Юры Климова из Уханя, советы от тайваньских медиков, от еврейских врачей. И редкий вариант религиозного совета: монахам открылась воля Божьей Матери – передавайте всем православным, чтобы на входных дверях сделали маслом крест.

Обе группы слухов ведут себя по-разному. Слухи о том, что вируса на самом деле нет и всё придумало правительство, – самые устойчивые. А псевдомедицинские советы возникают как быстрый способ защиты. В момент, когда становится наиболее страшно. Эти две группы занимают более 60%. Третья группа слухов о том, что коронавирус – это биологическое оружие, здесь любимый наш Билл Гейтс. На четвёртом месте с 200 тысячами репостов слух о том, что вакцины, маски, тесты – это способ чипирования или убийства. Пятая группа – вирус распространяется через продукты, вещи, через вышки 5G. Шестая группа – слухи о том, что власти скрывают реальную информацию об эпидемии и её последствиях. Две последние группы – власти манипулируют эпидемией. Самый популярный слух: завтра вертолёты будут дезинфировать город, закройте окна, не подходите к дверям. И, наконец, слухи, которые мало цитируются: во время пандемии активизировались мошенники, мигранты, которые будут нападать, убивать, грабить и даже есть людей.

«Слухи тиражируют маленькие люди»

Мы привыкли, что основной портрет распространительницы слухов – это женщина пенсионного возраста, малообразованная и подверженная вследствие всего этого панике. Александра Архипова утверждает: это не так. Бабулечка из нашей головы – к сожалению, удобный для нас, образованных и умных, миф. На самом деле психологи утверждают: любого из нас вне зависимости от возраста, пола и образования можно ввести в состояние, когда мы и увидим «лица на Марсе», и поверим в чудовищную конспирологию.

– Кто рассказывает, постит, транслирует слухи?

– На самом деле, когда мы говорим, что некоторые «они» распространяют слухи, мы должны понимать – нет никаких «их». Мы такие образованные, ничего не распространяющие, а они такие дикие папуасы, которые это всё тиражируют. Нет. Речь идёт про нас. И правильно было бы сказать: «Кто такие мы?» Так вот, я расскажу сейчас, кто распространяет слухи. Во-первых, это не инфлюенсеры, а маленькие люди. Нет такого, что слух постят какие-то интернет-знаменитости, а потом их аудитория слух распространяет. Это бывает, но очень редко. Как правило, у 85% авторов постов со слухами число подписчиков составляет менее 500. Это реально маленькие люди. Это очень сильный аргумент против того, что слухи запускает какой-то Доктор Зло на деньги ЦРУ. Если Доктор Зло начнёт это распространять, ему придётся покупать не Катю Гордон и Ольгу Бузову, ему придётся потратиться на миллион маленьких людей.

В 70% случаев мы знаем пол распространителей: 63% женщин против 37% мужчин. Вроде бы, казалось бы, теория о том, что это женщины, скорее доказана. Но в России 54% женщин и 46% мужчин. Соответственно, женщины распространяют слухи всего лишь на 9% чаще. А теперь о возрасте. 43% тех, кто нажимал кнопочку «репост», – люди от 40 до 60 лет. А вовсе не бабушки и дедушки. Почему? На эту группу падают основные обязанности в ситуации с коронавирусом. Они ответственны за детей, и дети сидят дома в ситуации эпидемии, буквально на шее. Непонятно, что будет дальше. Во-вторых, именно эта группа ответственна за очень пожилых родителей, для которых коронавирус – главная угроза. Это тройная ответственность – за себя, за детей и за родителей. Эта угроза настолько сильна, что, несмотря на общие тенденции развития Интернета, именно эта группа репостит такую неформальную информацию.

70% наших авторов указали своё образование. 73% из них имеют высшее образование. Неприятно, правда? Тут две причины – во-первых, у нас в России много людей с высшим образованием, которое не всегда достаточно хорошее. Но главное не это. Есть многочисленные исследования психологов, которые говорят: если у человека снизить уровень уверенности в себе, он начнёт распространять слухи. К сожалению, учёные доказали – в ситуации социальной катастрофы критерий образования перестаёт иметь значение. До пандемии слухи распространяли те, у кого невысокое образование. Сейчас люди распространяют слухи о коронавирусе без фактора образования.

– Когда распространяются слухи?

– Логично предположить, что слухи сильнее всего циркулируют на пике заболеваемости. Пик первой волны заболеваемости в России был 10-11 мая, и вроде бы мы должны были ожидать и всплеска слухов в этот момент. Но занудная теория говорит, что слухи возникают не тогда, когда человеку самому по себе страшно, а когда у участников понижается чувство контроля над событием. Когда в России была ситуация максимальной неопределённости? Это март. Так вот, именно в это время был пик распространения слухов, в момент максимальной неопределённости и потери контроля над ситуацией в будущем.

Инфодемия в России началась в феврале, она росла и пика достигла 25 марта, когда президент Владимир Путин объявил о карантине. А после этого выступления ситуация стала определённой, и инфодемия со свистом пошла вниз. Примерно 25 февраля начинают распространяться и псведомедицинские советы: пить водку, настой чеснока, прикладывать имбирь к попе. Юра из Уханя даёт свои советы.

24 марта появляется письмо Полины Головушкиной – сначала в виде аудио, потом в виде текста о тяжёлой ситуации в Италии. Полина является реальным человеком. Она писала о том, что ощущала и видела в Италии. Полина, конечно, крайне преувеличила события в этой стране. И многое, что она описала, не могла видеть, она это читала в итальянской прессе. В чём разница между текстами Полины и Юры? Текст Полины очень страшный. А Юра, наоборот, успокаивает. Это наш врач, который звонил своим родственникам. Это «родственник родственника» – тот, кому россияне доверяют. А Полина – это русская женщина, которая живёт в Италии. То есть тоже наша, своя. В самом начале Полина набирает только 200 репостов, потом Путин 25 марта говорит о нерабочих днях, и Полина стремительно поднимается вверх, перекрывает несчастного Юру из Уханя.

Юру мы распространяли в ситуации неопределённости, успокаивая себя «дыхательными» советами. При этом многие в России были сторонниками карантина и считали, что он поздно введён. Как убедить себя и других, что надо изолироваться? Только приведя страшный рассказ очевидца. И люди начинают с бешеной скоростью репостить письмо Полины. А потом возникает новая волна Юры из Уханя, потому что надо после этого быстро успокоиться. Но почему люди не репостят реальную информацию? Выступление Путина, Собянина, кого угодно? Не доверяют. Юра и Полина – это проекция нас, у них есть инсайдерская позиция, они всё видят своими глазами. А поскольку на государство мы не рассчитываем, мы будем транслировать информацию о том, что такое вирус и как с ним бороться, словами инсайдеров – Юры и Полины.

– Как со всем этим борются власти?

– Мы собрали ещё одну базу данных – за какие слухи штрафуют правоохранительные органы. Мы знаем 203 случая реагирования, 12% из них – в отношении СМИ, 177 – в отношении обычных рядовых пользователей соцсетей. Как работают правоохранительные органы? Они видят слухи, то, что они называют «фейками», в основном во «ВКонтакте», в «Одноклассниках» они их почти не видят, хорошо видят в WhatsApp. 15% случаев реагирования – это за общение в группах WhatsApp. У нас есть статья Административного кодекса «За публичное распространение заведомо недостоверной информации…». А с 1 апреля ввели уголовную статью 207.1 УК РФ – такую же по содержанию. При этом никак не оговаривается, какая это недостоверная информация, она может быть любой. Отрицание существования вируса и ложные медицинские советы, по-видимому, опаснее всего, так как, следуя им, люди не будут соблюдать рекомендации медиков. С точки зрения здорового человека, Следственный комитет должен пойти этим путём. Но сколько раз правоохранительные органы привлекли за псевдомедицинские советы? Ни разу. Отрицание опасности коронавируса – 9%. А за что же тогда штрафуют? За то, что люди распространяют слухи о том, что власти скрывают информацию о коронавирусе и его последствиях. Это, например, шумное дело в Уфе про то, что на кладбище зарезервирована тысяча мест для умерших от коронавируса.

Основная масса тех, кого наказали, это сообщавшие в соцсети «ВКонтакте»: «Товарищи, берегите себя, у нас в городе больше заражённых, чем говорят», «Люди, у нас скрывают число умерших». Эти слухи, с точки зрения эпидемии, не опасны: если человек считает, что опасность велика, он, наоборот, предупреждая других, будет склонять их сидеть дома. Вторая группа, набравшая 17%, – это сообщения, что «власти манипулируют эпидемией и её последствиями». По обеим статьям, административной и уголовной, мы говорим о «заведомо недостоверной информации», но эта «заведомость» никак не доказывается. Она вообще выносится за скобки, и те апелляции, которые идут по этим штрафам, одинаковы. Везде люди говорят: «Какая «заведомость»? Я просто это услышал в магазине и передал. Я не виноват, я не хотел ничего заведомо недостоверного говорить». Правоохранительные органы прессуют не за те случаи, когда есть угроза здоровью, а за те, когда сомневаются в легитимности властных институтов, в разумности их решений. Это очень печальная ситуация.

– Ваша группа, как вы говорили, изучает и новые игры, которые появились у детей в период пандемии.

– Есть у меня замечательная коллега Мария Гаврилова, и она как раз занимается детскими играми в эпоху коронавируса. У нас есть такое представление, что современные дети не играют вообще. На самом деле это не совсем так, все играют, игра никуда не делась. Идея игры была ещё в палеолите, и совершенно непонятно, почему она сейчас должна рассосаться. Детские практики сильно изменились, дети очень восприимчивы, и если им в течение месяца запрещают касаться предметов, трогать лавочки на улице, заставляют надевать маски, не лазить во дворах, то это сильно меняет детское восприятие. Дети очень активно играют в разные типы игр, так или иначе связанных с коронавирусом. Два самых популярных типа, которые я наблюдала, – это новая игра «В ковид» или «В корону». Это обычный вариант салок-догонялок, но в этих салках есть заражённый, который бегает за всеми, и если он тебя коснулся, то ты тоже заразился. Второй вариант игры в коронавирус – это игры в социальные практики. Дети играют в очередь в магазин, где все должны соблюдать социальную дистанцию, а кто не соблюдает, тот выбывает из игры.

– В связи с коронавирусом возможно появление агитлегенд, то есть легенд, которые запускает государство? Ну, например, запустить некую легенду, которая бы показывала пользу мытья рук?

– Ну про мыть руки – это не легенда, это медицинская информация, введённая в простой, наглядной форме. Агитлегенда была бы, если бы уже в народе существовала какая-то история о том, что один мальчик не мыл руки и умер. А потом представители власти начали бы водить по школам живого мальчика, показывали бы его и говорили: «Вот мальчик, он не мыл руки и чуть не умер от коронавируса. Посмотрите все на этого мальчика и не делайте так». Или: «Вот мальчик, враги отечества пытались его заразить коронавирусом». Но этого мы не наблюдали. Какие агитлегенды действительно использовались в феврале и марте этого года? Это истории о том, что коронавирус был изобретён американцами, китайцами или непонятно кем и является биооружием. Эта тема очень активно муссировалась на федеральных телеканалах. Мы все знаем, как Никита Михалков рассказал про Билла Гейтса, который специально изобрёл вакцину. Но кроме Михалкова 24 апреля был выпуск передачи «Человек и закон» на Первом канале, где рассказывалось, что коронавирус – это замысел Билла Гейтса. И это действительно такая абсолютно традиционная легенда – что вирус изобретается врагами. И это параллельно муссируется на федеральных каналах.

– Для чего это необходимо, какой смысл федеральным каналам поддерживать именно эту легенду – про врагов?

– В советской системе это напрямую использовалось как непосредственное оружие воспитания на самом нижнем уровне. В СССР в школах рассказывали: «Не берите жвачку у иностранцев, она отравленная». Какая прагматическая функция – это понятно. Для чего сейчас это на федеральных каналах рассказывают? Не знаю. Из-за какого-то общего геополитического представления, что у нас есть враг? И наш мир биполярен – есть американцы и мы, китайцы и мы, и они нам вредят. Это такие общие соображения, из которых нет практических следствий. Но реальность такова: очень много конспирологии про внешнего врага было на федеральных каналах весной, в то время как «низовая конспирология» про коронавирус, то есть то, что рассказывают друг другу люди, была и есть в основном про то, что «наши власти нас убивают». Люди рассказывают следующее: наши власти этот коронавирус используют, чтобы сделать нас более бедными, заразить, контролировать, чипировать. То есть коронавирус нужен для какой-то неприятной манипуляции с населением РФ. И вот так всё и циркулирует: сверху идут образ врага, Билл Гейтс, чипирование, снизу – «наши власти нас используют». Всё это сплетается в головах, но если мы посмотрим, что в соцсетях распространяется больше, то это идея «власти нами манипулируют». Она в 10 раз частотнее.

– Чем страхи и слухи, возникающие сейчас, отличаются, например, от страхов и слухов советской эпохи?

– Содержательно – ничем. Они всегда во все времена возникают из-за недоверия к власти. Сейчас идёт невероятно мощная волна, причём идёт по разным городам. Мониторинг соцсетей «Медиалогией» показал, что очень много родителей в разных городах бунтуют и устраивают небольшие митинги на тему того, что показания термометров, которыми измеряют температуру в школах, занижены, сами приборы испорчены, нужны, чтобы зомбировать. Есть определённая шкала недовольства, если мы её рассмотрим, то на одном её конце – реально существующее недовольство нарушением гражданских прав, принудительным тестированием термометром, потом идёт недовольство тем, что термометры неправильно работают и не отражают реальную ситуацию, а далее следуют уже такие варианты: термометры облучают и опасны. И, наконец, на самом конце шкалы – термометры зомбируют. Зомбирование – это такая сильная метафора более слабо выраженных страхов.

И всё очень быстро меняется. Сейчас, например, во время второй волны пандемии, ситуация в Сибири и на Урале очень тревожная. Появился новый длинный псевдомедицинский совет – 206 тысяч репостов с конца сентября, это абсолютный рекордсмен для второй волны. В нём сообщается, что вирус можно победить, если «есть много щелочной пищи», а также что ты не заболеешь, если регулярно сидишь на солнышке 15 минут (это прямое заимствование из советов Юры Климова из Уханя). Самое важное в этом псевдомедицинском совете сейчас – это где он распространяется. Обычная картина – Москва и Питер дают 25% всех «распространителей слухов». А здесь – абсолютная аномалия. Рекордсмен в распространении – Пермский край с 12%, за ним Челябинская область – 10%, затем Башкоркостан – 8,5%. Дальше вся Сибирь, Урал, Поволжье, Русский Север. Москва – только 2%.

Как можно объяснить такое невероятное распространение? Этот совет популярен там, где большой уровень заражения и при этом плохо с госпитализацией, больные лежат в коридорах, «скорая» приезжает хорошо если через 10 часов (можно ждать трое суток). Жители этих городов через сарафанное радио знают, что на медицину как на институт там надеяться нельзя. Остаются в качестве спасения вот такие советы.

– Чем кончится это всё? Люди в итоге успокоятся?

– Рано или поздно всё успокоится. Другое дело, что такие слухи не проходят безвредно, они свидетельствуют, что нам не доверяют, нас не слышат. И в данном смысле это мешает созданию прозрачного гражданского общества.