Большой босс

Это первый в России обвинительный приговор за масштабные преступления в лесной отрасли по статье 210 УК РФ (организация преступного сообщества), которая позволяет привлечь к ответственности не только исполнителей, но и тех, кто ими управляет. Первоначально уголовное дело было возбуждено в отношении лишь пяти «чёрных лесорубов», пойманных в июне 2015 года с поличным на месте преступлений в зелёной зоне Иркутска. В сентябре того же года, когда в районе посёлка Плишкино случилась перестрелка и сгорели гружённые лесом «КамАЗы», в производстве следователей появилось ещё одно дело о незаконных рубках. Но это были рядовые дела, фигуранты которых, как обычно, брали вину на себя, помалкивая о тех, кто за ними стоит. Только в этот раз, используя предоставленные сотрудниками БЭП материалы оперативно-розыскной деятельности, удалось выйти на «хозяина леса», как позиционировал себя Дмитрий Антонов по прозвищу Антончик, и сложить из деталей всю картину происходящего в лесу беспредела.

На момент задержания Дмитрию Антонову было 35 лет. Он из семьи банковского служащего и сотрудницы правоохранительных органов, имеет высшее техническое образование,​ воспитывает двоих малолетних детей. «По виду и не скажешь, что этот человек может иметь непосредственное отношение к организованной преступности региона», – говорит руководитель следственно-оперативной группы, заместитель начальника отдела Следственной части ГСУ ГУ МВД России по Иркутской области Мария Анучина. Официально Антонов числился мастером в ООО «БайкалТехЗапчасть» («БТЗ»), основным видом деятельности которого была лесозаготовка. Фирму приобрёл в законном порядке, на законных же основаниях арендовал лесные участки в Усть-Ордынском округе. Это позволило ему совершать преступления под прикрытием официальных документов «БТЗ» – договоров подряда. Кроме того, разворотливый бизнесмен заключил с Иркутским лесничеством так называемые дровяные соглашения, чтобы иметь основания заготавливать лесосырьё под видом предоставления услуг местным жителям. В материалах уголовного дела можно найти шесть таких фиктивных, по сути, договоров «подбора вторых концов».

Для извлечения сверхприбыли Антончик создал предприятие со сложной иерархической структурой. Под началом большого босса находилось управленческое звено – руководители бригад, занимающихся непосредственно лесозаготовкой, а также ответственные за вывоз, документальное сопровождение и сбыт древесины, служба безопасности, «отдел» контроля и снабжения предприятия. Каждый из управленцев сам формировал структурное подразделение, набирая подчинённых, как правило, из числа знакомых, ранее уже работавших на Антонова без официального трудоустройства. Особняком стояло звено, состоящее из пособников со стороны – руководителей лесничества и казачьего войска, которые содействовали преступной деятельности предоставлением информации и документов, помогающих избежать ответственности. Такая схема исключала непосредственный контакт членов преступного сообщества с покупателями,​ а исполнителей преступлений – с лидером, который, не рискуя быть задержанным, управлял своей империей дистанционно, отслеживая поступление прибыли и регулируя денежные потоки. Конспирации ради все работники в телефонных переговорах значились под кличками – Топор, Балу, Якут, Кабан, Доллар, Талибан и т.п. Использовались позывные «первый, второй», зашифрованные слова типа «глаза» – наблюдатель, «ножовка» – бензопила, «патрик» – УАЗ «Патриот». Мобильники и сим-карты регистрировались на подставных лиц и регулярно обновлялись.

Масштабы преступной деятельности позволяли Антонову получать огромный доход. В уголовном деле собраны доказательства 12 незаконных рубок в объёме около 1800 кубометров леса с ущербом 18 миллионов рублей, совершённых с 1 апреля по 18 сентября 2015 года. Но сам бизнесмен признавался в суде, что на его счету не менее 50–60 таких рубок. Работа велась без выходных. Тракторы и бензопилы затихали только в дождливую погоду и в дни проведения рейдов полиции, казаков и лесничества, о которых «хозяину» докладывали накануне прикормленные сотрудники из числа «борцов за экологию». За смену на пятачок в Жилкино вывозили как минимум четыре «КамАЗа» древесины породы сосна экспортного качества, получая от китайцев по 70–80 тысяч рублей за машину. «Зарплата» каждого сотрудника криминального предприятия зависела от занимаемого положения в иерархии. Бригадиры имели фиксированную месячную ставку – от 35 до 50 тысяч рублей. У вальщиков, трелёвщиков и чокеровщиков выходило по 2-3 тысячи с воза. Фишкарь, стоявший с рацией «на стрёме», получал 500 рублей за борт. За сопровождение каждого «КамАЗа» с заготовленным сортиментом сотруднику службы безопасности платили 3 тысячи. Кроме того, работягам предоставлялось временное жильё в вагончике на территории базы либо арендованное в садоводстве, на смену их доставляли на служебном транспорте – это было особенно необходимо, учитывая, что во избежание встреч с полицией рубка велась рано утром, а вывозка древесины осуществлялась в ночное время. Недовольных такими условиями труда не было. И все знали, что в случае задержания каждому будет нанят адвокат, а в СИЗО принесут передачу. Бюджетом распоряжался сам Антонов, и кругленькая сумма уходила у него на подкуп должностных лиц в государственных структурах и отчисления в общак мафии региона.

«С такими организаторскими способностями и финансовыми возможностями Антонов вполне мог создать успешное легитимное предприятие, – говорит Мария Анучина. – Но жадность не позволила». Сам осуждённый причину создания подпольной лесной империи объяснил просто: «Не хватало денег». Между тем в ходе предварительного следствия у него было изъято имущество, которое значительно перекрыло ущерб, причинённый министерству лесного комплекса Иркутской области, а гражданский иск был предъявлен на 18 миллионов рублей. И это не только «КамАЗы» и тракторы, но и ювелирные украшения, два «Лексуса», водный мотоцикл, багги. Причём новая, ещё даже не зарегистрированная, техника стоимостью 10 миллионов рублей и джип с перебитыми номерами, числившийся в угоне, хранились на участке у сестры Антонова, муж которой служил в ГИБДД. На этом его служба и закончилась.

Оборотни в мундирах и штатском

Готовых за мзду «лечь» под фактического «хозяина леса», судя по прослушке телефонных разговоров, было хоть отбавляй. Большая часть «оборотней» так и осталась в статусе «неустановленных лиц». Но некоторым, что называется, не повезло. Среди них, к примеру,​ главный специалист-эксперт Агентства лесного хозяйства региона по Иркутскому лесничеству Виктор Гришкевич. Теперь уже, конечно, бывший. Государственный лесной инспектор в​ Хомутовском участковом лесничестве, обязанный по должности принимать меры к защите леса, помогал легализовать незаконные рубки с помощью фиктивных договоров купли-продажи лесных насаждений «на дрова». По его указанию мастера участка сами составляли заявления от жителей села Хомутово на имя руководителя лесничества, сами «рисовали» их подписи. Уж, конечно, о фактическом отводе участка для рубки и таксации лесосеки, составлении ведомости речь при этом не шла. Для регистрации и внесения в официальную Единую базу учёта договоров купли-продажи насаждений из категории защитных лесов, запрещённых к заготовке, этого не понадобилось. Со слов в суде самого Антонова, каждый липовый договор обошёлся ему в 50 тысяч рублей. Но оно того стоило: незаконная рубка в зелёной зоне получила официальное документальное сопровождение. Охотно делился государственный инспектор с Антоновым и информацией о том, где и когда запланированы совместные рейды сотрудников правоохранительных органов и общественников. Когда поступали сведения о том, что едут с проверками, Гришкевич звонил Антончику и «говорил свалить с территории лесничества» – такие показания он давал на предварительном следствии. èèè

Эта услуга тоже стоила недёшево. В явке с повинной Антонов признался, что начальнику Гришкевича, кстати, бывшему сотруднику спецслужб, ежемесячно перепадало по 200 тысяч рублей за то, «чтобы отвести проблемы с лесничеством». В результате должностные лица создали проблемы самим себе: начальник, чья вина не была доказана, от греха подальше уволился, а в отношении его подчинённого материалы были выделены в отдельное производство. С учётом пожилого возраста, плохого здоровья, признания вины Виктор Гришкевич получил условный срок.​ ​

Заместителю атамана Иркутского войскового казачьего общества Степану Абушкину, другому мздоимцу, помогавшему Антонову избегать встреч с лесным патрулём, повезло меньше: районный суд приговорил его как пособника к 3,5 года колонии строгого режима. В этот срок вошло также неотбытое наказание по приговору Благовещенского городского суда Амурской области. Многократно судимый за мошенничества бывший сотрудник правоохранительных органов, имеющий неоконченное высшее образование по специальности «Юриспруденция», освободился условно-досрочно из ИК-3 Иркутска. Да так в наших краях и остался, приписавшись в казачье войско, где в его обязанности входили организация лесных рейдов, содействие полиции в предотвращении незаконных рубок и пожаров. «Я же родовой казак, интересы казачества, направленные на защиту Родины, мне очень близки», – заявил он на допросе. Принципиальности «защитнику Родины» хватило, как видно, ненадолго. Как только казаки задержали лесовозы Антончика, на заместителя атамана тут же вышел криминальный авторитет по прозвищу Повар и «забил стрелку» в шашлычке на берегу Ушаковки, где и была достигнута договорённость с главным лесным вором района. «Антонов хотел получить «зелёный свет» на вывозку древесины из Плишкино, сказал, что казаки его задолбали и не дают спокойно дышать, – пояснял Степан Абушкин. – Договорились, что казаки излишнюю инициативу проявлять не будут». О предстоящих рейдах заместитель атамана добросовестно предупреждал преступников несколько раз в неделю – обычно с телефона Повара. Через него же получал причитающийся за услугу гонорар – по 15 тысяч за каждое извещение. «На бензин», – говорил Абушкин. Представитель казачества признался также, что пытался трудоустроить на должность мастера участка Хомутовского лесничества кандидата, рекомендованного Антончиком, – бригадира рубщиков Жарова. Резюме на лесного вора, по словам Абушкина, начальство приняло без возражений, хотя казак честно предупредил, что это «товарищ от Антончика». Того самого, о котором на всех совещаниях говорят как о главной угрозе лесу. «Внедрение своего человека» в стан «лесных защитников» так и не удалось – деятельность преступного сообщества была пресечена полицией, соучастники задержаны. А ведь в планы Антонова входило создание собственного отделения казачества, он хотел ввести туда двоюродного брата, уже готовил пакет документов. Не успел. А вот помочь решить кадровую проблему криминального босса у Абушкина получилось: бригада «чёрных лесорубов» пополнилась двумя знакомыми казаками, готовыми ради наживы на преступления.

Коррупционные связи Дмитрия Антонова, конечно, не ограничились попавшими под суд должностными лицами. Свидетели по уголовному делу рассказывали, со слов самого Антончика, и о других крупных фигурах, услуги которых он оплачивал. Вплоть до высокого чина в региональном правительстве тех лет. Назывались и суммы, которые на это тратились. С шестью нулями. Это не считая затрат на оплату услуг так называемых оборотней в погонах. Материалы в отношении коллег, на которых пало подозрение в предательстве интересов службы, были в ходе следствия переданы в Службу собственной безопасности ГУ МВД России по Иркутской области.

Знакомые всё лица

Свидетели по уголовному делу рассказывали, что без ведома и разрешения Антончика в зелёную зону Иркутска заходить с лесозаготовкой не позволялось никому. Неважно, это незаконная рубка, или предприниматель имел на руках официальные документы. Тех, кто пытался вести бизнес «без согласования», «хозяин леса» либо «сливал» сотрудникам полиции, либо запугивал, не давая возможности работать. «Печень выплюнешь», – угрожал он. Зато через Антонова можно было решать вопросы с возвратом изъятой сотрудниками полиции лесозаготовительной техники. От него же большинство рубщиков в Иркутском районе получали информацию о готовящихся рейдах. Такса за «крышевание», включающая предоставление легитимных документов на лесозаготовку, составляла 200 тысяч рублей в месяц.

Дмитрий Антонов в суде пояснял, что и сам платил за покровительство: ежемесячно передавал 50 тысяч рублей Павлу Борисову по прозвищу Паша Большой за право заниматься незаконной лесозаготовительной деятельностью. В карман Большого уходили и сборы от других «дровосеков», поскольку именно он, как положенец Иркутска от Братского преступного сообщества, и был на самом деле «руководителем незаконных рубок» в пригородных лесах. Даже находясь под домашним арестом, Антончик встречался с Большим и его решалой Французом, чтобы выслушать их указания. По всей видимости, криминальные деятели были обеспокоены тем, что начальник лесного подразделения теневой экономики, подписав явку с повинной и досудебное соглашение о сотрудничестве, стал давать изобличающие показания, угрожающие «серьёзным людям» – партнёрам и покровителям мафии региона.​ ​ Антонова убедили расторгнуть досудебное соглашение, применив весомые аргументы. Такие, как пистолет, которым Француз запугивал подследственного на глазах у его отца. (Об этом говорилось на судебных заседаниях.) Пришлось даже переписать на родственников лидеров криминального сообщества часть имущества семьи Антоновых – девять домов на турбазе в Ольхонском районе. Видимо, в качестве «возмещения морального ущерба» мафии.

Когда Антонов выслушивал приговор суда, ни Павла Борисова (Большого), ни Дмитрия Соловьёва (Француза) уже не было в живых. Из криминальных авторитетов региона, сотрудничавших с основным фигурантом уголовного дела, здравствует доныне только Повар – бывший положенец Кировского района Иркутска. Долгожитель преступного мира, которого Антонов называет «дядя Саша Повар», по сей день продолжает разруливать сложные ситуации, сводить друг с другом «правильных» людей. С выгодой для себя. Например, за то, что познакомил Антончика с атаманом Абушкиным и помог утрясти проблему с казаками, Повар получил в качестве вознаграждения «Лексус LS460». Хотя в суде ветеран воровского движения скромно заявил, что «ранее имел отношение к криминальному миру, но в 2004 году ушёл на покой». Даже какая-то грусть прозвучала в этом признании: мол, о его некогда высоком положении в преступном сообществе, как и о достижениях в спорте (он мастер спорта международного класса по греко-римской борьбе), уже забыли. Повар на допросе сокрушался, что на похоронах общего знакомого Паша Большой сделал вид, будто не замечает своего бывшего босса, у которого в 1990-е годы был на подхвате.​

Именно дядя Саша Повар помог Антонову укомплектовать службу безопасности криминального предприятия, порекомендовав начальником структурного подразделения собственного зятя Артёма Яснева по прозвищу Половина. Сам Яснев показания в ходе процесса давать отказался, но его бойцы признавались, что работа была непыльная: «Это лёгкие деньги, ведь ничего делать не нужно, просто сидишь в машине и спишь, а тебе за это платят». Родственник Повара, с 15 лет привлекавшийся за кражи и грабежи, в момент задержания находился на условном осуждении, что сказалось при назначении наказания: Яснев получил 7 лет колонии общего режима и штраф в размере 100 тысяч рублей.

«Мафия перестала чувствовать себя безнаказанной»

В ходе следствия и суда Антонов никак не мог определиться, какую всё-таки позицию занять. То он признавал предъявленное обвинение в полном объёме, то заявлял, что давал показания под давлением сотрудников полиции. Соглашался на досудебное сотрудничество, а потом расторгал договор, несмотря на обещанные меры обеспечения его безопасности. Между тем два бывших бригадира рубщиков, воспользовавшись государственной защитой, своевременно заключили сделку со следствием, были осуждены в так называемом особом порядке и успели уже освободиться по УДО. Вообще, в 2015 году удалось задержать три десятка работавших на Антонова «чёрных лесорубов» и предъявить им обвинение. 22 из них, признав вину, были осуждены ещё в 2019-м на сроки от 2,5 до 5,5 года.

​Последними приговор выслушали сам лидер криминального сообщества «чёрных лесорубов» и малая часть его подчинённых, так и не признавших вину. Представителям руководящего состава преступной организации – ответственному за вывоз древесины Николаю Тупичкину и бригадиру лесорубов Носирджону Курбоналиеву, предстоит провести в местах лишения свободы 6 и 7 лет соответственно. Рядовые исполнители преступлений Сайед Аюбов и Саидмумин Авазов заедут в колонию на 3 года. Под стражу всех взяли в зале суда.

При назначении наказания учитывались характеристики, поступившие на подсудимых. Расхитители лесных богатств, причинившие государству ущерб в особо крупном размере, если верить ходатайствам, были активистами и благотворителями. Они помогали православному приходу и таджикскому национально-культурному обществу, вносили вклад в развитие бокса, обеспечивали пенсионеров дровами и даже «способствовали процветанию спецподразделений» транспортной полиции. А казак Степан Абушкин удостоился благодарности ректора аграрного университета «За совместную деятельность по патриотическому воспитанию студентов».

До сих пор лесная мафия считала себя неуязвимой. И не только в Приангарье. «Мы смотрели судебную практику по 210-й статье УК РФ. По лесу вообще ничего не нашли. Ноль. Сомневались, получится ли собрать все необходимые доказательства для квалификации по этой статье», – рассказывает руководитель следственной группы Мария Анучина. Получилось. Этот приговор нанёс ощутимый урон теневой экономике – фундаменту организованной преступности, развеял миф о безнаказанности её лидеров.

Хочется назвать имена профессионалов, сумевших довести масштабное мафиозное дело до обвинительного приговора. В группе, возглавляемой подполковником юстиции Марией Анучиной, работали следователи по особо важным делам Евгений Шматов, Стас Большаков и старший следователь Андрей Бакушев. Они по крупицам собирали доказательства причастности фигурантов уголовных дел, не имевших поначалу связующего звена, к деятельности сплочённой, сложной по структуре, рассчитанной на длительное существование организации. Допросили более 200 свидетелей, провели 56 проверок показаний на местах преступлений, назначили множество экспертиз – фоноскопических, бухгалтерских, почерковедческих, трассологических, физико-химических, комплексных психолого-психиатрических. Часть из них из-за большого объёма исследований проводилась в Москве. Одни только протоколы следственных действий заняли 64 тома. Всего же уголовное дело составило более 300 томов. Не один месяц ушёл на обоснование применения статьи 210 УК РФ, сбор доказательств наличия в криминальной организации признаков преступного сообщества. Оперативным сопровождением уголовного дела занимались молодые сотрудники Управления экономической безопасности и противодействия коррупции ГУ МВД России по Иркутской области – оперуполномоченные Антон Алябышев и Алексей Соловьёв. Они несколько месяцев вели наблюдение за соучастниками преступлений, прослушивали их телефонные переговоры. Без этих материалов оперативно-розыскной деятельности было бы просто невозможно определить масштаб криминальной деятельности и собрать улики по каждому конкретному эпизоду. В сборе доказательств помогали коллеги из территориальных отделов полиции.

Противодействие со стороны криминального мира было колоссальным. Адвокаты оспаривали каждый документ, подельники отказывались подписывать протоколы, затягивали под разными предлогами ознакомление с материалами уголовного дела, запугивали тех, кто решался на содействие правоохранителям. Были и подброшенные к порогу квартиры венки, и сожжённые машины. Шантажировать пытались даже следователей. Из-за расторгнутого Антоновым соглашения о досудебном сотрудничестве пришлось прекратить производство, чтобы потом возобновить его после объединения двух параллельно ведущихся уголовных дел. Предварительное следствие и суд в результате затянулись на пять лет. «Пять лет я была полностью погружена в эту тему, в проблемы людей, судьба которых должна была решиться», – говорит Мария Анучина. В следствии она уже два десятка лет. 15 из них занимается делами, связанными с организованной преступностью. Начинала, как выражаются правоохранители, «на земле», в Усть-Илимске. Приходилось расследовать экономические преступления, наркосбыт, вовлечение в проституцию, контрабанду. Не говоря уже об убийствах и причинении тяжкого вреда здоровью потерпевших. Подполковник застала ещё то время, когда в регионе процветал бандитизм, а стрельба на улицах не считалась чем-то необычным. «У меня всё как у всех в нашей профессии, – смеётся мама двух школьниц. – Выходных нет, домой прихожу поздно, все праздники на работе. Благо, что муж пока терпит». При этом уверяет, что «желание работать в следствии ещё не пропало». Пришлось поверить, когда узнала, что в органы внутренних дел Анучина пришла из суда, где начинала карьеру сразу после окончания юрфака. Обычно-то бывает наоборот – из МВД стремятся в органы правосудия. У Марии Анучиной даже день рождения пришёлся на профессиональный праздник – День сотрудника органов внутренних дел России. «Здесь есть азарт, постоянный рост», – говорит подполковник. Трудно не согласиться. В следственной части ГСУ появился теперь лесной отдел. «Наш опыт позволил более уверенно заходить на расследование крупных дел, связанных с деятельностью преступных сообществ в лесной сфере. Сейчас завершается производство по второму делу, возбуждённому по статье 210 УК РФ, идёт ознакомление обвиняемых с материалами. А недавно возбудили и третье дело по этой статье. Результат есть, – уверена Мария Анучина. – Мафия перестала чувствовать себя безнаказанной. И это главное».