«История, связанная с ограничениями по Байкалу, началась в 1999 году с федерального закона об охране озера», – рассказывает руководитель Иркутского филиала СО РАН, директор Института динамики систем и теории управления имени В.М. Матросова СО РАН Игорь Бычков. Изначально закон устанавливал, что на Байкальской природной территории запрещаются или ограничиваются виды деятельности, которая оказывает негативное влияние на экосистему озера, позднее появилась формулировка о том, что федеральные органы исполнительной власти устанавливают нормативы предельно допустимых вредных воздействий, а также методы их определения «на основании данных научных исследований». Законодатели тем самым фиксировали уже сложившееся положение дел: нормы допустимых воздействий на экологическую систему Байкала, утверждённые в ноябре 1987 года, разработало Сибирское отделение Академии наук СССР. Предполагалось, что они будут действовать до 1995 года. Однако новые нормативы Министерство природных ресурсов и экологии России установило только в 2010 году.

Основой для них стала научно-исследовательская работа НИИ биологии при Иркутском государственном университете. В Научном совете СО РАН по проблемам озера Байкал отмечают, что к её результатам были вопросы, а сам подход к разработке нормативов воздействия давал повод для серьёзной критики. В частности, вывод об устойчивом функционировании сообществ водной толщи и донных отложений в озере за исключением небольшой площадки в месте сброса стоков БЦБК был сделан по результатам пятилетних наблюдений, которые проводились с 2005-го по 2010 год. Антропогенную нагрузку за этот период было предложено принять за нормативы негативного воздействия. По мнению учёных из Лимнологического института СО РАН, это могло сыграть отрицательную роль в охране Байкала. Их точку зрения поддержали и в других подразделениях Сибирского отделения Российской академии наук. «Для разработки нормативов качества среды озера и нормативов воздействий на неё предлагались коллективные усилия научных организаций, исследующих Байкал», – комментируют в Научном совете СО РАН по проблемам озера Байкал.

От лучшего к худшему и обратно

Однако изменения в приказе Минприроды, проект которых был опубликован в январе 2019 года, вновь базировались на работе одного учреждения – Байкальского института природопользования СО РАН, расположенного в Улан-Удэ. На это обстоятельство, наверное, можно было бы закрыть глаза, если бы не тот факт, что было предложено существенно увеличить нормативы предельно допустимого воздействия на экосистему Байкала, которая и без того испытывает серьёзную нагрузку. К примеру, масса нитрат-аниона, которую ежегодно разрешено сбрасывать в Южную котловину озера, по этому проекту возрастала в 12 раз по сравнению с действовавшим приказом. Для Средней и Северной котловин она бы выросла в 16,9 раза и 23,5 раза соответственно. Была предусмотрена и значительная прибавка к разрешённой общей массе анионных синтетических поверхностных веществ, которые содержатся в стиральных порошках, моющих средствах и тому подобном. Предполагалось также кратное увеличение и допустимых концентраций загрязнителей в стоках, которые поступают в Байкал. В случае нитрат-аниона разница достигала 15,2 раза, при этом к ней следовало добавить некое фоновое значение, которое в приказе не было определено.

Послабление нормативов, как это ни парадоксально, пытались объяснить заботой об окружающей среде. Дескать, положения приказа 2010 года настолько строги, что их нельзя выполнить при строительстве очистных сооружений в городах и посёлках на Байкале и впадающих в него реках, даже если использовать самые современные технологии. Послабления, в свою очередь, позволили бы исключить правовую коллизию и способствовали бы модернизации систем водоотведения. «Пересмотр нормативов говорит о том, что никакие передовые технологии очистки использоваться не будут, будет хлорирование, – возражал на это директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов в марте прошлого года. – По-другому эти цифры не объяснить. Это как поставить ведро с дырками, чтобы оно сортировало луковую шелуху и морковные очистки, а всё остальное выплёвывало».

Сибирское отделение Российской академии наук в тот момент направило в адрес руководства Минприроды и заместителя председателя правительства РФ Юрия Трутнева обращение, в котором изложило официальную позицию: предложенные нормативы противоречат Федеральному закону «Об охране озера Байкал». Проект приказа, в котором они содержались, предложили переработать. Документ, к слову, собрал более 3,5 тыс. отзывов от организаций и граждан. Позицию сибирских и российских учёных по нему поддержали их иностранные коллеги. Президент Японского лимнологического общества Шиничи Накано, в частности, призвал правительство РФ «разработать адекватную программу действий и применить её на практике, чтобы сохранить Байкал».

Усилия общественности принесли свои плоды – Министерство природных ресурсов и экологии РФ согласилось переработать поправки к своему приказу. За их подготовку взялась межведомственная рабочая группа по взаимодействию Научного совета с органами власти Республики Бурятия, Иркутской области и Минприроды России, возглавил её вице-президент РАН, председатель Сибирского отделения РАН Валентин Пармон, заместителем стал директор Иркутского филиала СО РАН Игорь Бычков. «Очень важно, что это не была заказная научно-исследовательская работа с техническим заданием, сдачей-приёмкой и оплатой со стороны государства, – подчёркивает Бычков. – Её абсолютно бесплатно сделали люди, которые посчитали, что надо изменить сложившуюся ситуацию». Основные авторы проекта – директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов, председатель совета директоров Alta Group и эксперт технологического совета Российской ассоциации водоснабжения и водоотведения (РАВВ) Михаил Пукемо, председатель экспертно-технологического совета РАВВ Евгений Пупырев, учёный секретарь Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал Ирина Орлова, заведующая лабораторией гидрологии Института географии имени В.Б. Сочавы СО РАН Ольга Гагаринова. К работе привлекли представителей Минприроды, ФГБУ «Росзаповедцентр», Росприроднадзора и Росгидромета. За внешнюю экспертизу помимо отечественных специалистов отвечали зарубежные: Хироясу Сато из лаборатории Мино-Сато и Рюсэи Ито из Университета Хоккайдо, Пейдж Новак из Университета Миннесоты. В результате появился новый приказ Минприроды об утверждении нормативов предельно допустимых воздействий на экосистему Байкала, который был подписан 21 февраля и вступил в силу 4 мая 2020 года.

Чище чистого

Главное отличие от предыдущих документов, которое сразу бросается в глаза, – отсутствие предельно допустимой массы вредных веществ, которые сбрасываются в Байкал. Есть только их максимально разрешённые концентрации в сточных водах, которые существенно ниже тех, что были зафиксированы в первоначальном приказе Минприроды № 63, не говоря уже о прошлогоднем проекте поправок в него. Не изменилось только предельно допустимое содержание абсорбированного органического хлора – 0,00005 миллиграмма на литр. Больше всего – почти в 536 раз – сократилась разрешённая концентрация свинца в стоках, которые сбрасываются непосредственно в Байкал, меньше всего – в 2,2 раза – была уменьшена концентрация нефти и нефтепродуктов. Фоновые значения упоминаются только в случае фторидов, содержание которых даже с их учётом не должно превышать 0,75 мг на литр сточных вод.

«Есть такое высказывание: «Практика – критерий истины», – замечает директор Иркутского филиала СО РАН. – Понятно, что на Байкале мы не можем провести натурный эксперимент, нет и достаточно обоснованной математической, информационной или имитационной модели, на базе которой мы могли бы рассчитать, что произойдёт с озером, если какого-то вещества в составе воды будет больше. Чтобы не навредить Байкалу, мы с учётом нашего незнания должны требовать поступления в озеро воды такой же чистоты, как в пелагиали». Такую позицию учёных и поддержало Минприроды, приравняв концентрацию примесей в стоках, поступающих непосредственно в озеро, к составу коренной толщи воды, а не прибрежных вод. «Нам прекрасно известно, что огромное количество рек и речек, впадающих в Байкал, приносят с собой воду, которая не соответствует чистоте пелагиали», – продолжает Бычков. Поэтому в том же приказе содержатся нормативы для поверхностных водных объектов, имеющих постоянную или временную гидравлическую связь с озером. Проще говоря, для рек, ручьёв и проток, впадающих в Байкал. Нормативы разделены на четыре категории в зависимости от мощности очистных сооружений и числа жителей в населённых пунктах, которые они обслуживают.

Относительно мягкие ограничения установлены для деревень с численностью населения до 500 человек и очистными, рассчитанными менее чем на 100 кубометров в сутки, самые строгие – для городов и посёлков с населением более 12,5 тыс. жителей и очистными мощнее 2,5 тыс. кубов ежесуточно. При этом приказ распространяется не только на Центральную экологическую зону Байкальской природной территории, но и на населённые пункты в буферной зоне.

«Понятно, что на маленьких очистных сооружениях невозможно достичь той очистки, что и на больших, где можно применять более современные технологии, исходя из соображений экономической целесообразности и соответствующей квалификации персонала», – комментирует Бычков. Общий принцип тем не менее един: использовать наилучшие доступные технологии. При этом в приказе фактически заложена необходимость модернизации очистных сооружений по мере технического прогресса. Однако документ не ограничивается предельными концентрациями загрязнителей – он регламентирует допустимые выбросы в атмосферу, антропогенные нагрузки на локальные наземные экосистемы в Центральной экологической зоне Байкальской природной территории и даже нагрузку на пастбища в её границах. «Утверждение приказа Минприроды видится прорывным событием в сложнейшем процессе взаимодействия академической науки и власти, – резюмирует председатель СО РАН Валентин Пармон, которого цитирует издание «Наука в Сибири». – Восстанавливается традиция конструктивного реагирования федерального центра на предложения учёных, сбалансированные по осям социально-экономического роста и экологической безопасности, как это было во времена отказа от переброски сибирских рек в Среднюю Азию и переноса маршрутов новых трубопроводов в Восточной Сибири».

Есть запрет, но нет готовности к нему

Теперь все канализационные очистные сооружения, которые строятся или модернизируются на берегах Байкала и его притоков, должны выдавать стоки, соответствующие по составу новым нормативам. Вопрос в том, что во многих населённых пунктах их ещё до сих пор нет. Тем не менее федеральный проект «Сохранение озера Байкал» предусматривает строительство в 2019–2021 годах очистных сооружений общей мощностью как минимум 185 тыс. кубометров в сутки, а в 2022–2024 годах – КОС мощностью более 350 тыс. кубометров в сутки. В общей сложности на это планируют потратить 17,8 млрд рублей, более 15,6 млрд рублей из которых приходится на долю федерального бюджета, а остальное должны вложить прибайкальские регионы.

Несмотря на то что ужесточение нормативов стало безусловной победой сибирских учёных, Минприроды не учло все их требования и рекомендации. Среди прочего из итогового варианта приказа была исключена отдельная группа очистных сооружений для поселений с временным пребыванием туристов и обслуживающего персонала. Не было учтено требование вынести с территории водосборного бассейна Байкала промышленные производства, кроме жизненно важных, которые по технологическим причинам не могут отказаться от сброса особо опасных веществ. В приказе не отражён и обязательный пересмотр нормативов.

Руководитель Иркутского филиала СО РАН вместе с коллегами также считает, что необходимо на законодательном уровне закрепить требование о полном запрете сброса сточных вод непосредственно в Байкал. Для этого потребуется внести изменения в действующий федеральный закон об охране озера. «Сброс сточных вод непосредственно в озеро Байкал хотелось бы вообще прекратить, – поддерживает учёных заместитель председателя комитета Государственной Думы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николай Будуев, которого цитирует «Парламентская газета». – Но, к сожалению, пока готовности к такому запрету нет».