«Неужели на самом деле слёток? – мелькнула мысль. – На календаре-то – ещё и середина мая не наступила. Рановато вроде?»

Подошёл к окну – точно! Сидит за стеклом желторотый искатель взрослой жизни. Зовёт мамку с папкой. Еды требует.

Появлению слётков в первой половине мая удивился не я один. Как раз на следующий день, 13 мая, Игорь Фефелов, орнитолог из НИИ биологии Иркутского госуниверситета, сославшись на коллегу, сообщил в своём блоге, что «у пригородных дроздов-рябинников птенцы не только вывелись, но уже и покинули гнездо. Очень рано! Так что и слётки уже актуальны».

Это значит, что у наших пернатых, гнездящихся на территории Иркутской области, независимо от вида, рода, семейства и отряда началось очень трудное время. Оно изобилует не только стандартными «житейскими» проблемами, которых у птиц всегда выше крыши, но и трагедиями, частой гибелью как самих слётков, так и их родителей, которые самоотверженно пытаются спасти свои чада даже ценой собственной жизни. Удивительно, но у многих видов птиц в эту пору инстинкт сохранения потомства оказывается сильнее инстинкта самосохранения.

Слётки, особенно в первый день и тем более в первые часы после покидания гнезда, – абсолютные несмышлёныши. В переводе на человеческий возраст они, думаю, даже не подростки, как вычитал я у кого-то из орнитологов, а дошколята. Летать не умеют, только перепархивают, да и то нередко садятся мимо намеченной ветки, кому куда повезёт. Они и сидеть-то толком ещё не умеют. Качнёт ветер ветку слегка, и слёток, до сих пор нигде не сидевший кроме собственного гнезда, теряет равновесие. Даже есть не умеют. Ждут, пока мама или папа что-то съедобное в их распахнутый клюв положат. И о том, что существует такая штука, как угроза жизни, они в первые часы после покидания гнезда не догадываются. Их маманя с папаней тревожными криками «Бойся!» об опасности предупреждают. Единственное, что слётки хорошо умеют делать к этому возрасту, так это распахивать клюв для еды как можно шире и кричать как можно громче, привлекая к себе внимание не только родителей, но и многочисленных хищников. Как мохнатых, так и пернатых, у которых свои слётки появились. А их тоже кормить кем-то надо.

Но хищники – ладно. Им так положено. На то естественная природа и является дикой, чтобы выживали и давали потомство только самые здоровые и сообразительные, приспособленные. Как бы жестоко это ни звучало, но тупым и слабым в естественной природе места нет. Они обречены стать пищей.

Но в том-то и беда для слётков, что в городах, в садоводствах и сёлах, кроме естественных хищников встречается ещё немало как бы сердобольных людей. Увидят они под деревом или на низкой веточке неказистое, несуразное и громко кричащее создание с распахнутым жёлтым клювом, у которого сквозь оперение птенцовый пух торчит пучками, и тут же с умилением: «Ой, птенчик из гнезда выпал! Сейчас я тебя спасу!» Пернатые родители вокруг вьются, щебечут, пытаются объяснить «спасителю», что не выпал он вовсе, а вылетел из гнезда, потому что время пришло. Что вот они, рядышком, кормят и обучают его самостоятельной жизни. Только не понимают птичьего языка сердобольные люди. Вот взяла и понесла «плачущего птенчика» добрая тётенька неведомо куда: то ли к себе домой – человеческой пищей выкармливать, то ли к знакомому ветеринару, то ли в ближайший зоопарк. Одно точно известно – в 99 процентах таких случаев из самых лучших и добрых побуждений понесла она едва начавшуюся жизнь на верную смерть. Даже если птенца удастся выкормить (что бывает нечасто) и через пару-тройку недель выпустить на волю, он всё равно скоро будет съеден хищниками, потому что, не услышав главных родительских предупреждений «Бойся!», он так и не научился видеть и понимать опасности. Естественный отбор такого не прощает.

Желторотый воробьишка за моим городским окном, так и не дождавшись корма от родителей, неуверенно, но благополучно перепорхнул на соседний балкон. Видимо решил, что там он будет виднее и слышнее. А я поехал продолжать самоизоляцию на даче. Там у меня второе лето арендует скворечник молодая пара больших синиц.

В прошлом году синицы-арендаторы вывели в свет своё потомство в самый неподходящий по метеоусловиям день. На улице в тот день был ужасный холод! С ночи сыпал нескончаемый дождь. Низкие тучи за макушку сосны цепляются, на которой висит скворечник. И в течение всего дня от облачности темнота, будто вот-вот ночь наступит. Таким увидели белый свет, покинув тёплое гнездо, шесть молодых, едва оперившихся синичат с торчащим сквозь перья птенцовым пухом.

И то ли по молодости и неопытности, то ли от погодной безысходности привели синицы свой выводок на… недостроенную террасу моего садового домика, под крышу. На то, что я тут хожу туда-сюда, – ноль внимания. И никаких криков «Бойся!» своим ребятишкам, к которым я с фотоаппаратом лезу. Слётки и не боятся. Я аппарат почти вплотную к жёлтому рту подношу, а слёток, вместо того чтобы перепорхнуть или бегством спасаться, с интересом его рассматривает. Тут же то ли их маманя, то ли папаня (я их так и не научился узнавать) подлетает и что-то быстро-быстро в распахнутый жёлтый рот заталкивает. Я даже увидеть не успеваю, что за еда пацану досталась. А родитель, неловко развернувшись, мокрым хвостом – прямо по объективу. Мощный шлепок получился. Приходится вытирать, подсушивать стекло, чтобы незапланированные съёмки продолжить.

На террасе под крышей сухо. Это вроде и хорошо. Но любопытной детворе скучно. Поэтому, несмотря на протесты родителей, все шестеро скоро перебрались в мокрую траву, прямо под холодный дождь. Поначалу разбрелись кто куда, но скоро сгруппировались под старым кустом медуницы. А самый резвый умудрился вспорхнуть на растущую здесь же яблоньку. Оттуда, промокший до последнего пёрышка, сидя среди мокрых листьев, и кричал родителям громче всех: «Есть хочу!» И ему перепадало пищи, пожалуй, чуть больше, чем остальным. Уж он-то наверняка выживет. Эволюция таких любит.

А следующий день оказался солнечным, тихим и тёплым. Только пустым. Скворечник на сосне стал похож на пустой ящик. И напрасно я с самого утра обошёл с фотоаппаратом все самые заросшие углы-закоулки своего полудикого участка с надеждой продолжить вчерашнюю дождливую фотосессию при хорошей погоде. Тишина. Думаю, что утром, пока я спал, синицы-родители увели своих ребятишек из садоводства в лес, подальше от многочисленных дачных собак и кошек. И от «сердобольных» людей.

Такое в жизни иногда случается, что птенец из гнезда выпадает. Но гораздо чаще за выпавших птенцов люди принимают слётков, только что покинувших гнездо и не успевших сориентироваться в незнакомом мире. Им человеческая помощь не требуется. Для них она часто завершается гибелью. Есть лишь несколько исключений, когда вмешательство человека в птичью судьбу может оказаться полезным. Если, к примеру, слёток в городе оказался на проезжей части улицы или на тротуаре, под ногами у пешеходов. Но и в этом случае его не надо никуда уносить. Его можно просто пересадить на газон или на ветку дерева поблизости. И уйти. Пернатые родители сами разберутся, что делать дальше.

…Нынче на дачном участке первым делом подхожу к сосне, на которой висит арендованный синицами скворечник. Слушаю. Вверху тишина. Значит, синица-мама ещё высиживает яйца, а синица-папа должен её подкармливать. Ага, вот он, прилетел. Увидев меня, пискнул что-то неразборчиво. Наверное, поздоровался. Или, может, супругу успокоил, сообщив, что под деревом не чужой, свой человек стоит, переживать не стоит.