Вечером 10 апреля 2020 года несколько сотен осуждённых прорвались в промзону исправительного учреждения, заблокировав въезд. И колония, которая прежде могла похвалиться внушительной производственной базой и условиями для повышения профессионального образования осуждённых, разом лишилась всего этого хозяйства, нажитого за десятилетия. Бунтовщики разрушили и подожгли котельную, гараж, пожарную часть вместе с машинами, ПТУ, среднюю школу, кузницу, мельницу, пилораму. Пепелище осталось на месте цехов металло- и деревообработки, мастерских по производству фанеры, мебели, палочек для еды. Теперь уже не удастся восстановить выпуск пользующихся большим спросом – в том числе за пределами региона – зданий модульного типа и комфортабельных вагончиков, оформленных под «офисы на колёсах». Осуждённые и сотрудники лишились тепличного хозяйства, которое снабжало их свежими овощами даже зимой. Заживо сгорело почти всё поголовье свиней, коров и кроликов. Бунтовщики выдохлись лишь к часу ночи. Когда в промзоне не осталось и камня на камне, некоторые из поджигателей начали сдаваться, других повязали спецназовцы.​ ​ ​

Но материальный урон, конечно, не главное. К сожалению, у бунта есть и более тяжкие последствия. На месте пожарища, неподалёку от выгоревшего дотла скотного двора, усеянного трупами животных, было обнаружено тело одного из осуждённых. Известно, что причиной смерти 30-летнего мужчины стала механическая асфиксия, однако следов насилия при осмотре жертвы не обнаружили. В причинах того, что подтолкнуло потерпевшего к самоубийству, разбирается сейчас следствие. Последний раз его видели живым, когда он метался возле стаек, где ревели от боли и ужаса погибавшие в огне питомцы: уговаривал пожалеть их, спасти. Но его вошедшие в раж товарищи этим призывам к милосердию, естественно, не вняли. Других жертв среди участников массовых беспорядков нет.

По сообщению пресс-службы регионального управления ФСИН, все осуждённые обследованы медицинскими работниками, их состояние оценивается как удовлетворительное. В управлении открыта «горячая линия» для родственников тех, кто отбывал наказание в колонии строгого режима. Где находятся сейчас бунтовщики и как они себя чувствуют, можно узнать также, записавшись на личный приём в ГУ ФСИН.

Есть потерпевшие и среди сотрудников лагерного ведомства, которым пришлось усмирять закипевшую зону. В Ангарскую больницу скорой медицинской помощи попал с черепно-мозговой травмой, ушибами и кровоизлияниями оперативник, пытавшийся воспрепятствовать освобождению заключённых из камер штрафного изолятора. Кроме того, удар камнем по голове получил начальник колонии Леонид Сагалаков, когда вёл переговоры с бунтовщиками. Впрочем, эта рана из седла полковника не вышибла – он и с забинтованной головой продолжил руководить операцией по восстановлению порядка в зоне.​

Напомню, ситуация в колонии строгого режима, где отбывают наказание почти 1300 ранее судимых за тяжкие и особо тяжкие преступления, начала накаляться 9 апреля перед отбоем. Дежурный помощник начальника учреждения потребовал у одного из запертых в ШИЗО выдать сигареты, запрещённые в помещениях камерного типа. Тот отказался и не позволил провести досмотр, послав «вертухая» подальше в нецензурных выражениях. Громкие призывы нарушителя ответить на «ментовской беспредел» поддержали соседи по изолятору. Несколько человек, разбив стёкла видеорегистраторов, «вскрылись», по выражению самих заключённых. Они нанесли себе неглубокие порезы на запястья и выложили в Интернет ролики с «доказательствами беззакония» тюремщиков. Как выяснилось, у отбывающих наказание на строгом режиме не было недостатка не только в сигаретах, но и в средствах мобильной связи, которые также запрещены за колючей проволокой.

А дальше – понеслось. На помощь «жертвам беспредела» явились осуждённые из жилой зоны – и не с пустыми руками. Они запросто вскрыли в штрафном изоляторе – по сути, внутренней тюрьме колонии – все замки и запоры, сломали ограждения и выпустили наказанных на свободу. Сотрудника, который пытался прекратить этот дебош, избили, после чего тот и оказался в больнице. Поджечь ШИЗО вместе с «вертухаями» у протестующих не получилось. «Удалось пресечь противоправные действия осуждённых и взять ситуацию под контроль, однако на следующий день в колонии был совершён поджог. Ситуация нормализовалась лишь после привлечения дополнительных сил ГУ ФСИН», – поясняет пресс-служба ведомства.

Только сначала была впечатляющая акция на плацу, где собралось порядка тысячи протестующих. Активисты бунта оголились до пояса, чтобы продемонстрировать тюремщикам наколки, доказывающие их авторитет в уголовном мире. При этом они громко скандировали «Свободу ворам!» и «АУЕ», что расшифровывается как «арестантское уркаганское единство». Мирные переговоры, затеянные уже администрацией управления, окончились неудачей. Переговорщиков закидали камнями. И тогда в зону вошёл сводный отряд специального назначения. «Это были спецназовцы службы исполнения наказаний в количестве примерно 300 человек. Распространяемая информация о том, что они применяли огнестрельное оружие, боевые гранаты, оказалась ложной. Как и утверждения о том, что в подавлении бунта на территории учреждения были задействованы полиция, отряды ОМОН. Сотрудники полиции находились с внешней стороны ограждения, чтобы не позволить участникам беспорядков вырваться на волю», – рассказал уполномоченный по правам человека в Иркутской области Виктор Игнатенко, посетивший колонию на следующее утро после поджога, когда там работали следователи. Поджог в промзоне, где безумствовали около полутысячи осуждённых, начался уже ближе к девяти вечера. И лишь к девяти утра 11 апреля удалось справиться с огнём. Остатки производственной базы тлели до темноты. К тому времени наиболее активные бунтовщики находились в СИЗО Иркутска и Ангарска.

«Сотрудники во время беспорядков в исправительном учреждении действовали строго в рамках законодательства и в сложившейся ситуации предпринимали лишь самые необходимые меры для пресечения противоправных действий и обеспечения безопасности граждан. Следственные органы уже установили заказчиков произошедшего инцидента и основные каналы организации беспорядков», – утверждает пресс-служба ГУ ФСИН.

Преступление по ч. 3 ст. 321 УК РФ относится к категории особо тяжких по степени опасности для общества. На его расследование потребуется, конечно, значительное время. Кроме показаний обвиняемых и свидетелей следствию предстоит оценить и такие объективные доказательства, как записи с видеокамер, которые были установлены в ШИЗО и других местах колонии. Все они изъяты. Так что скоро выяснятся и происхождение трёх синячков у арестанта, выложившего в Сеть обращение о «ментовском беспределе», и роль в массовых беспорядках каждого их участника. Пока, со слов уполномоченного по правам человека Виктора Игнатенко, известно лишь, что одним из организаторов бунта был осуждённый на 13 лет за преступление террористической направленности.

Но руководству службы уголовно-исполнительной системы и прокуратуре предстоит ещё разбираться с условиями, при которых в колонии стали возможны массовые беспорядки со столь тяжкими последствиями. Омбудсмена Виктора Игнатенко поразили явные нарушения законности в учреждении строгого режима, где отбывают наказание осуждённые, на счету которых не одна загубленная жизнь. «Откуда за колючей проволокой сотовые телефоны? Дронами их забрасывали – или через сотрудников передавали? В таком случае нельзя исключить коррупцию. И почему мобильную связь в колонии не заглушали, если не могли изъять аппараты?» – вопросов у омбудсмена много. «Был сигнал, что беспорядки планировалось распространить на другие колонии. При такой экипировке осуждённых средствами связи подобное организовать вполне возможно, но обошлось», – говорит Виктор Игнатенко.

К странностям «строгого режима», установленного в колонии № 15, можно отнести и тот факт, что о подготовке к бунту ничего не подозревала оперативная служба, в обязанности которой по закону входят в том числе «выявление, предупреждение и раскрытие готовящихся и совершаемых в исправительных учреждениях преступлений и нарушений установленного порядка отбывания наказания» (ст. 84 УИК РФ).​ И уж совсем непонятно, почему в колонии, где содержатся опасные рецидивисты, даже в запираемых помещениях для штрафников такие хлипкие замки и ограждения, что осуждённые справляются с этими «препятствиями» играючи. И как​ получилось, что они сумели заранее запастись тем, чем можно сломать и поджечь интересующие их объекты? Всем этим «режимным особенностям», надеюсь, ещё будет дана оценка.

Но уже сегодня многое объяснил в интервью «Российской газете» министр юстиции РФ Константин Чуйченко. У него нет сомнений в том, что бунт в ангарской колонии был «срежиссирован извне», спровоцирован криминальными авторитетами, использовавшими для этого малозначительный повод. «Попытки нового руководства навести порядок, пресечь незаконные действия, фиксировать нарушения, например создание комфортных условий для отдельного контингента, столкнулись с саботажем и шантажом со стороны осуждённых», – уверен министр, напомнивший, что в ГУ ФСИН по Иркутской области четыре года не было начальника.

Действительно, полковника внутренней службы Леонида Сагалакова представили коллективу иркутского управления лишь в середине марта. Во ФСИН его считают «ответственным профессионалом». В Иркутскую область Сагалаков прибыл из Брянска, где возглавлял куда более скромное лагерное хозяйство (численность контингента там в 2,5 раза меньше, чем в Прибайкалье). Судя по информации в соцсетях, 50-летний полковник, отдавший службе исполнения наказаний половину своей жизни, является ревностным поборником норм Уголовно-исполнительного кодекса, в том числе принципа равенства перед законом всех осуждённых. Понятно, что местный криминальный мир обеспокоился, как бы новый начальник не заставил нашу «чёрную» зону перекраситься в красный цвет, не лишил бы криминальных авторитетов привычных поблажек со стороны администрации учреждений. Только не верится, что неформальным лидерам «уркаганского единства» удалось запугать «красного командира».

Итак, организованная преступность бросила системе вызов. Чем закончится в регионе «война» между «красными» и «чёрными», покажут дальнейшие события.