И ещё в общественном туалете вместо привычной выгребной ямы используется пластиковый мешок. Объяснить его наличие совсем просто. На Ольхоне, который не просто остров, а часть особо охраняемой природной территории, часть Центральной экологической зоны Байкала, часть Прибайкальского национального парка и, наконец, участка Всемирного природного наследия, закон требует исключать дренирование в почву жидких бытовых отходов. Обычные выгребные ямы в Хужире, если строго следовать закону, недопустимы. Население это требование часто игнорирует. Но в этом конкретном случае пластиковый мешок вместо выгреба – всего лишь соответствие требованиям природоохранного законодательства.

– В туалете нет запаха, потому что в пластиковый мешок залита порция специального ферментирующего препарата, полностью устраняющего неприятный запах. А тепло внутри, потому что помещение обогревается солнцем, – поясняет Огородников. Здесь и зимой в яркий солнечный день, даже если на улице за 20 градусов мороза, воздух прогревается к середине дня до +10 и даже до +15 градусов благодаря солнечному воздушному коллектору. Мужики, которые на улице работают, сюда бегают греться, потому что в этом туалете ничем не пахнет. Сюда не противно зайти погреться. Но он маленький совсем.

– А куда деваете содержимое мешка, когда он наполнится? – спрашиваю «гида».

– В червятник, – отвечает. – На прокорм старателям.

Старатели – это не люди, а селекционный вид навозного червя, который умеет делать прекрасный биогумус из любых органических отходов. Его специально вывели ещё в СССР для естественного восстановление почв, истощённых земледелием. Главное его отличие от диких предков – очень высокая скорость переработки органических отходов. Он очень прожорлив и легко приспосабливается к новым видам пищи. Ест всё, оставляя после себя высококачественный чистый биогумус.

Туалет вскладчину

Всё увиденное и услышанное на короткой экскурсии показалось мне довольно любопытным. Но по-настоящему удивил факт, который глазами никак не увидеть. Игорь Огородников и Эльмира Семёнова, руководитель проекта «Ольхон – территория экологического развития», рассказали мне о нём ещё в Иркутске. Оказывается, поселковый туалет с не совсем обычной и привычной начинкой построен в Хужире на деньги… собранные вскладчину жителями Хужира. Я несколько раз переспрашивал: неужели правда, что островитяне по собственной доброй воле личными деньгами на общественный туалет скидывались?

– Правда! – всякий раз отвечали собеседники. А мне всё равно не верится. Предложи мне кто-нибудь сейчас скинуться на новый общественный туалет в Иркутске, я бы, пожалуй, только пальцем у виска покрутил. А хужирцы скинулись. И не потому, что жить без общественного туалета не могут, а потому, что если всё получится так, как задумал Игорь Огородников, то с этого утилитарного строения на Байкале может начаться новая экологическая эра.

Это я специально такое высокопарное слово подобрал – «эра», чтобы подчеркнуть значимость эксперимента, начатого учёным на Ольхоне. Если сказать чуть обыденнее и «казённее», то в случае подтверждения практикой его теоретических ожиданий можно будет говорить и о долгожданном «переломе» в отношении населения, общества к обороту отходов, и даже о технологическом прорыве.

Впрочем, в разговоре о жидких коммунальных отходах слово «прорыв», пожалуй, не самое удачное. Немножко не те ассоциации оно вызывает. Но, как бы то ни было, подчеркну ещё раз, что «перелом» или «прорыв», способные привести нас к новой экологической эре, могут реализоваться лишь в том случае, если теоретические выкладки и расчёты Огородникова полностью, стопроцентно подтвердятся реальной практикой. Суть и смысл его идеи в конечном итоге сводятся к переходу от очистки жидких коммунальных (пока именно коммунальных, о промышленных надо говорить отдельно) стоков к их полной переработке в полезный продукт. В первую очередь в дефицитную на Ольхоне плодородную почву. Если это произойдёт, то из прибрежных сёл и деревень, из любых населённых пунктов и многочисленных туристических баз сливать в Байкал будет просто нечего. Очистные сооружения будут просто не нужны по причине полного отсутствия жидких стоков.

Как раз это утверждение – что ни Ольхону, ни побережью Малого Моря очистные сооружения не будут нужны – казалось мне особенно фантастичным. Умом-то вроде готов согласиться с научными доводами Огородникова, а на эмоциональном уровне – как же это допустить, чтобы совсем-то без очистных?!

– Всё станет на свои места, если рассматривать сточные воды не как продукт загрязнения, а как ценный биологический ресурс, – говорит Игорь Александрович.

– И всё-таки чем они являются для природы больше – загрязнением или сырьём? – не справился я с задачей взглянуть на канализационные стоки по-новому. Огородников вроде улыбнулся и в то же время как-то обречённо вздохнул. Понятно, что не первый я у него такой – сомневающийся.

– Это ценный биологический ресурс, который люди привыкли считать загрязнением и поэтому, вместо того чтобы переработать в полезность, уничтожают его в очистных сооружениях.

Игорь Александрович в успешном итоге своего эксперимента уверен. Я же по мере изучения «фантастической» идеи учёного перерабатывать бытовые стоки вместо их убыточной и несовершенной очистки от категоричного «не верю» постепенно перешёл на «не уверен». А после нескольких многочасовых разговоров с учёным, подкреплённых личными впечатлениями от увиденного на Ольхоне, остатки моего недоверия постепенно трансформировались в «ещё немного сомневаюсь». Нет, всякие там картофельные и другие овощные очистки, недоеденный суп и зачерствевший хлеб закомпостировать можно. Это всем понятно. А если жена что-то постирала – мыльную воду в компост? А содержимое выгребной туалетной ямы? Хотя коровий навоз и тем более перегной у дачников пользуются огромным спросом…

Благодаря общественному движению и проектам Эльмиры Семёновой, в которых экологическое просветительство далеко не на последнем месте находится и к которым подключился Игорь Огородников, нечто подобное, похоже, происходит теперь и в головах жителей острова. Наверняка ещё не во всех, но уже во многих. В Хужире сформировалась и продолжает расти, расширяться группа активных помощников «целого профессора». По его эскизам они строят солнечные воздушные коллекторы для отопления различных помещений. Выращивают (в том числе и у себя в усадьбах «для собственных нужд») «волшебных» старателей, откармливая их тем, что ещё недавно выбрасывалось на помойку или тайком сливалось куда-нибудь за околицу. Они идею учёного поняли и в целом приняли. Они – по меньшей мере, некоторые из них – вместе с «целым профессором» верят, что всем миром сумеют не только полностью избавить своё озеро от бытовых стоков, но ещё и получить при этом выгоду – дефицитную на острове плодородную землю для собственных грядок. Но вот о людях, принимающих решения, и даже о научном сообществе сказать то же самое не могу. А ситуация на Байкале между тем становится с каждым годом тревожнее.

Сырьё или отходы?

Семь лет назад в России была запущена федеральная целевая программа (ФЦП) «Охрана озера Байкал и социально-экономическое развитие Байкальской природной территории на 2012–2020 годы» с щедрым – свыше 58 миллиардов рублей – общим финансированием. Но в прошлом году КСП изучила положение дел с реализацией важной программы и пришла к очень печальному выводу: «Несмотря на то что за 2015–2017 гг. и 9 месяцев 2018 г. государственные заказчики Программы израсходовали на её реализацию 8,4 млрд руб., экологическая обстановка в районе озера Байкал не только не улучшилась, но продолжает ухудшаться, что создаёт риски недостижения целей ФЦП».

– По всему миру ищите наилучшие доступные технологии очистки стоков, – сказала федеральная власть региональным управленцам Байкальской природной территории. – Мы за ценой не постоим, потому что Байкал всё равно дороже стоит.

В Иркутской области искали долго. Лишь под занавес 2017 года, через пять лет после начала реализации ФЦП, пресс-служба губернатора и правительства Иркутской области наконец-то ударила в литавры. На официальном портале региона появилось сообщение о том, что «губернатор Иркутской области Сергей Левченко в Москве провёл встречу с победителями конкурса лучших технологий водоочистки Первого Байкальского международного экологического водного форума».

«В номинации «Лучшая технология для озера Байкал» победителем объявлено ООО «КВИ Интернэшнл», которое подготовило проект канализационно-очистных сооружений Байкальска, – сообщает подробности пресс-служба. – Показатели содержания загрязняющих веществ в сточной и очищенной воде на выходе из очистных сооружений соответствуют нормативам предельно допустимых воздействий на уникальную экологическую систему озера Байкал, которые установлены приказом от 5 марта 2010 № 63 Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации…»

Последнее утверждение, если бы оно соответствовало реальной действительности, могло бы стать мировой сенсацией, тем самым прорывом, к которому призывает президент.

Но не стало, потому что оказалось заурядным фейком. К началу 2019 года вдруг выяснилось, что не существует в мире технологий, способных очистить бытовые стоки до безвредных для Байкала научно обоснованных уровней, перечисленных в 63-м приказе МПРиЭ РФ.

Но если жидкие бытовые отходы на берегах Байкала сегодня есть, а технологий для их очистки до безопасных для Байкала параметров нет, значит, как подсказывает житейская логика, решить проблему можно двумя путями. Либо напрячь учёные головы и наконец-то изобрести должные технологии очистки, либо каким-то образом исключить сброс сточных вод в уникальное озеро.

Идея Огородникова направлена как раз на полное прекращение сброса сточных вод в Байкал.

– Если в бытовых стоках видеть только коммунальные отходы, каковыми они значатся во всех современных документах, то мысль работает в единственном направлении – как от них очистить воду, чтобы вернуть её в водоём, – уже который раз повторяет Игорь Огородников. – Для этого разрабатываются и совершенствуются всё более сложные, более совершенные технологии очистки ЖКО. Строятся всё более совершенные, более дорогие, а значит, и всё более убыточные очистные сооружения. Но это тупиковое направление и в экологическом аспекте, и в экономическом.

Но вот если на бытовые стоки в сочетании с другими органическими бытовыми отходами смотреть как на исходное сырьё, как на ценный биологический ресурс, каковым они, по убеждению учёного, являются, то мысль закручивается совсем в другую сторону. Вместо проблемы «Как дешевле избавиться от отходов?» у жителей Ольхона уже сейчас возникают вопросы: «Как ускорить переработку даром доставшегося сырья?», «Как бережнее этот ресурс использовать?», «Как добиться максимальной рентабельности переработки?».

Просвещая меня, Игорь Александрович углубляется в теоретические детали предлагаемых им простейших природоподобных технологий. Объясняет, куда исчезают из стоков патогенная фауна и всякие вредные или просто нежелательные вещества, а также другие тонкости. И получается с его слов, что новый подход к ЖКО (на официальном уровне это у нас пока всё-таки отходы, а не ресурс и не сырьё) позволяет перерабатывать их полностью. До последней капельки, которая, если даже не будет потреблена в этом конкретном месте животными организмами или растениями, попросту испарится и через некоторое время вернётся в природу дистиллированной водой безо всяких затрат на её очистку.

Не обладая достаточными научными знаниями для аргументированного оспаривания утверждений учёного, слушаю его с большим интересом, но пока ещё и с сомнением. На эмоциональном уровне воспринимаю саму возможность безотходной переработки жидких продуктов жизнедеятельности человека как фантастику. Пусть даже высоконаучную, но всё-таки фантастику. При этом не просто хочу, а прямо мечтаю ошибиться в своих ощущениях, чтобы реальная практика, которую учёный в качестве локального эксперимента начал реализовывать на острове Ольхон, развеяла мои сомнения.

– Никакой фантастики нет, – Игорь Огородников улыбается. – Люди эти технологии знают и используют. Если у вас есть сад-огород, то и компостные кучи наверняка существуют. А компостирование – это суть и основа предлагаемых нами природоподобных технологий. Живая система переваривает всё. Но у вас компостирование – превращение органических отходов в плодородную почву – происходит естественным образом в естественных условиях. А это долго. Органика превращается в живую почву – медленно, неспешно. А мы, искусственно формируя оптимальный биоценоз, этот процесс многократно ускоряем. Мы выращиваем почву. Чтобы быстрее переработать органику, нужно посмотреть, как природа это делает без нас, и уже на основе полученных знаний придумать, как естественный процесс ускорить.

Сбрасывать будет нечего

Чтобы легче было понять суть того, что называется новомодным термином «природоподобные технологии», которые сейчас активно развиваются в большинстве стран мира, Игорь Огородников предложил мне… «вернуться лет на 120 назад».

– Тогда при каждом крупном городе были так называемые поля орошения, своеобразные биоботанические площадки, на которые вывозили из городов всю органику, включая отходы жизнедеятельности населения. И биологи того времени, в том числе Тимирязев, считали это наилучшим вариантом, поскольку он самый естественный. Правда, не быстрый, поэтому поля орошения занимали огромные пространства. Города росли, а вместе с ними разрастались и поля орошения. Вот тогда-то и придумали люди очистные сооружения. Не потому, что они для природы лучше, а потому, что места меньше занимают.

– Как много земли потребуется на Ольхоне, чтобы организовать современную биоботаническую площадку для переработки всей образующейся там твёрдой и жидкой органики? Чтобы в Байкал ничего не сбрасывалось не потому, что это запрещено законом, а потому, что сбрасывать нечего? – спрашиваю учёного и слышу в ответ, что на всё про всё должно хватить 10 гектаров. Не только для Хужира, но и для всех островных деревень и всего островного туристического бизнеса. Но, поскольку практикой эти расчёты ещё не проверены, он намерен взять землю с некоторым запасом – примерно 12–15 гектаров. Руководство Прибайкальского национального парка и местные власти идею поддерживают.

– Как будет выглядеть площадка? – спрашиваю учёного. – Как топкое болото, невыносимо воняющее деревенской уборной на многие километры?

– Она скорее будет ровной зелёной лужайкой с естественным ароматом дикой зелени, поскольку это будет питомник местной растительности, – смеётся Игорь Александрович.

Неприятного запаха, по его словам, на биоплощадке не будет совсем, потому что отходы ферментируются. Причём ферментирующий препарат покупать не потребуется. Он производится на месте элементарным прокапыванием свежего биогумуса, приготовленного старателями. Япония такую жидкость за хорошие деньги во многие страны уже продаёт. Это дорогой товар, спрос на который в мире только растёт. На той же площадке где-нибудь с краешка разместится технически несложное хорошо утеплённое строение наподобие склада площадью 400 квадратных метров. Это червятник, в котором старатели будут превращать органику в плодородную почву и ферменты для добавления в сточные воды. Плюс несколько теплиц для круглогодичного выращивания овощей и зелени в расчёте на местное потребление. Наверняка несколько небольших подсобных помещений для работников питомника, хранения инвентаря и механизмов. И, конечно же, щиты воздушных коллекторов для солнечного отопления теплиц и помещений, чтобы лишнее электричество и дрова зря не жечь.

Выращенная в червятнике почва по мере её накопления будет перемещаться «для дозревания» на биоботаническую площадку и затем использоваться в питомнике и теплицах. А предварительно ферментированные и поэтому утратившие неприятный запах жидкие коммунальные отходы будут использоваться для полива и подкормки посадочного материала в питомнике.

Ровный участок свободной земли

В связи со строгостями природоохранного законодательства, действующего на особо охраняемых природных территориях, здесь не допускается дренирование сточных вод в грунты, поэтому обустройство биоботанической площадки на Ольхоне потребует затрат чуть больше, чем в других местах, за счёт прокладки водоизоляционной плёнки на глубине 70 сантиметров.

– Но это не проблема, – считает Огородников. – Я консультировался с фирмами, которые занимаются бассейнами. Они говорят, что сделать это совсем не сложно и не очень дорого. Четыре специалиста, используя три вида техники, справятся с задачей за три месяца. После обратной засыпки будет достаточно добавить на поверхность будущего питомника, предназначенного для выращивания исключительно местных видов растений, совсем немного выращенной в червятнике почвы (естественный её слой на Ольхоне не превышает, как правило, 1,5–2 сантиметра) – и можно начинать выращивать саженцы и рассаду для восстановления повреждённых территорий национального парка.

Спросил, как широко, на взгляд Огородникова, может использоваться система переработки жидких отходов и способна ли она полностью исключить потребность в строительстве традиционных очистных сооружений. Игорь Александрович задумался. После паузы ответил, что если речь идёт о коммунальных отходах, то может! По его мнению, организация эффективной, полной и прибыльной или как минимум безубыточной переработки жидких коммунальных отходов вместо недостаточно эффективной и убыточной их очистки может быть организована везде, где найдётся относительно ровный участок свободной земли.

– Для Улан-Удэ, к примеру, мы с коллегами просчитывали, потребуется примерно пять квадратных километров. Или 500 га. Думаю, это немного. Ещё одно очень существенное преимущество такой системы борьбы с антропогенным загрязнением природы заключено в том, что переработку органических отходов можно организовать одинаково эффективно и для отдельной жилой усадьбы или гостиницы, и для маленькой деревеньки, и для большого города. Для этого не потребуется менять технологии.

– Но если всё так просто и эффективно, почему мир свои органические отходы до сих пор чистит, а не перерабатывает? – спрашиваю Огородникова.

– Ну вот мир-то как раз такие отходы уже далеко не первый год перерабатывает. И зарабатывает, вместо того чтобы спускать деньги в канализацию. Не буду утверждать, что это массовый процесс, но методы переработки, аналогичные тем, что мы пытаемся организовать на Ольхоне, существуют во многих странах и активно развиваются практически во всём мире. Они ещё не являются доминантами, потому что миллионы людей на планете, специалисты, профессионалы, занятые традиционными методами очистки стоков, не намерены уступать кому бы то ни было занятую нишу. И тем не менее я уверен, что будущее именно за переработкой ценного биологического ресурса, который сегодня мы по ошибке считаем отходами. У человечества нет другого выхода.