Отрадно, что на сценические подмостки возвращается Горький, в своих драматических произведениях он, как никто другой, умел обнажить человеческие характеры со всеми проявлениями людских взаимоотношений: добром и злом, сердечным откровением и беззащитностью, генетическими поворотами судьбы и определяющим влиянием окружающей среды. Так это всё происходит с героями пьесы «Последние» на примере семьи Ивана Коломийцева. Разрушительные черты характера и поведение Ивана Коломийцева воспроизводятся в характерах и судьбах его старших детей – Александра и Надежды, а также уже начинают проявляться в формирующихся детях, «последних» – Вере и Петре.

Я глубоко убеждён, что нынешний спектакль «Последние» нужно принимать как составной: из непосредственного представления пьесы Горького на сцене и, к сожалению, некоего дополнительного приложения, похожего на музыкальное шоу. Режиссёру-постановщику и автору музыкального оформления Дмитрию Акимову, очевидно, было недостаточно драматургического накала оригинала пьесы, и он добавил в неё музыкальные номера.

Мои оппоненты в СМИ, характеризующие постановку «Последних» в ТЮЗе, сравнили Максима Горького с Бертольдом Брехтом, а использованные иностранные музыкальные произведения от Дмитрия Акимова – ни больше ни меньше как соответствующие зонгам Брехта. Но, при всём уважении к обоим драматургам, я утверждаю, что Горький – это не Бертольд Брехт, а зонги последнего – это стилистическое, текстуальное и логическое продолжение всех образов пьес Брехта. В спектакле ТЮЗа музыкальные номера носят самостоятельный характер и служат лишь печальной вставкой, отражающей некоторые современные тенденции. Достаточно вспомнить здесь наиболее возмутительное: спектакль «Руслан и Людмила» в Москве, когда второй акт оперы был представлен в виде публичного дома с нагишом бегающими по сцене персонажами. Или Онегина и Ленского опять же в столичной постановке как «героев» нетрадиционной ориентации.

Поэтому (да простит меня любимый театр) я буду говорить лишь непосредственно о пьесе Горького, а не о «балагане», тем более что определение этого слова во всех уважаемых словарях никаким сторонам нового спектакля не соответствует.

Режиссёр Дмитрий Акимов поставил пьесу «Последние» в классических канонах драматического искусства. Все образы спектакля предельно ярко охарактеризованы сценически, их взаимоотношения чётко и понятно отражают идейный замысел великого писателя. И это создаёт удивительную актуальность происходящего. Режиссёр и актёры вслед за Горьким не обозначают возможный выход из драматических ситуаций, но они показывают истоки происходящего, вневременность человеческих страстей, и оттого пьеса как будто написана не на заре двадцатого века, а совсем недавно. Я думаю, это достигается за счёт очень хорошего актёрского состава «тюзовской» труппы.

Заслуженный артист РФ Владимир Привалов не стремится искать в Иване Коломийцеве логику и источники его нравственного падения, а демонстрирует деградирующую личность, которая привела семью Коломийцева к подобной же деградации. Все персонажи пьесы живут с гнетущими их безнравственными поступками, безволием и неумением, а в некоторых случаях – нежеланием противостоять господствующим в доме подлости, лицемерию и ненависти друг к другу. Это в полной мере проявляется и в жене Ивана Коломийцева Софье (артистка Марина Егорова), и потому её просьбу о всепрощении в финале спектакля трудно рассматривать как крик искренне проснувшейся души. Таков же и Яков Коломийцев (артист Вячеслав Степанов), который свои поступки, свою слабость прикрывает тяжёлой болезнью, уступчивостью, показным человеколюбием, и его «вклад» в падение семьи, безусловно, и режиссёрски, и актёрски обозначен.

Необходимо отметить зрелую ансамблевость спектакля, что придаёт ощутимый накал и привлекательность постановке. Часть успешности – в ярких, волнующих творческих работах артистов Виктории Криницкой (Надежда), Натальи Меламуд (Любовь), Любови Гуньковой (Вера), Людмилы Попковой (Федосья), Александра Стерелюгина (Александр), Павла Матушевича (Пётр) и других участников спектакля.

Нет сомнения, обращение ТЮЗа к драматургическим произведениям отечественной классики свидетельствует о крепнущих потенциальных возможностях театра, о наличии талантливой актёрской труппы, которой под силу крупная отечественная и зарубежная драматургия.