«Самый лучший день»

Карьеру следователя Карчевский начинал в 2002 году с должности, которую сам назвал «общественный помощник». Попросту говоря, трудился следователем без зарплаты в прокуратуре Ленинского района Иркутска. К тому времени он наконец определился с призванием и стал студентом юрфака Русско-Азиатского института (теперь САПЭУ), успев по дороге получить аттестат Усольского химико-технологического техникума и опыт индивидуального предпринимателя, занимавшегося оптовыми поставками продуктов. Именно здесь состоялись две важные встречи, которые определили всю дальнейшую жизнь – профессиональную и личную. Одна – с прокурором района Сергеем Дмитриевичем Зенковым, которого Евгений считает своим учителем (могу засвидетельствовать, что наставления его помнит наизусть и часто цитирует). Другая – со следователем прокуратуры Ольгой Аксаментовой, вскоре ставшей его женой. Сам Карчевский в должность следователя прокуратуры вступил лишь после трёх лет общественной работы. О том, что было потом, он говорит коротко: «Зарекомендовал себя». И был приглашён в аппарат управления по расследованию особо важных дел регионального СУ СК России. «Важняком», как называют следователей по особо важным делам, он стал в 2009 году.

Примерно в то время мы и познакомились с Евгением Карчевским – у него в производстве были, может, не самые резонансные, но очень разнообразные и сложные дела. О жестокой расправе с внедрённым в организованную преступную группировку милиционером и банде Ярцева, фальсификации дел коллегой и бунте в зоне, шайке малолеток, прозванных «шалунами», и убийстве матери и сестры из-за денег. Я писала почти о каждом из его уголовных дел. Однажды спросила, сколько преступников он отправил за колючую проволоку. «Не считал как-то», – ответил следователь. Но, подумав, предположил: «Человек сто, наверное».

Конечно, за 14 лет работы в прокуратуре, а позднее в Следственном комитете России Карчевский, как сам говорит, набил руку – приобрёл опыт распутывания следов, оставленных преступниками всех мастей. Но интерес к профессии не потерял: «Каждый раз новые люди, новые задачи. Дела с каждым годом всё сложнее».

Наиболее сложным и резонансным стало дело ангарского маньяка Михаила Попкова, к тому времени уже приговорённого к пожизненному сроку за 24 нападения на женщин, лишь две из которых выжили. Евгений Карчевский возглавил расследование прогремевшего на весь мир дела в 2014 году. За три года ему удалось собрать доказательства ещё 59 убийств и двух покушений, за которые бывший милиционер получил второе пожизненное заключение. В результате объём уголовного дела составил 322 тома. Как говорится, Чикатило отдыхает. Чтобы вычислить маньяка, Карчевскому пришлось изучить больше 250 уголовных дел о нераскрытых убийствах в регионе с 1992-го по 2010 год. В рамках расследования допрошено более тысячи свидетелей, следователи объехали для этого всю страну – побывали на Сахалине и в Краснодаре, в Читинской области и Бурятии, Москве и Забайкалье, Новосибирске и Кемерове, Калининграде, Свердловске, Калуге, Липецке. Проведено более 150 проверок показаний свидетелей на месте и две сотни судебных экспертиз, в том числе 60 сложных комиссионных; эксгумировано 16 трупов потерпевших. При осмотрах мест происшествий с помощью тяжёлой техники и с привлечением водолазов удалось найти фрагменты останков жертв давностью 15–20 лет, их личные вещи, орудия убийств. Экс-милиционер, с которым один из самых квалифицированных и опытных сотрудников регионального управления Следственного комитета России сумел установить психологический контакт, в деталях расписывал на допросах совершённые им преступления.

– К каждому человеку можно найти подход, – уверен Евгений. – Попкову, например, я покупал книжки, и потом мы обсуждали их. Это помогало общению.

Именно расследование преступлений серийного убийцы принесло Евгению Карчевскому награду президента страны. Но сам следователь, как только мы заговорили об этих трёх годах изнурительного труда, сказал, что памятник на самом деле надо поставить его жене Ольге – за её выдержку, терпение и понимание.

– Она мне не просто жена, а соратник. Эти годы мне приходилось практически жить на работе, и только благодаря её поддержке я смог максимально погрузиться в расследование. Даже дома, чем бы я ни занимался, не мог отключиться – в голове всё время вертелись мысли, как ещё добыть улики, что ещё можно сделать по уголовному делу. Ольга всё понимала и переживала за меня.

– Из-за чего переживала-то? Никакая опасность вам не грозила.

– Это вы так думаете. Она всё время предостерегала: «Перестань проникать в его разум, это небезопасно».

– А вы пытались проникнуть в мозг маньяка, убившего десятки человек?

– Как иначе отличить ложь от правды? Пытаюсь почувствовать, что у человека внутри, понять, как он воспринимает мир. Так было и при расследовании дела «академовских молоточников».

Оно тоже далось Евгению нелегко. Особенно эпизод с убийством 12-летнего ребёнка – к чужой боли он привыкнуть так и не смог. Результат – 49 томов с доказательствами виновности двоих парней в совершении шести убийств и девяти покушений на умышленное причинение смерти. Один из преступников отбывает сегодня пожизненный срок, второй осуждён к 20 годам.

«Хорошо помню день, когда сдал в суд дело по «молоточникам», – говорит Евгений. – Это был солнечный августовский день. Я занёс в суд три коробки с томами уголовного дела, сел в машину, включил музыку. Лепс исполнял песню «Самый лучший день». И я почувствовал такую лёгкость, непередаваемый кайф». В 2012 году за дело «академовских молоточников» Евгений Карчевский получил звание «Лучший следователь Иркутской области» и ключи от автомобиля из рук губернатора. èèè

«Следователи на трупы не каждый день выезжают»

В семье Карчевских – Аксаментовых два важняка. А семья эта многодетная – Ольга недавно вышла из отпуска по уходу за третьим ребёнком. Как такое возможно, не совсем понятно. Ненормированный рабочий день, командировки, выезды по ночам на неотложные следственные действия… и дети пятнадцати, девяти и двух лет, нуждающиеся в постоянном внимании родителей. Но Ольга Аксаментова, которая трудится вместе с мужем в отделе по расследованию особо важных дел управления СК России по Иркутской области, не видит здесь никакой проблемы. Старшие дети уже приучены к самостоятельности. Сами делают уроки, ездят на занятия в секциях. Три недели назад многодетная мама вышла на работу, устроив малыша в садик. Пока у неё в производстве одно дело, связанное с содержанием притона, вовлечением в проституцию девушек, в том числе несовершеннолетних. Но обычно нагрузка выше. «На больничном я не сижу, с детьми помогает бабушка. Не считаю, что расследование уголовных дел и материнство трудно совместить. Да, приходится ездить в командировки, возвращаться домой поздно вечером. Это в порядке вещей при такой профессии», – говорит Ольга.

Этой хрупкой на вид женщине, как ни странно, нравится расследовать общеуголовные преступления, зачастую очень жестокие. Именно она занималась, например, делом банды, получившей широкую известность под названием «Магия крови». В состав преступной группировки входили подростки 14-15 лет из неблагополучных семей. Они проживали в одном дворе Ленинского района и очищали город от бомжей – «людей третьего сорта», как они сами выражались. С января по июнь 2008 года банда совершила пять убийств, одно изнасилование, трём потерпевшим был причинён тяжкий вред здоровью. 22-летний лидер сообщества Константин Шумков заявил на допросе, что его привлекала магия крови, отсюда и пошло название банды. Благодаря доказательствам, собранным следователем Аксаментовой, он был приговорён областным судом к 25 годам лишения свободы. «Академовские молоточники», кстати, почитали Шумкова как кумира. Такая вот вышла перекличка уголовных дел, расследованных супругами.

– Вы помогаете друг другу в работе? – спрашиваю у них.

– Ольга мне помогает, а ей от меня помощь не требуется, – заявляет Карчевский.

Похоже, подполковник юстиции Ольга Аксаментова действительно не уступает знаменитому мужу в профессионализме. Дела у неё в производстве не такие громкие, но их фигурантам, как бы тщательно они ни заметали следы, не удаётся избежать обвинительного приговора. Ольге даже нравится вступать в поединок с умными преступниками. Она, например, считает одним из самых интересных уголовное дело в отношении заместителя начальника подразделения ФСКН, привлекавшегося за сбыт наркотиков. Интересным для следователя оно стало как раз из-за тщательно спланированного алиби и почти полного отсутствия доказательств. Ещё, по словам Ольги, её привлекает изучение характеристики личности человека, обвиняемого в тяжких преступлениях: чем он жил, почему встал на криминальный путь, как пытался утаить то, что натворил.

Ольга не скрывает, что до сих пор влюблена в профессию следователя. «В отличие от Евгения я всегда твёрдо знала, что это моё призвание», – говорит супруга Карчевского.

– Выезжать «на трупы» тоже нравится? – пытаюсь я её поддеть.

Она в ответ улыбается и пожимает плечами:

– Так ведь следователи «на трупы» не каждый день выезжают. Раз в неделю примерно. Ну хорошо, два раза в неделю. И это не главное в нашей работе. Найти доказательства виновности, направить дело в суд, где будет вынесен справедливый приговор, – ради этого мы работаем. А трупы… Хирургам вон приходится резать живую плоть. В этом, наверное, тоже мало приятного. Но они знают, ради чего это делают. Вот что важно.

– Наверное, дома у вас только и разговоров, что об уголовных делах?

– Без дискуссий не обходится, – соглашается Евгений.

И его супруга подтверждает: «Советуемся, конечно, друг с другом по квалификации, тактике расследования. Сын, когда был помладше, говорил, что мама и папа работают исследователями. Что ж, по сути, он прав. В нашей работе главное – найти истину, представить подследственному доказательства его виновности, чтобы он дал признательные показания и подтвердил их потом в суде».

«Силы и желание работать пока есть»

Время было позднее, и Ольга засобиралась домой. Но в кабинет к Карчевскому зашёл Павел Гойник – один из следователей, работавших вместе с ним по делу ангарского маньяка. Это он через 16 лет после преступления сумел на месте происшествия откопать фрагменты милицейского удостоверения и ключи одного из пострадавших, а потом с помощью водолаза найти на дне реки топоры, которыми были убиты две женщины. И разговор опять свернул к работе над делом серийного убийцы.

Следователи вспоминали, как ездили в Ангарск чуть ли не каждый день на рейсовом автобусе. В снег и дождь торчали в лесу или на болоте, пытаясь через десятилетия отыскать «мелочёвку» – хоть какие-то следы преступлений. Как находили потерпевших и свидетелей в «Одноклассниках», а потом, чтобы взять у них показания, катались по всем регионам России. Собирать улики по крупицам им помогали шесть оперативников из ГУВД. Они провернули огромный объём работы. И потерпевшие это оценили: после обвинительного приговора сочинили коллективное письмо с просьбой поощрить сотрудников полиции, благодаря которым у них теперь появилась возможность навестить могилы близких людей. Направляли петицию в разные инстанции, но безрезультатно. Губернатор даже не ответил.

«Если бы он за свой регион болел, наверное, должен был как-то выразить признательность», – говорит Карчевский, который оказался единственным из всей «маньячной» следственно-оперативной группы, кто удостоился награды. Причём президента страны. Остальных не поощрили никак – даже на работе. Обидно. Люди, избавляющие нас от серийных убийц, точно заслуживают большего признания общества. Они, конечно, просто добросовестно делают свою работу, но чего им это стоит. Я спросила у Карчевского, стало ли ему легче с годами общаться с потерпевшими. И он ответил: «Сказать, что расследовать убийства эмоционально тяжело, – ничего не сказать. Как-то мне приснились все потерпевшие по делу Попкова. Идут они друг за другом, и каждый говорит мне: «Спасибо».

Я, конечно, поинтересовалась и бытовыми проблемами героя дня. Карчевский только рукой махнул – стараемся, мол, как можем. Оказывается, супруги много лет стоят в очереди как нуждающиеся в улучшении жилищных условий. Но надежды получить квадратные метры тают. Не так давно сами купили квартиру. Осилили всего 60 квадратов – не слишком роскошно на пятерых, а ведь ещё десять лет выплачивать кредит по ипотеке.

Только ни тяжёлые условия работы, ни бытовые проблемы Карчевского и его жену не пугают. Они умеют поддержать друг друга, ценят всякую свободную минуту. Стараются проводить больше времени с детьми. Летом всей семьёй выезжают за город отдыхать, зимой катаются на лыжах. Сколько раз наблюдала, как Евгений и Ольга общаются по телефону. Ольга находилась в декретном отпуске и поздно вечером интересовалась, скоро ли муж вернётся с работы. Он не всегда её обнадёживал, но зато всякий раз заканчивал телефонный разговор одним и тем же словом: «Целую».

– У него слишком мягкий для следователя характер, – сказала я Ольге.

– Мягкий, но не слабый, не надо путать, – услышала в ответ. – А то, что Женя одержим работой, так ведь без этого хорошим следователем не станешь. Я сама люблю работу, поэтому его понимаю.

Так что закончить эту статью хочется на оптимистической ноте. На прощание один из лучших следователей СК России подполковник юстиции Евгений Карчевский меня обнадёжил: «Силы и желание работать пока есть».