Природные катаклизмы, выпавшие на долю Иркутской области летом 2019 года, отодвинули на второй план полемику вокруг колебаний уровня Байкала. Конечно, переживаний за судьбу Южной котловины озера в связи с паводком в Слюдянском районе и весьма реальной опасностью размыва шламонакопителей БЦБК хватило всем – и учёным, и специалистам по защите природы, и журналистам, и просто неравнодушным людям. Тем не менее в итоговой резолюции 43-й сессии Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО, которая проходила в Баку с 30 июня по 10 июля, впервые за несколько лет о Байкале не было сказано ни слова. При этом два предыдущих года подряд организация «с беспокойством отмечала решение увеличить колебания между минимально и максимально допустимым уровнем озера». Как следствие, она призывала российские власти подготовить всестороннюю оценку потенциального влияния действующей системы управления водными ресурсами на его экосистему.

В нынешнем году внимание Комитета Всемирного наследия было приковано к другим проблемам, но о регулировании Байкала напомнил Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. 20 августа СПЧ обнародовал рекомендации, принятые по итогам выездного заседания в Иркутской области, которое состоялось в конце февраля. Третья по счёту – «О необходимости выполнения решений Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО в отношении объекта Всемирного наследия «Озеро Байкал». Международная организация довольно справедливо высказывает опасения касательно нескольких проблем, которые ему угрожают. Это и отсутствие детального плана ликвидации накопленного загрязнения Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, и ситуация с региональной экологической оценкой проектов гидроэлектростанций в монгольской части бассейна Селенги. Но в первую очередь Комитет Всемирного наследия обращает внимание на то, что правительство России в силу маловодья расширило «призму» регулирования Байкала.

«Сложные искусственные условия»

«Увеличение в 2,5 раза диапазона разрешённых колебаний уровня озера Байкал в отсутствие должным образом проведённых экологических исследований является примером ослабления природоохранных нормативов, – вторит ему президентский Совет по правам человека. – Это привело к указанному решению Комитета. Возможное окончание маловодной фазы и начало многоводья только усугубляют проблемы. Исторически наибольший экологический и социальный ущерб регулирования уровня озера гидроэнергетиками был нанесён именно во время многоводья, когда неестественно часто заливались и размывались низкие берега и острова на Байкале, провоцируя большое дополнительное поступление питательных веществ, провоцирующих эвтрофикацию озера». Искренне беспокоясь о состоянии озера, в СПЧ всё же несколько лукавят. Действительно, запуск Иркутской ГЭС и заполнение её водохранилища неизбежно привели к формированию новой береговой линии. Однако фраза о неестественно частом размыве низких берегов и тем более островов далека от действительности. Эвтрофикация, то есть насыщение озера биогенными элементами, не связана с работой гидроэлектростанции – в этом прежде всего повинен сброс неочищенных сточных вод в Байкал.

Что касается пределов, в которых правительство России «разрешило» колебаться уровню озера, то принятию соответствующего временного постановления предшествовала работа учёных из Иркутского научного центра СО РАН. Так что в основе решения властей лежит экспертное обоснование. Поясним читателям: документ, который был принят в условиях экстремального маловодья 2014–2017 годов, действует до конца 2020 года. Согласно ему, в нормальных условиях минимально допустимый уровень Байкала составляет 456 м в Тихоокеанской системе высот, максимальный – 457 м ТО. Именно такой метровый диапазон установлен в постановлении правительства № 234, которое было принято в марте 2001 года и действует на постоянной основе. Во временном постановлении содержатся две существенные оговорки. Первая: в условиях маловодья минимально допустимый уровень Байкала составляет 455,54 м ТО. Вторая: во время сильных паводков максимальная отметка может быть повышена до 457,85 см. Такая же возможность была заложена в техническом проекте Иркутской ГЭС.

«Постановление № 234 изначально поставило Росводресурсы в сложные искусственные условия, – констатирует заведующий лабораторией гидроэнергетических и водохозяйственных систем Института систем энергетики имени Л.А. Мелентьева (ИСЭМ) СО РАН Вячеслав Никитин в интервью порталу «Кислород. Лайф». – Все проблемы заложены именно в этом «метровом диапазоне»! И тем, кто держится за него, как за святыню, и критикам столь неадекватного для Байкала ограничения прекрасно известно, что естественные колебания озера, по данным многолетних, с 1869 года, наблюдений, превышали два метра. А внутригодовые доходили до 158 сантиметров, как это было в 1932 году». Средняя амплитуда за 60 лет наблюдений, предшествовавших вводу Иркутской ГЭС в эксплуатацию, составляла 85 см. При этом разница между минимальной и максимальной отметками, которые были достигнуты за этот период, доходила до двух метров. После заполнения водохранилища Иркутской ГЭС ситуация не слишком изменилась. Средняя многолетняя внутригодовая амплитуда составляет 87 см, а диапазон колебаний достиг 2,15 м. С мая по ноябрь 2018 года уровень Байкала поднялся на 124 см. Способствовала этому гидрологическая обстановка: на смену маловодью пришла средняя водность.

Уровень Байкала по состоянию на 30 августа 2019 года составляет 456,86 м ТО. Таковы официальные данные Енисейского бассейнового водного управления. Именно оно, кстати, определяет сбросные расходы Иркутской ГЭС. При этом приоритетом являются нужды населения и жилищно-коммунального хозяйства городов и посёлков, расположенных на Ангаре. Далее учитываются потребности водного транспорта и рыбного хозяйства, запросы энергетиков рассматриваются в последнюю очередь. Поэтому на протяжении четырёх с небольшим лет маловодья сбросные расходы Иркутской ГЭС за очень редким исключением удерживались на минимально допустимом уровне – 1300 кубометров в секунду.

Воду некуда сливать

Сегодня через машины станции проходит 2350 кубометров воды в секунду. Приток в Байкал, данные о котором ежедневно публикует ПАО «РусГидро», при этом составляет 3500. Со 2 мая, когда озеро начало наполняться, ни разу не было ситуации, когда из него вытекало бы больше воды, чем поступает. Уровень Байкала при этом вырос на 63 см. «Приточность в бассейне озера этим летом находится в рамках показателей, характерных для годов средней водности, – замечает Никитин. – Но что будет осенью? Возможно, регулятору удастся в этом году при благоприятных гидрологических условиях избежать эксцессов. Но впереди ещё сентябрь и октябрь, а в эти месяцы приточность может быть, скажем так, разной.

Прошлой осенью, например, приток намного превышал среднемноголетние значения, характерные для этого периода». При этом у Енисейского бассейнового водного управления есть очень жёсткое ограничение – в условиях средней водности допустимый уровень Байкала ограничен 457 м ТО, до которых остаётся всего 14 см. Это около 4,4 кубокилометра воды – не так много, как может показаться. При той разнице между притоком в Байкал и сбросными расходами Иркутской ГЭС, которая была в августе, озеро наберёт этот объём воды за 39 дней.

Выход из положения кажется простым – Енисейское БВУ может увеличить расходы Иркутской ГЭС, чтобы сбросить «лишнюю» воду. Но есть другая часть уравнения, о которой пишет тот же президентский Совет по правам человека, – «незаконная застройка пойм в Иркутске, что ограничивает возможности безопасного пропуска паводковых вод через плотину ГЭС, несмотря на то что это предусмотрено её проектом». Учёные из ИСЭМ СО РАН ещё в 2014 году определили и нанесли на карту зоны потенциального затопления в нижнем бьефе станции вплоть до устья Белой в районе Усолья-Сибирского. Четырьмя годами ранее научно-производственная фирма «Региональное экологическое прогнозирование» разработала паспорт гидрологической безопасности Иркутска. В обоих случаях эксперты пришли к неутешительному выводу: берега Ангары и острова в черте города застроены так, что затопления неизбежны уже в том случае, если Иркутская ГЭС начнёт сбрасывать 3000 кубометров воды в секунду. Ситуация вовсе не гипотетическая – подобное уже было в августе 2008 года. Если она повторится сегодня, в зоне риска оказываются 150 га в Иркутске и ещё 1,9 тыс. га на участке до устья Китоя. В зоне затопления в столице Приангарья оказываются торговый центр «Комсомолл», станция и локомотивно-вагонное депо Детской железной дороги вместе с другими объектами на острове Юность, Иркутский речной порт и ремонтно-эксплуатационная база Восточно-Сибирского речного пароходства, плюс дачи на Елизовском, Кривом, Комсомольском, Конном и Поповском островах, а также частные дома в прибрежной зоне в районе Жилкино, Боково и Батарейной.

Избежать этого позволило бы расширение «призмы» регулирования Байкала с её привязкой к гидрологической обстановке. Такая возможность была предусмотрена в первоначальном проекте постановления № 234, отличавшемся от той редакции, которая была утверждена в марте 2001 года. Он предполагал, что ограничения в 456 и 457 м ТО действуют во время средней водности, а в периоды катастрофически повышенной или пониженной водности допускаются отклонения, которые правительство России устанавливает по предложению специально уполномоченного органа. Природа не догадывается о существовании административных регламентов, так что на этот шаг в конечном итоге пришлось пойти. Для этого, правда, потребовалось принять отдельное временное постановление. Чтобы избежать подобной ситуации в дальнейшем, логично было бы постараться предусмотреть форс-мажорные обстоятельства в регулирующих документах. С одной стороны, это позволило бы правительству России не предпринимать противоречивые шаги, с другой – сняло бы претензии Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО к ослаблению природоохранных норм.