Из двух волн паводков, которые прошли на юге и юго-западе Иркутской области в конце июня и в последних числах июля, катастрофической оказалась первая. От неё пострадали восемь районов: Заларинский, Зиминский, Куйтунский, Нижнеудинский, Тайшетский, Тулунский, Черемховский и Чунский. По официальным данным, во время наводнения погибли 25 человек, ещё 8 числятся пропавшими без вести. В 109 населённых пунктах было затоплено почти 11 тысяч жилых домов и 86 социально значимых объектов, вода снесла или повредила 22 автомобильных моста. Материальный ущерб составил 35,152 млрд рублей. Об этом сообщило ТАСС со ссылкой на выступление Леонида Ставицкого на заседании правительственной комиссии, которое состоялось 22 августа. Стоимость утраченного жилья оценили в 10,8 млрд рублей, урон инфраструктуре и административным зданиям превысил 20 млрд рублей.

Топило и раньше, но не так

«Катастрофический паводок 2019 года уникален по своим последствиям, разрушениям и жертвам, – констатировала старший научный сотрудник лаборатории гидрологии и климатологии Института географии имени В.Б. Сочавы СО РАН Наталья Кичигина. – Несмотря на это, паводочные наводнения подобного размаха на левобережных притоках Ангары происходили и раньше. Только за последние пятьдесят лет здесь произошло несколько высочайших паводков». Так, в июле 1971 года, когда наводнение затронуло практически весь юг региона, были затоплены 33 населённых пункта, 82 промышленных предприятия и около 700 км автодорог. В июле 1984 года под водой оказались 12 городов и посёлков, в том числе треть площади Тулуна. А 12 лет спустя, когда наводнение на Уде затронуло 18 населённых пунктов в пойме реки, на 65% был затоплен Нижнеудинск. Ещё один катастрофический паводок прошёл относительно недавно: в июле 2001 года, когда разлились Иркут, Ия, Белая и Китой, были затоплены 7 городов и 143 посёлка и деревни, погибли 11 человек, а 12 тыс. человек пришлось эвакуировать. Материальный ущерб составил 1,75 млрд рублей, что в ценах 2019 года превышает 8,5 млрд рублей.

«Что касается Тулуна, то за 84 года наблюдений на гидрологическом посту на Ие превышения критической отметки затопления отмечались 29 раз, – добавила Кичигина. – По сути, это раз в три года, даже чаще. Масштабные наводнения, при которых превышался опасный уровень в 850 сантиметров, были зафиксированы пять раз: в 1938, 1980, 1984, 2006 и 2019 годах». Так, 23 июля 1984 года уровень воды в Ие поднялся до 1133 см. Однако 29 июня 2019 года исторический максимум был перекрыт. В этот день была зафиксирована отметка 1387 см – на 537 см выше опасного уровня. О последствиях, кажется, знают все – Интернет полон пугающих фотографий снесённых и затопленных по крышу домов, равно как и скрытых под водой дорог.

Многие слышали и про защитную дамбу, через гребень которой поток попросту перелился. По действующим в России нормативам её строили в расчёте на паводок обеспеченностью 1%, который может наступить раз в 100 лет. Однако в 2019 году обеспеченность уровня воды составила 0,1%. Вероятность возникновения такого события – раз в тысячелетие. «Учесть столь катастрофический паводок практически невозможно, – констатировал начальник Иркутского управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды Азат Насыров. – Вообще, на мой взгляд, стремление человечества всё закатать в асфальт и везде бордюры проложить глупо. Стихия всегда была и всегда будет сильнее человека».

«Бочка воды на квадратный метр»

На сей раз невероятно сильным оказался эффект «накопления» осадков в предгорьях Восточного Саяна, о котором в деталях рассказывали участники недавнего объединённого заседания-семинара Иркутского областного отделения Русского географического общества, Иркутского областного отделения Всероссийского общества охраны природы и Восточно-Сибирского отделения Академии проблем водохозяйственных наук. В Тулунском районе, в частности, с 25 по 27 июня выпало 3,7 месячной нормы дождей. То есть 217,9 мм осадков, которые по итогам трёх дней зафиксировали синоптики на метеостанции в посёлке Икей. «Каждый миллиметр – это литр на квадратный метр, – резюмировал Насыров. – То есть на каждый квадратный метр вылилось практически по бочке воды». Даже на два неполных ведра больше.

«По сравнению с другими территориями именно Тулунский район был изначально предрасположен к этому явлению, – подчеркнула и.о. заведующего кафедрой метеорологии и физики околоземного пространства Иркутского государственного университета Инна Латышева. – С 11 по 15 июня на его территории наблюдалось выпадение экстремального количества осадков, то есть уже в предшествующий период произошло предварительное накопление влаги, в том числе в подстилающей поверхности. А 25-26 июня сумма осадков в Тулунском районе увеличилась, тогда как в других она уменьшалась». Этого оказалось достаточно для катастрофического наводнения. Предыдущая зима не была многоснежной и не могла способствовать предварительному накоплению влаги. Май оказался холоднее апреля, однако июнь вблизи Восточного Саяна оказался существенно жарче нормы, что могло привести к более интенсивному, чем обычно, таянию снежников или ледников.

Шалость «Малыша»

Предугадать столь обильные дожди с высокой точностью не позволяют даже современные технологии, однако их выпадение именно на этой территории было предопределено.

«Наш регион с 2006 года наряду с американским сектором [Северного полушария Земли] находится под влиянием уникальных событий, – объяснила Латышева. – У нас резко возросла повторяемость северных меридиональных процессов». Они отвечают за перенос воздушных масс между широтами Земли. То есть за перетоки вдоль меридианов, с севера на юг по «вертикали» географической карты. «Повторяемость северных меридиональных процессов означает, что резко возрастает повторяемость и аномально холодных, и аномально тёплых воздушных масс, – продолжила метеоролог из ИГУ. – Это предопределяет либо высокую вероятность дождливых периодов с превышением норм осадков, что мы видели в июне, либо процессы блокирования, когда длительное время на территории нашего региона удерживаются тёплые высотные антициклоны». Последнее обстоятельство определяет длительные засухи, с которыми Иркутская область сталкивалась в 2014–2017 годах и которые обусловили частые лесные пожары на её севере. Уходящим летом на юге региона меридиональные процессы, напротив, обусловили обильный паводок. «Эта уникальная ситуация сохраняется до настоящего времени, – сообщила Латышева на заседании, которое состоялось 20 августа. – Аналогичных атмосферных процессов ранее не было точно».

Виной тому изменения климата, которые в последние годы проявляются всё более явственно и стабильно входят в число глобальных рисков (по версии, к примеру, экспертов Всемирного экономического форума в Давосе). По данным из прошлогоднего доклада Росгидромета об особенностях климата на территории России, с 1976-го по 2018 год средняя температура воздуха в Прибайкалье и Забайкалье росла со скоростью 0,6 градуса Цельсия за 10 лет весной и 0,5 градуса летом. Интенсивность осадков увеличивалась, соответственно, на 3,6% и 0,1% за десятилетие. Летом 2019 года глобальные изменения климата среди прочего проявились в том, что 6 июня перестроилась циркуляция в атмосфере над Атлантикой. Этому, в свою очередь косвенно способствовала аномально тёплая погода, установившаяся в тот период над северной акваторией Тихого океана во время Эль-Ниньо. Влияние процесса, названного испанским словом «Малыш», Иркутская область тоже ощутила на себе. По всей вероятности, мощный воздушный поток с востока принёс сюда насыщенные влагой массы, которые достигли Восточного Саяна и привели к интенсивному развитию облачности и образованию осадков. Помимо этого в регион вторглась арктическая воздушная масса. И, наконец, территория пострадавших от наводнения районов оказалась под влиянием северной периферии «традиционного» южного циклона, который сформировался над Уралом и Западной Сибирью в начале двадцатых чисел июня. Сошедшиеся вихри, «разрядившиеся» сильными затяжными дождями, в течение нескольких дней удерживала на относительно небольшой территории устойчивая область повышенного давления, сформировавшаяся севернее. Кстати, сильные лесные пожары в Киренском районе разгорелись как раз по ходу её развития.

«Второй паводок был похож на первый, – резюмировала Латышева. – Примерно в тех же числах, но уже в июле, в том же районе возник высотный циклон. Ситуацию спасло то, что восточный перенос [воздушных масс] был менее интенсивным, поэтому он довольно быстро ушёл». При этом циклон зацепил и те районы Иркутской области, которые не пострадали от первой волны паводка. Так, за 24 часа 28-29 июля в Байкальске выпало 123 мм осадков. В Саянске за 35 часов выпало 123 мм. Сильные дожди по всему югу Иркутской области привели к тому, что уровень воды в Ие в границах Тулуна превысил критическую отметку на 425 см, в бассейне Оки превышение составило 60–80 см, а на Олхе и Ушаковке – на 30–55 см. Подтопленными вновь оказались десятки населённых пунктов, возникла реальная угроза того, что поток может размыть шламонакопители Байкальского целлюлозно-бумажного комбината.

Гольцовая зона

В том, что причина произошедшего кроется в аномально сильных осадках, учёные не сомневаются. А к неоднократно звучащей в социальных сетях версии о вырубке леса, который должен был сдержать паводок, они относятся осторожно. По крайней мере, в юго-западных районах Иркутской области. Бирюса, Ия и Уда – самые полноводные притоки Ангары – берут своё начало на северном макросклоне Восточного Саяна. Эта территория расположена в гольцовой зоне, которая по определению находится выше границ лесной растительности. «Здесь представлены мхи, лишайники и кустарники на очень небольшом почвенно-грунтовом слое, где атмосферной влаге практически негде аккумулироваться, – отметила старший научный сотрудник лаборатории гидрологии и климатологии Института географии СО РАН Ольга Гагаринова. – Там в основном скалы и каменистые россыпи. Плюс совсем небольшая по мощности подстилающая поверхность». Причём именно эта часть макросклона принимает на себя большую часть осадков.

Ниже начинается редколесье, которое в предгорьях переходит в настоящую тайгу. Однако местная древесина не представляет интереса для заготовителей хотя бы в силу сложности вывоза. На равнине, согласно официальным данным, в 2009–2017 годах заготавливалось около 25% от расчётной лесосеки. Конечно, «чёрных» лесорубов со счетов сбрасывать нельзя. Однако стоит сравнить общедоступные спутниковые снимки за последние 10–12 лет, чтобы убедиться: катастрофических вырубок на берегах Ии не было и нет. А доля лесов в составе земельного фонда Тулунского района даже понемногу растёт: если к началу 1960-х годов она составляла 50,6%, то к 2014 году достигла 72,3%. «С другой стороны, там есть гари, хотя лес горит не так часто, как у нас, – добавила Гагаринова. – При этом смена хвойных пород происходит за счёт очагов вредителей. Когда гибнут темнохвойные деревья, пусть и в редколесье, на их месте восстанавливаются мелколиственные породы, которые с точки зрения гидрологии не обладают стокорегулирующими свойствами».

В какой-то степени это могло повлиять на развитие ситуации в Тулунском, Нижнеудинском и других районах, но даже самый густой лес не позволил бы избежать катастрофических последствий паводка. Конечно, кроны хвойных деревьев задерживают дожди малой интенсивности, но во время сильных осадков это обстоятельство практически не влияет на скорость подъёма воды в реках. «Но в этом случае мы ещё будем разбираться», – подытожил заместитель директора Института географии СО РАН Леонид Корытный.

Хорошо забытое старое

Подобных вопросов две волны паводка оставили немало. Наверное, не будет преувеличением назвать главным из них инженерную защиту населённых пунктов, которым периодически угрожают наводнения. Научно-производственная фирма «Региональное экологическое прогнозирование» уже разграничила зону затопления в Тулуне, которую необходимо поставить на кадастровый учёт. «Мы привязали несколько космоснимков из разных источников, получили цифровую модель рельефа, – рассказал генеральный директор компании Юрий Мисюркеев. – Очень плохо, что у нас отсутствуют цифровые карты территории, которые нам бы очень помогли. Есть национальная программа «Цифровая экономика России», но пролёты спутников по ней в основном идут над Дальним Востоком. Было обращение в правительство страны, чтобы переориентировать их на Иркутскую область, особенно на пострадавшие населённые пункты, где надо будет организовывать новое строительство на цифровой топооснове».

Отчасти схожая работа по другим городам была проделана в 1997-2003 годах, когда действовало постановление губернатора «Об условиях хозяйственной деятельности на территориях Иркутской области, находящихся в зоне периодического затопления и подтопления паводками». Его подготовили по поручению главы Приангарья Юрия Ножикова, данного по итогам наводнения 1996 года. Обоснование разрабатывало «Региональное экологическое прогнозирование». За последующие шесть лет специалисты фирмы обследовали участок нижнего бьефа Иркутской ГЭС от Иркута до устья Белой и подготовили проекты защиты населённых пунктов, которые здесь расположены. В Нижнеудинске они определили границы зон затопления паводками разной степени обеспеченности и разработали регламент, определявший разрешённые и запрещённые виды строительства на этих территориях. Однако в 2003 году действие губернаторского постановления было отменено, поскольку отдельные его пункты вступили в противоречие с новой редакцией Гражданского кодекса РФ. «После этого я многократно пытался предложить новую версию постановления, – заметил Мисюркеев. – Год боролся с властями, но не смог преодолеть сопротивление заинтересованных лиц». Однако после наводнения 2019 года Иркутское областное отделение Всероссийского общества охраны природы обратилось к губернатору Сергею Левченко с инициативой возобновить действие постановления за подписью Ножикова, адаптировав его к современным реалиям.

В то же время опасности затопления в регионе подвергаются 222 населённых пункта, расположенных не только на Ангаре и её притоках, но и на Лене. Среди них восемь городов: Иркутск, Ангарск, Черемхово, Зима, Тулун, Нижнеудинск, Усть-Кут и Киренск. На территориях, которые потенциально могут быть затоплены, проживают более 53 тыс. человек. Угроза велика и для сельскохозяйственных угодий площадью свыше 350 квадратных километров. Её представляют не только паводки, но и заторы, возникающие во время ледохода, и зажоры в ходе ледостава. «Вопросы инженерной защиты должны рассматриваться комплексно, – заключил Мисюркеев. – Помимо строительства дамб нужно рассматривать дноуглубление, которое позволило бы проводить руслорегулирующие работы. Думаю, у нашего правительства есть возможность поработать и в плане того, чтобы на инженерную защиту выделяли больше. Иркутская область ежегодно отчисляет в федеральный бюджет порядка 1,2 миллиарда рублей водного налога, а получает 100–150 миллионов. Бурятия, отдавая 350 миллионов, получает 400–500».