– Сергей Дмитриевич, сейчас расследуется самое громкое дело последних лет – санитарные рубки в «Туколони». Оно неоднозначное. Даже специалисты спорят, определяя, болен лес или нет. Но до последнего времени существовало и правовое противоречие. С одной стороны, в заказниках лес рубить нельзя, если это не санитарные рубки. А с другой – леса оставались в категории эксплуатационных, которые по внутренним документам минлеса как раз можно рубить. «Туколонь» не стала жертвой такого противоречия?

– В «Туколони» ничего подобного не было. Кроме того, это противоречие недавно было устранено, категории лесов в заказниках приведены в соответствие с федеральным законодательством и определены как защитные. Я предполагал, что этот вопрос возникнет по поводу «Туколони». Соглашусь, здесь нет простых ответов. Поэтому начну издалека. Когда мы говорим о Байкале, нам нужно самим понять, в чём заключается наша основная цель. Одно дело, если мы в первую очередь хотим решить экономические и социальные проблемы, тогда нам Байкал важен лишь с точки зрения его монетизации. А если наша главенствующая цель – сохранение уникального явления, имя которому Байкал, если мы говорим о государственном подходе – это совсем другое дело. Тогда «Туколонь» – не то место, где необходимо было начинать все эти очень прибыльные мероприятия.

Сейчас на самом деле много говорится о неоднозначности ситуации в «Туколони». Начнём с того, что рубка была выявлена Северобайкальской межрайонной природоохранной прокуратурой. Сотрудники выезжали на место, проводили проверку, вызывали лесопатологов, которые осматривали всю территорию. После этого направили материалы в Следственный комитет для возбуждения уголовного дела. На сегодняшний день проводится следствие. Комментировать ход расследования дела я не могу. Но мне хотелось бы подчеркнуть некоторые моменты.

Когда было возбуждено уголовное дело, анализировалась вся наша информация, полученная в ходе проверки. Поскольку дело было возбуждено, значит, она была признана качественной. Рассматривая вопрос о мере пресечения для отдельных чиновников, суд также признал наши доказательства убедительными. Апелляционная инстанция суда тоже принимала решение, изучив наши доказательства. Говорить о том, что информация двояко толковалась, мне, например, сложно. Тем не менее проводится расследование, оно и даст окончательную оценку.

И после этого возникают разные поездки так называемых экспертов в области леса, которые приходят к противоположным выводам. Когда выезжали наши специалисты, они потратили на один только обход около двух недель, а среди них были одни из лучших учёных и лесопатологов России. Нам пришлось квадрокоптер поднимать на километр просто для того, чтобы снять всю площадь рубки. А тут люди едут на пару дней и сразу делают заключение: лес плохой. Мне непонятно, как можно за такое короткое время провести осмотр и сделать выводы.

Точно так же я не понимаю, как можно продать лес за 130 миллионов рублей, если он такой плохой. Кроме того, идёт следствие, и мне очень хочется спросить, на каком основании проводится выезд на место происшествия. Кто давал разрешение? Я не понимаю этого. Но мне понятно другое. Дело по «Туколони» – это «лакмусовая бумажка», от его исхода будет зависеть очень многое. Поэтому сейчас включены все механизмы защиты – как хорошие, так и не очень.

– Мы сейчас наблюдаем редкий случай, когда человек, представляющий государство, стоящий во главе исполнительной власти области, оппонирует правоохранительной системе. Во-первых, губернатор подчеркнул своё доверие к министру и оставил его в должности, несмотря на то что тот находится в следственном изоляторе. Во-вторых, глава региона сказал, что арест министра – это происки «лесной мафии», и рассказал об успехах в лесном секторе. В этой связи хотелось бы услышать ваше мнение о том, что происходит с лесом в Иркутской области. У нас действительно растёт налоговая отдача.

– Комментировать позицию губернатора я не стану, он высшее должностное лицо и принимает те решения, которые считает необходимыми. Но, раз уж тема зашла, мне хотелось бы сказать вот о чём. Нас убеждают, что министр лесного комплекса – эффективный менеджер, под его руководством налоговая отдача от лесного комплекса выросла с 3 до 10 миллиардов рублей. Динамика действительно прослеживается. В 2018 году платежи выросли на 57% относительно показателей 2017 года, если было 6,6 миллиарда отчислений, то стало 10,3 миллиарда.

Но, если смотреть, за счёт чего выросли платежи, придётся констатировать – заслуга министра и региональных чиновников здесь минимальна. Рост налоговых платежей произошёл в основном за счёт увеличения уплаты налога на прибыль Группы «Илим» – это около 6 миллиардов рублей. Это крупное предприятие, которое несколько лет проводило политику оптимизации производства и уплаты налогов и ранее большую часть налогов уплачивало в другом субъекте. И какое отношение к этому имеет минлес региона?

Вместе с тем в регионе не развивается отрасль по переработке древесины. Лес в основном продаётся как ресурс иностранным потребителям. Министерство лесного комплекса никоим образом не способствует развитию лесопереработки, которая реально могла бы повысить экономический потенциал региона. Конечно, продавать ресурс быстрее и удобнее, но мы-то говорим о добавочной стоимости, о рабочих местах и зарплатах. Это направление развивается недостаточно, а если сравнить с другими регионами – отстаёт. Теперь скажите мне, в чём конкретно заслуга министра?

При этом мы видим, что освещается только положительная динамика от использования лесного фонда. Однако умалчивается о том, какую прибыль могла бы получать область при добросовестном отношении работников министерства к своим обязанностям, но уже никогда не получит. Не оценивается ущерб окружающей среде, причинённый расточительным природопользованием.

О расточительном использовании лесных ресурсов в Иркутской области свидетельствует также статистика общего запаса древесины лесных насаждений на землях лесного фонда и иных категорий. Так, с 2014 года по 2017 год – только по официальным данным – запасы древесины снизились более чем на 153 миллиона кубометров. Вместе с тем в том же Краснодарском крае за аналогичный период времени объём древесины остался практически на прежнем уровне. А в некоторых регионах он даже увеличивается, как в Архангельской области.

Опять же нам докладывают, что лесовосстановление выполнено на площади 120 тысяч гектаров. А надо на площади одного миллиона гектаров. Что называется, почувствуйте разницу. При этом всё делается за счёт лесопользователей, а вовсе не министерства. Когда мы начинаем оценивать ситуацию в комплексе, она вовсе не радужная.

По нашим данным, на конец 2018 года министерством не приняты меры по взысканию задолженности по договорам лесопользования. Только по состоянию на 2018 год она составляла 300 миллионов рублей, из которых 118 миллионов безнадёжны к взысканию. При наличии судебных решений о взыскании на 250 миллионов рублей в 2018 году для принудительного взыскания судебными приставами направлено только 75 исполнительных листов на 115 миллионов рублей. Из них 20 на сумму 35 миллионов прекращены в связи с невозможностью взыскания. Исполнительные документы на 140 миллионов вообще не направлялись в Службу судебных приставов.

– Санитарные рубки – это преступление системное, ещё с советских времён на них было принято зарабатывать. Для меня очевидно, что организатор – это не министр, а кто-то ещё выше. Вот закончится дело Шеверды, вы продолжите работу в этом направлении, будете распутывать всю цепочку – вплоть до организаторов системы?

– Вы ставите глобальные вопросы, конечно. Скажу так: наша задача – навести порядок в лесной сфере. Задача будет исполняться вне зависимости от того, чем закончится дело министра. Хочу надеяться, мы заявили о себе таким образом, что «договариваться» с нами бесполезно.

Относительно того, куда ведут следы, у нас официальной информации нет. Но есть понимание того, что это детально спланированная и организованная деятельность. Например, в «Туколонь» было непросто завезти дорогую лесозаготовительную технику. Следственные органы разбираются по поводу конкретных лиц. Если в рамках расследования появятся дополнительные материалы, они получат свою оценку.

Несмотря на то что тревожные звонки «красной» команде губернатора звучали всё громче, областное министерство лесного комплекса даже организовало открытое противодействие надзорным ведомствам, о чём ранее заявлял Байкальский межрегиональный природоохранный прокурор Сергей Зенков.

«Жить стало Левче?..»