– Ян Леонидович, вот как думает средний иркутянин: «Добьюсь большего – уеду в столицу». Почему вы выбрали Иркутск?

– Сначала я приехал сюда ради семьи, моя жена из Иркутска. Так сложилось, что изначальный импульс был таков. Теперь, спустя время, я могу перечислить много причин, почему я остаюсь в Иркутске. Во-первых, это очень красивый исторический город. Он краше многих городов Урала. Я сам с Урала и могу сказать, что Иркутск мне нравится больше, чем Екатеринбург, у которого, конечно, есть своя красота. Но здесь мне нравятся места, где я работаю и живу, радует, что в Иркутске солнечно.

– Вы классический музыкант, но, признайтесь, вы же наверняка слушаете и другую музыку?

– В последнее время большой фанат группы «Би-2». Меня интересует то, как они относятся к музыке, к своему делу, как они делают свои аранжировки. Они всегда открыты новому и очень часто экспериментируют, работают с живыми инструментами. Это и есть музыкальность.

– А джаз?

– К джазу, который в последнее время играют, отношусь скорее негативно. Я люблю джаз, который был в 1980 – 1990-х годах.

– Какие самые интересные направления в области классической музыки вы можете назвать?

– В целом я стремлюсь каждую неделю слушать и анализировать новое сочинение. Но всегда огромный интерес для меня представляет творчество Бенджамина Бриттена.

– Над чем вы сейчас работаете как композитор?

– Я сейчас только закончил свой предыдущий замысел, поэтому пока можно говорить только о планах. Очень хотел бы написать цикл для голоса со струнным оркестром на стихи Евгения Евтушенко. На данный момент вообще очень много интересного происходит в этом направлении. Вот, например, вышла новая книга «Диалоги с Евгением Евтушенко» Соломона Волкова, в которой много примечательного. И я всё больше и больше раскрываю для себя Евтушенко. Я был долгое время на стороне Бродского, у которого мне всё нравилось, что бы я ни читал. А сейчас, спустя время, по-другому стал воспринимать Евтушенко. Стал лучше понимать его, он мне во многом созвучен.

– А как к вам приходит ваша музыка? Связь с космосом?

– Об этом я часто говорю с учениками: вдохновение приходит во время работы.

– Но какие-то импульсы всё равно есть?

– Конечно, образ нужно предслышать. Должен быть какой-то камертон, который ты стремишься воплотить теми средствами, которыми располагаешь. У меня в голове много замыслов, но пока нет возможности их реализовать.

– Какой из них вы можете назвать?

– Я открыл для себя когда-то раннего Александра Грина, это его новеллы 1910–1920-х годов. Это очень необычный Александр Грин, мы его таким не знаем. В данном случае тематика про революцию.

– А какие внешние факторы могут повлиять на замысел?

– Их очень много. На данном этапе я как автор сильно завишу от исполнителей. И в этом смысле очень благодарен Илмару Артуровичу и филармонии, ведь у большинства авторов возможности себя услышать нет. В общем-то, поэтому новую музыку и не пишут.

– В этом смысле сотрудничество с Губернаторским симфоническим оркестром даёт возможность «оживить» произведения?

– Да, Илмар Артурович и Ирина Владимировна Касьянова готовы воспринимать мои сочинения. Для меня это очень важно, я этим живу. Я стремлюсь быть востребованным, чтобы моя музыка была нужна хотя бы тем, кого я знаю лично. Яна Леонидовна Юденкова попросила создать для неё цикл. Написал «Глупого маленького мышонка» по Маршаку для органа или фортепиано – цикл, который любят и исполняют во многих сибирских регионах. Сам замысел насущный, необходимый исполнителям, особенно для детских программ. Ведь можно и почитать стихи, и нарисовать иллюстрации, и с помощью органа показать разные тембры. Именно практика зачастую и диктует хорошие замыслы.

– Недавно состоялась премьера вашей третьей симфонической картины «Чайка-необычайка», руководил оркестром, наверное, самый молодой дирижёр Иркутска Максим Качалов. Как думаете, всё удалось?

– Мне было приятно, что он дирижировал. Максим и оркестр очень сильно выкладывались. Это многие отметили. Иногда оркестры к детским программам относятся довольно прохладно, в данном случае музыканты отнеслись к программе со всей душой, со всей отдачей. Отношение это исходило прежде всего от самого Максима. Во многом я увидел в нём единомышленника. Как и в любой работе, наверное, есть то, что можно исправить, сделать лучше, но направление, в котором он мыслит, и то, как он это делает, меня во многом удовлетворяли. Было интересно. Я не чувствовал противоречия между его видением и моим, и это важно, ведь бывает, что дирижёр не хочет слышать композитора.

– Если говорить о детских программах: дети современного мира привыкли воспринимать информацию визуально. У вас много произведений для детей. Как думаете, такие дети могут воспринимать вашу музыку?

– Я со смирением отношусь к факту, что дети воспринимают визуально не только музыку, но и поэзию, и прозу, и вообще всю информацию. Изначально я негативно это воспринимал, но сейчас понимаю, что такова реальность. Во многих моих проектах принимают участие художники. Моя любимая молодая, талантливая иркутская художница Марина Рюмшина сделала иллюстрации и к симфоническим картинам, для цикла «Глупый маленький мышонок» рисовали её ученики. Кроме того, что эти рисунки являются частью художественного образа, помогающей детям воспринимать информацию, это ещё и творческий подход самого художника, который так становится частью сочинения.

– Нужны такие проекты для современных детей?

– Конечно. Я бы во многом усилил это не только визуальным рядом, но и чтением сказок и стихов. Это привлечение слушателей и, что самое главное, новой, молодёжной аудитории. Сейчас для филармонии очень важно привлечь молодёжь, чтобы она привыкла ходить на концерты и испытывала в этом потребность.

– Какой вы видите музыкальную жизнь Иркутска через пять лет?

–Я бы хотел, чтобы современная музыка, в данном случае в Иркутской области, звучала регулярно, чтобы её исполнение стало хорошей традицией. И, конечно, я бы хотел, чтобы наша музыкальная среда стала немножко более развитой. Посмотрите на сферу живописи – за последние пять лет открылось множество художественных студий, куда ходят ребята, испытывающие в этом потребность. Так же должно быть с музыкой: в филармонию надо ходить не просто потому, что это престижно, а потому, что в этом появилась насущная потребность. Чем больше таких людей будет, тем лучше. Открылся замечательный театр танца Владимира Лапаева – прекрасный коллектив всероссийского уровня. На полном серьёзе могу сказать, что он не уступает центру современного танца из Екатеринбурга, который шесть раз получил «Золотую маску». Посмотрите на литературу: в городе появились детские книжные магазины, недавно прошёл книжный фестиваль «День Ч», на который приехал молодой писатель из Москвы Евгений Рудашевский, пишущий про Иркутск, про Байкал. Это всё настолько увлекательно, что хотелось бы, чтобы музыка тоже стала частью такого молодёжного движения.

– И напоследок. Какие поздравительные слова Губернаторскому симфоническому оркестру и Илмару Лапиньшу вы бы сказали?

– Долгих лет жизни и здоровья, больших сил Илмару Артуровичу, чтобы он поддерживал нашу культуру, питал и двигал её дальше, радовал нас. Я считаю, что всё, что он делает, действительно подлинно, правдиво и решительно. И желаю, чтобы наш оркестр только развивался, становился больше и лучше, чтобы ни в коем случае его не сокращали, не урезали зарплаты. Оркестр – очень тонкий организм, который легко разрушить, а на восстановление потребуются годы. Поэтому его надо поддерживать.