Кто виноват в сложившейся ситуации и что теперь делать, иркутские эксперты обсуждали на круглом столе, который прошёл с участием Константина Михайлова.

– Мы, конечно, не могли не заметить открытые письма покойного Марка Мееровича и те цифры, которые он называл в отношении памятников, снимавшихся с охраны, – отметил Константин Михайлов, начиная работу круглого стола. – Хотелось бы узнать реальные цифры.

Эксперты говорят о том, что с 2001 года Иркутск утратил 30% деревянных сооружений, которые находились в списке выявленных объектов культурного наследия. Сегодня их уже не существует, потому что выводятся они исключительно с целью уничтожения. В государственный реестр за тот же срок введено всего 5-6 объектов.

Чтобы решить судьбу вновь выявленного объекта, нужно провести специальную историко-культурную экспертизу. Её вердикт и рассматривает Служба по охране культурного наследия Иркутской области, прежде чем принять окончательное решение.

И вот тут открывается, что есть масса возможностей провести через службу, мягко говоря, недобросовестную экспертизу, которую эксперт по желанию заказчика просто подгоняет под нужный результат. Например, сейчас в Иркутске идёт громкий процесс по дому Рассушина, который несколько раз пытались вывести из списка и вывели, несмотря на бурные протесты иркутского сообщества.

«Тяжело разобраться, какой акт является, так сказать, заказным»

Перед заседанием Константин Михайлов прогулялся по Иркутску и своими глазами посмотрел на дом Рассушина.

– В голове не укладывается, каким образом эксперт мог написать отказную экспертизу на такой дом в такой хорошей сохранности, – отметил Михайлов. – Особенно на фоне той реставрации, которую мы видели. Мы понимаем, что такие экспертизы будут производиться, пока существует нынешний порядок согласования. Я не хочу спрашивать, почему служба согласилась с такой экспертизой. Но спрошу: есть ли возможность применить законные основания, чтобы отклонить очевидно необъективную экспертизу?

– Методы есть, – ответил исполняющий обязанности руководителя Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Андрей Фоменко. – Госорган может согласиться с актом экспертизы, не согласиться и высказать замечания, либо не согласиться, высказать замечания и провести повторную экспертизу, которая будет заказана и оплачена самим госорганом. Но нам тоже тяжело разобраться, какой акт является, так сказать, заказным.

Что касается дома Рассушина, тут как раз разобраться было не тяжело, потому что значимость этого объекта является общепризнанной. Иркутский эксперт Александр Прокудин сделал положительную экспертизу, доказав всю ценность объекта. Но её служба уже не приняла во внимание. Тот факт, что экспертиза была выполнена некачественно, и это бросалось в глаза, подтвердила заместитель руководителя управления Минкультуры России по СФО, начальник иркутского территориального отделения Елена Ташак.

«Когда экспертиза (выполненная экспертом Юлией Куваевой. – Авт.) была в первый раз размещена на сайте службы, там даже Иркутск с Выборгом был перепутан, – отметила Елена Ташак. – И служба не отклонила это экспертное заключение хотя бы по формальному признаку, она его разместила на своём сайте. Мы вынуждены были по этому поводу написать письмо в службу, после этого экспертное заключение завернули. Но потом его почистили, заменили «Выборг» на «Иркутск» и снова разместили на сайте. Сейчас уже у всех наступило понимание, что дом на Гагарина, 32, не может быть исключён из перечня памятников культурного наследия. Но сколько у нас таких объектов прошло раньше? Как орган, работающий на территории всего округа, мы видим, что повсеместно снижается профессионализм кадров, работающих в органах охраны памятников. В этой ситуации очень высока роль экспертных заключений, которые дают профессионалы. Если профессионал ангажирован, что достаточно сложно доказать, то непрофессионалам бороться с этим очень трудно. Они читают экспертное заключение и не видят, на что там можно опереться. Поэтому я полагаю, институт экспертно-охранной экспертизы нужно срочно менять».

В ходе проверок, например, было выявлено, что за счёт федеральных субвенций службой исполнялись региональные полномочия. Целые блоки работ не делаются, поскольку не хватает штатной численности. По словам Елены Ташак, эти сведения были донесены до правительства и губернатора, но каких-либо мер не последовало. В итоге в этом году службе урезаны федеральные полномочия в связи с тем, что они исполнялись некачественно.

Андрей Фоменко вынужден был признать, что службой до сих пор не проведена даже первоочередная работа по подсчёту деревянной и средовой застройки в Иркутске. Это именно то наследие, которое отличает Иркутск от других городов и делает его уникальным. Кстати, регион не вошёл даже в федеральную программу «Концепция сохранения памятников деревянного зодчества и включения их в культурный оборот до 2025 года». Правительство области просто не подавало заявку. Наверное, сочло, что федеральные деньги на памятники ему не нужны. Это лишний раз подтверждает, что в регионе нет политической воли на охрану памятников.

В критической ситуации у руководителей разного ранга принято обещать народу, что вот-вот всё изменится к лучшему. Вот и Андрей Фоменко пообещал: «Уже выделено финансирование, до ЦСН довели задание на разработку и утверждение комплексного проекта зон охраны Иркутска. Одновременно будут проводиться мероприятия по разработке и утверждению границ и предмета охраны исторического поселения федерального значения «Город Иркутск» и корректировка регионального предмета охраны».

Цена вопроса

Специалисты сошлись на том, что существующий институт историко-культурной экспертизы несовершенен и его нужно менять на федеральном уровне. Но в нашем конкретном регионе нарушения связаны не только с экспертизами.

Например, в охранной зоне «Декабристы в Иркутске», где действует самая жёсткая система запретов, под видом компенсационного строительства и регенерации идёт откровенно новая стройка.

– Мы выдавали службе предписание по этому поводу, на службу наложен штраф в размере 600 тысяч рублей, – рассказывает Елена Ташак. – Проходит время, мы спрашиваем: «Как исполнено предписание?» Нам отвечают: «Ваше предписание исполнено. Мы выдали предписание застройщику о приостановке строительства». А зачем его приостанавливать, если строительство завершено, здание вводят в эксплуатацию. Целый год мы из-за этого объекта ломали копья. Открываем сайт службы и видим, что уже в другом углу той же самой зоны «Декабристы в Иркутске» опять намечено компенсационное строительство.

Поскольку в службе нет понимания, сколько в Иркутске деревянных домов, какие из них относятся к средовой застройке, а данные по выводу из списка памятников разнятся, статистику на круглом столе привёл руководитель общественной организации «Наследие» Дмитрий Разумов. По его данным, в Иркутске на 2011 год было 1119 объектов, из них на госохране – 501, вновь выявленных – 618. На 2018 год был выведен 191 объект. В основном это деревянные дома, но выводились и такие ценные каменные объекты, как здание гостиницы «Сибирь».

При этом в городе осталось всего 19 деревянных объектов, которые являются памятниками федерального значения. Из них только 3-4 в хорошем состоянии – усадьбы Трубецких, Волконских и усадьба Сукачева. Почти разрушены памятники по адресам: Ангарская, 8, Парковая, 9, и Октябрьской Революции, 7. Эти объекты находятся на балансе Иркутской области, ничто не мешает заняться их восстановлением. Но область и реставрацией не занимается, и на торги их не выставляет, чтобы найти частного инвестора.

– У нас осталось всего 427 вновь выявленных памятников, – говорит Дмитрий Разумов. Нужно просто найти 30 миллионов рублей, сделать на них экспертизы и закрыть этот вопрос навсегда. Для этого потребуется всего два года. Мы дольше обсуждаем создание каких-то механизмов. А нужно просто взять и сделать, навсегда закрыв тему с вновь выявленными памятниками.

Дмитрий Разумов заявил, что каждый месяц тратит свои личные деньги на проведение экспертиз. Сейчас общественная организация активно привлекает к работе студентов-историков, которые делают техническую работу, архивные изыскания. В частности, в службу направлены 4 экспертизы, ещё 40 готовятся.

Андрей Фоменко добавил, что служба получила финансирование на подготовку ещё 60 экспертиз. Правда, эксперты, которые глубоко погружены в ситуацию, тут же отметили что за эти деньги можно было бы сделать гораздо больший объём работы. В любом случае получается, что вся мощь регионального органа охраны памятников направлена на выполнение работы, сопоставимой с тем, что делает общественная организация на добровольных началах.

Памятники и программа расселения

Ещё одна важная тема, которая была поднята экспертами: что будет с памятниками, которые признаны аварийным жильём? Людей расселяют из них по программе. Иркутская область только в этом году получит свыше 800 миллионов рублей на расселение аварийного жилого фонда. На сегодняшний день в Иркутске около 500 многоквартирных домов признаны ветхими. Примерно 10% из них являются памятниками, то есть около 50 домов. Причём в расчёт не принимаются уже расселённые.

– Сегодня программа не подразумевает какое-то особое отношение к памятникам, – рассказывает начальник отдела жилищного фонда департамента инженерных коммуникаций и жилого фонда администрации Иркутска Виталий Попов. – Да, мы их не сносим, передаём на реставрацию в АРПИ. Но каждый раз делаем это буквально на свой страх и риск. Целевой показатель программы – снос ветхих домов. Поэтому нужно зарегулировать действия в отношении памятников и ввести понятие «ветхий и аварийный дом, подлежащий восстановлению». Мы в начале года свои предложения уже давали областному минстрою, нас пока не услышали. В других муниципальных образованиях нет таких проблем. Сейчас создаётся впечатление, что в рамках указа по сокращению ветхого жилого фонда мы можем сократить и количество памятников. Для Иркутска это неприемлемо. Уже 1 июля должны прийти денежные средства, и работы начнутся.

Сомнительная реставрация

– Тяжело называть реставрацией то, что происходит в городе и приводит к полной утрате памятника, – поделился своими выводами о работе в Иркутске Константин Михайлов. – Кого мы хотим обмануть, заменяя новоделом то, чем славился Иркутск? Только себя самих. Поэтому недопустимы такие случаи, как вывод из списка памятников дома Рассушина, который достаточно хорошо сохранился. Пройдёт ещё какое-то время, и мы будем ценить такие вещи не только за художественные качества, но просто за то, что они есть и ещё могут продемонстрировать нам детали быта. Там и ставни, и наличники, и продухи. Смотришь на дом и диву даёшься: как мог встать вопрос о его снятии с охраны?

Иркутск трудно сравнивать с другими регионами по причине его уникальности и насыщенности памятниками деревянного зодчества. Наверное, здесь нужна областная программа по сохранению культурного наследия. Такие программы есть в других регионах. Помимо Питера и Москвы такая программа есть в Вологде. Там важно не только само финансирование, сколько наличие «дорожной карты», за исполнение которой потом будут спрашивать. Пока всё это отдано воле случая, ничего не изменится к лучшему.