Часы без стрелок на фасаде административного здания, обшарпанные корпуса с отдельными выбитыми стёклами, которые можно рассмотреть, заглянув за ворота: с точки въезда на бывшую промышленную площадку «Усольехимпрома» ситуация выглядит безрадостно, но не удручающе. Мысль о том, что дела обстоят серьёзнее, чем может показаться, посещает лишь тогда, когда сопровождающие открывают багажник «Лады Гранты», заполненный сумками с противогазами. «Патрон зелёный – не поможет, он только от пыли защищает, – мрачно усмехается кто-то из журналистов. – Чёрный нужен, он от хлора». Поскольку на промышленной площадке скопилась ртуть, то не спас бы и он – для защиты от паров тяжёлого металла потребовался бы противогаз с чёрно-жёлтым фильтром.

«Зона – как в «Сталкере»

Когда едешь по дороге, покрытой плотно укатанным снегом, меры предосторожности отходят на второй план – гнетущая картина за окном микроавтобуса вытесняет из головы всё остальное. Огромная, 24 км по периметру, площадка, на которой размещаются объекты обанкротившихся «Усольехимпрома» и «Усолье-Сибирского силикона», напоминает зону боевых действий: остовы зданий, полуразрушенные цеха, искорёженный металл. Апокалиптический пейзаж тянется до горизонта, только трубы работающей ТЭЦ-11 напоминают, что ты находишься не где-нибудь в промышленном районе Сталинграда весной 1943 года, а в пятом по численности населения городе Иркутской области. Следы разрушений видны не только на старых зданиях, но и на сравнительно новых корпусах, построенных для производства поликристаллического кремния немногим более десяти лет назад. На стене одного из них, облицованного синим и белым профлистом, крупными буквами от руки написано предупреждение: «НЕ ВХОДИТЬ. УГРОЗА ОБРУШЕНИЯ». Не меньше пугают белые занавески за разбитым окном фабрики-кухни, которая расположена уже за огораживающим промплощадку забором.

«Это зона – как в «Сталкере», – замечает председатель правления областной общественной организации «Байкальский центр гражданской экспертизы» Юрий Фалейчик уже после поездки – в ходе заседания в актовом зале местного Дома культуры. – В сторону шагнуть нельзя – под ногами сплошной яд, что-нибудь может обрушиться». Образ не кажется художественным преувеличением: по дороге мы останавливаемся у четырёх железнодорожных цистерн, заполненных четырёххлористым кремнием – токсичной негорючей бесцветной жидкостью, пары которой раздражают слизистые оболочки и верхние дыхательные пути. Рядом на боку лежит пятая, с которой охотники за металлом срезали колёсные пары. Всё это – «наследие» группы «НИТОЛ», которая в 2008 году начала выпускать в Усолье-Сибирском поликристаллический кремний, а через четыре года свернула производство. После этого мы тормозим у объекта накопленного загрязнения, оставшегося от «Усольехимпрома», – кирпичного здания, вход в которое перегораживает пластиковая лента с приклеенными скотчем листами бумаги с предупреждениями: «Токсичные вещества» и «Проход запрещён»

– В шламонакопителе находится около девятисот тонн ртути, – сообщает мэр Усолья-Сибирского Максим Торопкин, указывая рукой на него.

– В стабильном состоянии? – уточняет председатель Законодательного Собрания Иркутской области Сергей Сокол.

– Дело в том, что очаг стабилен, а ртуть испаряется в любом случае. Шлам должен находиться под слоем воды, чтобы исключить испарение при высоких температурах, – отвечает градоначальник.

– Не попадает в систему канализации? – продолжает расспрашивать глава регионального парламента.

– Если дожди пойдут, то попадёт. Химпромовские коллекторы, которые тоже заражены, несут все воды с промплощадки. Их передали нам. У меня есть предписание, по нему с 16 февраля я должен был перекрыть промливневый коллектор, который уходит в Ангару.

– А водозабор у вас где?

– На Белой.

– То есть немного подальше, – заключает Сокол.

– Да, подальше, – подтверждает Торопкин.

«Крайне опасный объект»

Звучит обнадёживающе, но не слишком: учёные ещё в 1992 году, выполняя задание администрации Иркутской области, зафиксировали высокое содержание ртути в рыбе, которая водится в Братском водохранилище. Из-за этого, кстати, в 1997 году был остановлен рыбзавод в Балаганске. Цех ртутного электролиза «Усольехимпрома» прекратил свою работу годом позже. «Следует заметить, что вода в Ангаре за двадцать лет стала заметно чище, – говорит старший научный сотрудник лаборатории геохимии окружающей среды и физико-химического моделирования Института геохимии имени А.П. Виноградова СО РАН Михаил Пастухов. – В 2014 году, когда мы выполняли государственный контракт по заданию администрации Иркутской области, было выявлено, что показатели не превышают уровень ПДК ртути. Чего нельзя сказать про донные осадки, в которых её накоплено огромное количество». Содержание ртути в них местами достигает 12 мг/кг. А в районе расположенного возле Свирска седиментационного барьера, где оседают частицы присутствующей в воде взвеси, на площади в два квадратных километра накоплено 3,5 тонны металла. При этом в донных осадках, в анаэробной среде, он превращается в метилртуть, которая гораздо токсичнее.

Сколько именно металла находится в отходах, накопленных за время работы «Усольехимпрома», без детальных исследований сказать невозможно. В 1998 году, когда цех ртутного электролиза был закрыт после работ по оценке его воздействия на природу, учёные говорили о 1461 тонне ртути, из которых 60 тонн было сброшено в Братское водохранилище. На такие данные, в частности, наша газета ссылалась 30 июля 1998 года. По расчётам, произведённым в начале «нулевых» по результатам обследования цеха электролиза, только в его конструкциях и в грунте под ним скопилось 338 тонн. «Но это примерные запасы, вероятное их количество может быть больше», – подчёркивает Пастухов. К этому следует добавить 620 тонн ртути, которые, по самым скромным оценкам, скопились в шламохранилище предприятия. Помимо этого на промплощадке есть скважины, заполненные эпихлоргидрином – токсичным веществом, которое также широко применяется в органическом синтезе. «В декабре мы провели по ним проверку совместно с конкурсным управляющим «Усольехимпрома» и представителями Ростехнадзора, – рассказывает прокурор Усолья-Сибирского Иван Бортников. – Установили местонахождение всех скважин. К сожалению, их оголовки находятся в разукомплектованном состоянии, вся наружная инфраструктура разобрана, подъездных путей как таковых нет. Практически в любой момент может произойти разгерметизация этих скважин».

Техногенная авария с выбросом паров ртути – не менее реальная угроза. Более того, накопленный тяжёлый металл уже постепенно отравляет природу. От промышленной площадки в сторону Ангары идёт уклон, по которому в реку поступают загрязнённые сточные воды. «Концентрации ртути в них в несколько раз превышают ПДК для рыбохозяйственных водоёмов, – отмечает Пастухов. – До сих пор по каналам гидрозолоудаления и дренажным каналам, которые работают во время паводков и дождей, в Ангару поступает огромное количество ртути». èèè

Помимо этого проектный уровень шламохранилища превышен на 2 метра, а над сброшенными в него отходами нет водного зеркала, которое препятствовало бы испарению тяжёлого металла. В парообразное состояние он начинает переходить уже при 25 градусах, при этом в Усолье-Сибирском преобладают северо-западные ветры, дующие от промплощадки в сторону города. «Это крайне опасный объект, который, как и цех электролиза, нуждается в срочной демеркуризации», – резюмирует учёный.

«Мягко говоря, воровство металла»

Однако высочайшая степень опасности не помешала «Усольехимпрому» в 2014 году продать двум строительным предприятиям 10 тыс. тонн шлама в качестве материала для производства кирпичей. Для этого в накопителе прорыли трёхметровую траншею – на такой глубине содержание ртути в отходах превышало предельно допустимую концентрацию для почвы в 40 тысяч раз, в поверхностном слое оно было в два раза выше ПДК. Экологическую катастрофу в масштабах всей Иркутской области тогда удалось предотвратить после вмешательства Западно-Байкальской природоохранной прокуратуры, которая возбудила уголовное дело против главного инженера «Усольехимпрома» Владимира Дмитриева и начальника отдела консервации производственных мощностей Игоря Высоцкого. Усольский городской суд назначил им год и восемь месяцев ограничения свободы соответственно, но освободил от отбывания наказания в связи с амнистией.

Шлам тогда вернули на место. Чего не скажешь о металлических конструкциях, которые с площадки вывозили и продолжают вывозить нелегально едва ли не в промышленных масштабах. Разобранные рельсы, по которым когда-то привезли цистерны с четырёххлористым кремнием, и развороченные конструкции, встречающиеся повсеместно, служат наглядным доказательством. Ещё одно – статистика аварий, которые происходят на промышленной площадке. Только с 7 мая 2018 года по 12 января 2019 года на её территории возникли 22 чрезвычайные ситуации. Причины большинства из них – пожар или повреждение кабельной линии. Особого воздействия на окружающую среду они не имели. Однако 20 июня прошлого года разгерметизировалась 63-тонная цистерна с четырёххлористым кремнием, а 22 ноября произошёл выброс хлористого водорода. «Аварии – результат незаконного проникновения на объект и работы по, мягко говоря, воровству металла, – подчёркивает заместитель начальника по защите, мониторингу и предупреждению чрезвычайных ситуаций – начальник управления гражданской защиты Главного управления МЧС России по Иркутской области Валерий Шанц. – Это всё-таки посторонние лица, которые там проводят незаконную деятельность».

Из-за этого с 6 ноября в Усолье-Сибирском действует режим чрезвычайной ситуации. «Но мы видим, что дороги по-прежнему накатаны, что охраны как таковой по периметру нет, – констатирует председатель комитета по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве ЗС Роман Габов. – То есть, скорее всего, продолжаются разграбление и вынос во внешнюю среду заражённых строительных материалов, шлама, кирпичей и всего остального. Как нам говорили в полиции, когда задерживали этих металлистов, заявлений от собственников не было, поэтому и смысла заводить уголовные дела вроде нет».

Показательно, что ни конкурсные управляющие двух обанкротившихся предприятий, ни их представители на выездное заседание комитета не пришли, несмотря на приглашения. Не присутствовали они и на других мероприятиях, касающихся демеркуризации площадки «Усольехимпрома» и «Усолье-Сибирского силикона». Тот же подход, за редким исключением в виде двух заявлений о хищении имущества на 200 млн рублей, распространяется и на куда более ценные активы, чем строительные конструкции. «В августе 2014 года при наличии охраны и службы безопасности до сих пор неизвестные преступники в течение двух недель вывозили оборудование, – рассказывает бывший директор «Усолье-Сибирского силикона» Георгий Петров. – Вырезали, выгребли всё ценное из новенького цеха по производству водорода, который был комплектно поставлен из Норвегии и смонтирован вместе с их специалистами. Всего было украдено оборудования, по грубым подсчётам, более чем на 380 миллионов рублей. Случайно единственную машину (не знаю, последняя она была или нет) задержали сотрудники ГИБДД».

Работающие в настоящее время немногочисленные охранники пресечь воровство не в состоянии: несмотря на то что «официальный» въезд на промплощадку перекрыт шлагбаумом и находится под круглосуточным наблюдением, существует множество лазеек, которые остаются вне поля зрения. Такова ситуация с муниципальным контрактом. Однако с 3 марта вступил в действие договор между региональным правительством и новым охранным агентством, который финансируется за счёт резервного фонда Иркутской области и предполагает ликвидацию незаконных въездов и выездов, организацию пропускного режима и патрулирование территории всей промплощадки.

«А сколько мы её будем охранять? – интересуется председатель комитета по бюджету, ценообразованию, финансово-экономическому и налоговому законодательству ЗС Наталья Дикусарова. – Если мы ещё за двадцать лет не решим, что с ней делать, то ещё двадцать лет? Просто понять хочу, сколько это будет стоить бюджету, ведь мы должны будем пополнять резервный фонд». Ответить на этот вопрос начальник Управления по гражданской обороне, защите населения от чрезвычайных ситуаций, обеспечению пожарной безопасности и организации регионального государственного надзора министерства имущественных отношений Иркутской области Евгений Шевцев не смог, сообщив лишь, что до конца года в региональном правительстве надеются «решить проблемы с утилизацией тех опасных веществ, которые находятся на площадке». То есть четырёххлористого кремния и эпихлоргидрина. «Мы не говорим сейчас о демеркуризации, мы говорим о том, что на поверхности», – пояснил Шевцев.

Когда поджимает время

Прежде чем приступить к очистке промплощадки от ртути, необходимо провести инвентаризацию объектов, которые на ней находятся. По данным, которые звучали во время заседания, их 225. Однако в решении Арбитражного суда Иркутской области о признании «Усольехимпрома» банкротом и введении на нём конкурсного производства речь идёт о 332 объектах недвижимости, а в таком же решении по делу «Усолье-Сибирского силикона» – о 18 земельных участках, производственных корпусах и нежилых зданиях. Ещё 40 находятся в федеральной собственности. «При формировании расходных обязательств бюджета мы должны быть собственниками объектов, чтобы у нас появилось право тратить на них средства, – отмечает заместитель министра природных ресурсов и экологии Иркутской области Нина Абаринова. – Половина из тех объектов, которые мы выделили, находится в конкурсной массе, у двух особо опасных объектов два собственника. Мы считаем, что в первую очередь нужно отработать с Росимуществом и этими собственниками. Что касается цеха электролиза, то он фактически списан, земельный участок находится в федеральной собственности, мы его взяли в аренду и занимаемся им».

Промышленная площадка «Усольехимпрома», в свою очередь, до сих пор не включена в реестр наиболее опасных объектов накопленного вреда окружающей среде. «Предыдущий созыв Законодательного Собрания, по информации депутатов, в конце 2017 года выделил 30 миллионов рублей на актуализацию пакета документов по её демеркуризации, – замечает Сергей Сокол. – Он был ненадлежащим образом подготовлен, поэтому ни в какую программу на 2019 год мы не входим». При этом работы по корректировке проекта по демеркуризации, разработанного ещё в 2014 году, идут. Они связаны с тем, что первоначальная концепция ограничивалась только очисткой цеха ртутного электролиза. К нему добавили и другие объекты. Вдобавок в Красноярском филиале Главгосэкспертизы сделали вывод, что в захоронении отходов на месте нет смысла, и рекомендовали доработать проект. Однако в 2018 году, когда им представили новый вариант, они же вернули документы, указав, что тот не предусматривает создание объекта капитального строительства и потому в принципе не является объектом государственной экспертизы и экспертизы сметной стоимости.

«Министерство природных ресурсов области с такой позицией не согласилось, поскольку речь идёт о работе с отходами первого и второго классов опасности, – продолжает Нина Абаринова. – Поэтому региональное правительство направило письма в Минстрой, Минприроды и Главгосэкспертизу в Москву. Однозначного ответа нет. Но для того, чтобы получить финансирование Министерства природных ресурсов и экологии России, необходимо представить утверждённую проектно-сметную документацию». Поэтому государственную экспертизу было решено провести в Иркутске. Она завершена, соответствующие документы направлены в Минприроды, представители которого устно подтвердили возможность финансирования проекта из федерального бюджета по национальному проекту «Экология». Стоимость работ по демеркуризации оценивается примерно в 1,5 млрд рублей.

«На 2020 год мы уже не успеваем, – замечает Наталья Дикусарова. – На 2021-й – с натяжкой, и то лишь в том случае, если всё сработает как часы. Перспективой может быть 2022-й год, но, насколько я понимаю, столько ждать нельзя. Поэтому предлагаем разработать план мероприятий по скорейшему завершению подготовки проектной документации и предусмотренный в нём срок соблюдать». Как бы то ни было, депутатский запрос о необходимости принятия незамедлительных мер по ликвидации режима ЧС в Усолье-Сибирском остался на контроле. Его вновь рассмотрят на сессии Законодательного Собрания. «Нам нужно побудить правительство области к тому, чтобы осуществлять координирующую деятельность, – заключает Сергей Сокол. – Нужно осуществлять мониторинг – и делать это открыто, чтобы понимать, каковы динамика развития ситуации и экологические последствия для жителей Усолья-Сибирского и населённых пунктов ниже по Ангаре».